"Иной путь" - читать интересную книгу автора (Диксон Гордон Руперт)

8

Дни и ночи на планете румлов были значительно короче, чем на Земле, и Джейсон, неразрывно связанный с Катером, словно жил в двух мирах с разным течением времени. Это ощущенье, которое он называл двойным видением, ему не мешало, но иногда он путал окружающих, заявляя, что такое-то событие должно произойти через неделю, когда на самом деле оно происходило через несколько дней.

Так, например, дуэль, к которой лихорадочно готовился Катор, должна была состояться через месяц с небольшим по времени румлов и через две недели по времени Земли.

Во сне Джейсон-Катор под руководством Брода уверенно овладевал искусством фехтования мечом и щитом; наяву Джейсон рисовал все, что видел, и начитывал на магнитофон свои впечатления, стремясь провести параллели между жизнью румлов и землян…

Как большинство людей, которые становятся зоологами, Джейсон с детства восхищался живыми существами, населявшими Землю наряду с человеком. В возрасте шести лет он вылечил белочку, которой пуля из духового ружья перебила лапу. Ему всегда хотелось разгадать загадку жизни и смерти, таящуюся в ветвях деревьев, в глубоких норах, на равнинах и в горах. Он мечтал увидеть (и, как ни странно, позднее мечта эта осуществилась) драку бурых медведей.

Животные, думал мальчик, ничем не отличаются от людей. Правда, у них другие желания и другие обычаи, но если приложить немного — совсем немного

— усилий, нетрудно выучить язык тех же обезьян. А при желании можно научиться разговаривать с волками, тиграми, медведями…

Когда Джейсон вырос, он перестал фантазировать, но детские мечты наложили отпечаток на его характер, и он чуть было не стал психологом, на какое-то время позабыв о своей первой любви — природе.

Находясь в контакте с Катером, Джейсон, как прежде, мечтал до конца понять существо, за которым наблюдал, но сейчас он стал взрослым человеком, и мечта превратилась у него в навязчивую идею.

Все свободное время он проводил в библиотеке или книгохранилище. У него было такое чувство, что он вот-вот сделает великое открытие, но ему никак не удавалось поймать за кончик ниточку нужной мысли, казавшейся такой же туманной, как обещания Шехерезады из сказок Тысячи и Одной Ночи. Он пересмотрел огромное количество литературы, хранящийся там, где когда-то поднимались и опускались лифты, такой как: «Восприятие мира обезьянами» Колера, «Поведение животных» С.Ллойда Моргана, «Сравнительная психология» Вардена, Дженкинса и Вернера. Он читал взахлеб, забывая о времени, и делал перерыв только тогда, когда Меле напоминала ему, что надо поесть, попить или составить отчет.

Однажды, дней через десять после того, как Брод начал тренировать Катора, Меле разыскала Джейсона в шахте лифта на шестом этаже. Зарешеченная лампочка в шестьдесят ватт тускло высвечивала книжные полки. Джейсон, ничего не замечая вокруг, сидел на полу, скрестив ноги. Рядом с ним лежала раскрытая книга Теодора Х.Хителла «Приключения Капена Адамса, горца и охотника на медведей в Калифорнии», но на коленях он держал объемный труд Чалмерса «Детство животных».

— Вот ты где, — сказала Меле. — Время завтрака давно прошло и… разве ты забыл? Скоро начнется заседание Совета.

— Да? — Джейсон неуклюже поднялся на ноги и сунул обе книги под мышку. — Прости. Ты тоже еще не завтракала?

Меле молча посмотрела на него, невольно протянула к нему руку и тут же отдернула ее.

— Стряхни пыль с костюма, — сердито сказала она. — Между прочим, столовой пользуешься не ты один.

— Что?… Ах, да. — Продолжая держать книги под мышкой, Джейсон несколько раз неловко провел ладонью по брюкам.

Меле резко повернулась и начала спускаться по лестнице шахты лифта. Джейсон покорно следовал за ней. Они прошли через ее кабинет в библиотеку, затем, миновав длинный коридор, оказались в главной части здания и вновь спустились по лестнице на первый этаж, где находилась столовая с дубовыми столами, дубовыми стульями, стенами, обшитыми дубовыми панелями, и коврами на полу.

Джейсон и Меле уселись за столик в углу рядом со стойкой бара, и подошедший официант (сегодня ему даже не пришлось стараться, чтобы оставить этот столик свободным — в столовой почти не было посетителей) принял у них заказ. Джейсон тут же открыл «Детство животных» Чалмерса и погрузился в чтение.

— Ну уж нет! — воскликнула Меле и бросила официанту вдогонку. — Принесите ему коктейль. И мне тоже.

Джейсон открыл рот, чтобы возразить, передумал, пожал плечами и, закрыв Чалмерса, положил обе книги на пол.

— С глаз долой, из сердца вон, — пошутил он. — Ты довольна?

— Да, — сказала Меле, но не улыбнулась шутке и испытующе на него посмотрела. — Ты похудел, или мне это только кажется?

— Что? Понятия не имею. Спроси у Хеллера, он все время меня обследует.

— Я считаю, тебе каждый раз надо пить по коктейлю перед едой, — заявила Меле. — И хотя бы на время перестать читать.

— Как насчет выходного дня? — Джейсон усмехнулся, но тут же посерьезнел. — Ты не понимаешь. Я вынужден читать. Задача наблюдателя — разобраться в том, что он видит, а для этого необходимы знания.

— Но зачем тебе самому во всем разбираться? — возразила Меле. — Когда о проекте станет известно, множество ученых вплотную займутся румлами. Если уж ты наблюдатель, то наблюдай и докладывай, а все остальное — не твоя забота.

