"Седьмая чаша" - читать интересную книгу автора (Пеев Димитр)

КРУГ ЗАМЫКАЕТСЯ

1

Этот пункт спортлото ничем не отличался от всех подобных мест: обшарпанный стол в чернильных пятнах, старые газеты, торчащие из грязных чернильниц ручки столетней давности, снимки футболистов на стенах. Подполковник Геренский сначала рассмотрел все это через окно и лишь потом толкнул дверь.

Он купил билет и поинтересовался у заведующего, скоро ли тираж. Дамян Жилков отвечал с такой грустью и досадой, что даже ко всему привыкший Геренский изумился. Он зачеркнул шесть номеров и бросил билет в желтый ящик. Потом, взглянув на свои часы, как бы в раздумье спросил:

– Кажется, пора закрывать на обед?

– А тебе какое дело? – огрызнулся Жилков.

– Советую запереть дверь и повесить табличку «Перерыв на обед», – терпеливо ответил подполковник и показал Дамяну свое удостоверение. – И если нетрудно, говорите со мной на «вы». Мы еще не успели стать друзьями…

Жилков, действуя как автомат, выполнил распоряжение и вернулся к столу.

– Чего вы от меня хотите?

– Только одного – говорите правду. Не думаю, что после полного признания вы останетесь безнаказанным, зато оно наверняка вам поможет. Вам предстоит рассказать о целом ряде загадочных фактов: о толстой пачке денег с отпечатками ваших пальцев, об этой любопытной фотографии, что была найдена в кармане убитого, о вашем подозрительном везении в спортлото с неизменно крупными выигрышами…

Дамян Жилков лихорадочно соображал: глупо врать обо всем подряд, тем более о вещах, которые так или иначе когда-нибудь раскроются. Но что делать? От каких показаний отказаться, на каких настаивать, в чем сознаться?

– О чем вам рассказывать?

– Для начала о связях с Георгием Даракчиевым.

– Я у него был вроде как слуга, – сказал Жилков. – Он наваливал на меня разные дела и платил мне за них.

– Щедро, должно быть, платил?

– Не скупился. Денег у Даракчиева всегда было достаточно, и он не жадничал.

– Какие же поручения он на вас возлагал?

– Он их называл мужицкими, плебейскими, не требующими ума. Вот, например, эта фотография. В своих прежних показаниях я сказал неправду. Все было иначе. На прошлой неделе Даракчиев мне говорит: «Дамян, завтра тебе нужно провернуть одно дельце. Вот, гляди. – И показывает мне на запасное колесо от автомашины. – Эту, – говорит, – штучку возьмешь сегодня с собой. Завтра в четыре часа дня ты должен быть на шестом километре между Чирпаном и Старой Загорой. Там ты застанешь на обочине одного иностранца, он будет менять заднее колесо. Ты ему предложишь свою помощь, и он согласится. Так вот, все, что от тебя требуется, – это поставить ему наше колесо взамен испорченного. Он передаст тебе пакет с деньгами. Не вздумай утаивать из них ни единого лева. Деньги передашь мне в пятницу, когда мы соберемся на вилле. А я уж сам решу, сколько тебе дать за услугу…» Вот как все было. Да только я от Даракчиева ничего не получил.

– Деньги в ящике – это те, что дал вам иностранец?

– Те самые, – подтвердил Жилков.

– А фотография?

– Я сам ей удивляюсь. Выходит, Даракчиев послал кого-то следить за мной.

– Вы знали раньше этого иностранца?

– Как его зовут, не знаю. Но однажды мы с ним уже встречались. В тот раз мы тоже менялись колесами.

Он заколебался, и Геренский счел нужным подтолкнуть его:

– Вы ведь наверняка знали, что было внутри колеса.

– Да уж, конечно, полюбопытствовал, было дело, – вздохнул Жилков. – Какие-то картины без рамок. Скрученные в рулоны и завернутые в целлофан.

– Откуда Даракчиев их брал?

– Кто его знает… Я ж вам говорил, он мне подсовывал самую грязную работу. Для другой, почище, у него были другие люди. Кто они, откуда – я не знаю. Даракчиев говорил про них, что это его… каксоциум.

– Может быть, консорциум?

– Вроде того. В таких словечках сам черт не разберется.

– И это все?

– Все! Ни в чем я больше не виноват.

– А теперь расскажите мне, что вам известно о Георгии Даракчиеве. Опишите его так, как будто я в первый раз о нем слышу.

– Ну что вам сказать? Человек как человек: высокий, видный собой, одет всегда с иголочки. Зато характерец у него… – Жилков многозначительно подтянул воротник, тем самым давая понять, что характер у его бывшего компаньона был далеко не ангельский. – Я никогда не знал, что взбредет ему в голову. То он покладистый, мягкий – и вдруг взорвется, напустится на тебя, всю душу вытрясет. И любил командовать! Но не всегда это проходило: если поговоришь с ним по-мужски, он осаживался. – Дамян Жилков призадумался и закончил философски: – Да, так в жизни и бывает: если не дашь отпора – каждый тебя топчет.

Александр Геренский медленно встал и направился к двери. Он повернул ключ в замке и вышел не прощаясь. Гораздо позже, уже к ночи, Жилков вспомнил: Геренский ничего не спросил о разговоре с Паликаровым у беседки. И этот необъяснимый факт испугал Дамяна больше, чем все остальное.