Их спор, продолжавшийся не первый день, прервался с появлением официанта, который принес заказанные ими блюда и коктейли. Как только стол был накрыт. Меле вновь ринулась в бой.

— Ты все время твердишь, что я чего-то не понимаю, — сказала она с вызовом в голосе. — Может, объяснишь, что именно?

Они в упор глядели друг на друга, позабыв об еде.

— Я не виноват, что ты не слушаешь моих объяснений. Ситуация критическая, и кроме меня никто в это не верит. Когда мы начинали эксперимент, то не знали и не могли знать, к чему он приведет. Инстинкты людей и румлов диаметрально противоположны, а я уже говорил, что именно инстинкт — или подсознание — определяет как поведение, так и отношение к жизни любого разумного существа.

— Опять ты за старое! — запальчиво воскликнула Меле. Глаза ее сверкнули. — Теперь ты станешь утверждать, что во мне нет ничего женственного, потому что я не верю в инстинкты!

— Нет, — твердо, но не повышая голоса сказал Джейсон. — Нет! Ты намеренно искажаешь смысл моих слов. Наше время (начиная с двадцатого века) характеризуется тем, что оно выработало нормы поведения на все случаи жизни. Наша цивилизация поражена болезнью под названием популярная психология. Я не говорю, что у тебя — или у кого-нибудь другого — инстинкты отсутствуют. Просто-напросто люди забыли, что в критических ситуациях именно инстинкт, а не интеллект имеет решающее…

— Привет! — услышал Джейсон голос Торнибрайта. — Надеюсь, вы не очень рассердитесь на меня за то, что я перебил вас? Дело в том, что с вами хочет познакомиться один мой друг, а ему некогда ждать, когда закончится заседание Совета.

Джейсон и Меле, в пылу спора наклонившиеся друг к другу, резко выпрямились, словно их застали на месте преступления. Психолог смотрел на них, улыбаясь; рядом с ним стоял высокий, атлетически сложенный человек, подстриженный настолько коротко, что было непонятно, седой он или блондин. Легкий летний костюм сидел на нем безупречно; на загорелом волевом лице играла легкая улыбка. Его манера держаться почему-то показалась Джейсону до странности знакомой.

— Здравствуйте, Тим, — сказал Джейсон. — Рад видеть вас и вашего друга. Присаживайтесь за наш столик. Я попрошу, чтобы принесли меню.

— Спасибо, мы уже завтракали, — Официант, увидев двух новых клиентов, быстро подошел к ним, чтобы взять заказ. Торнибрайт отрицательно показал головой. — Мне ничего не надо. — Он посмотрел на своего спутника. — Что-нибудь закажешь, Билл?

— Нет. — Незнакомец улыбнулся официанту, улыбнулся Меле, улыбнулся Джейсону и уставился на Торнибрайта, вопросительно подняв бровь.

— Ах, да… — пробормотал психолог. — Совсем забыл. Джейс, Меле, позвольте представить вам Билла Готта, генерала военно-воздушных сил с тремя звездами на погонах, в настоящий момент выполняющего специальное задание Белого Дома. Когда-то мы вместе разработали общенациональную программу психического здоровья населения.

— Вы — психолог? — спросила Меле.

Готт рассмеялся.

— По совместительству. Прежде всего, я военный.

Джейсон хотел пошутить насчет молодых генералов, но, приглядевшись к короткой стрижке Готта, промолчал. Волосы были седыми; когда же Готт улыбался, на его висках и у глаз резко выделялись морщинки. Спокойная уверенность, с которой он держался, говорила о большом жизненном опыте.

— Я рассказал Биллу, — произнес Торнибрайт. — …Да вы кушайте, не обращайте на нас внимания… — Так вот, я рассказал Биллу о вашей статье: «Сезонная агрессивность медведей».

— Вы по совместительству еще и зоолог? — поинтересовался Джейсон, торопливо прожевывая кусок давно остывшего бифштекса.

Готт рассмеялся.

— Мне не разрешат столько совместительств. А животными я интересовался с детства. Зоология привлекала меня не меньше, чем психология. Затем я поступил в военную Академию в Денвере… — Он небрежно пожал плечами. — К тому же все, что касается агрессий, связано с моей непосредственной работой. — Он вновь рассмеялся. — Кроме шуток, я действительно очень хотел прочитать вашу статью, но нигде не смог ее найти.

— Она не была опубликована. В свое время я делал доклад на заседании Совета, но, к сожалению, у меня не сохранилось ни одного машинописного экземпляра. — Он посмотрел на Меле. — Разве в библиотеке нет копии?

— Поищу. — Она улыбнулась Готту, и Джейсон почувствовал легкое раздражение. Он слишком хорошо знал Меле и понимал, что она флиртует ему назло.

— Спасибо. — Готт кивнул и затеял шутливый разговор о том, как ему каждый раз не везет, когда он пытается найти в библиотеке Конгресса нужную книгу.

Джейсон вновь принялся за еду. Как только он отставил пустую тарелку в сторону, Торнибрайт, нетерпеливо поглядывающий на часы, сказал:

— Прости, Билл, но нам придется тебя покинуть. Нас наверняка ждут.

Они встали из-за стола одновременно, и Готт дружелюбно пожал Джейсону руку.

— Только не подумайте, что я вам льщу, — произнес он. — Я, действительно, с огромным удовольствием прочитал некоторые ваши статьи, опубликованные в журнале «Естествознание». — Улыбка генерала была искренней, рукопожатие — теплым. На мгновение Джейсону стало стыдно, что он почувствовал неприязнь к Готту, когда Меле ему улыбнулась.

Торнибрайт оказался прав. Когда они вошли в библиотеку, члены Совета уже сидели за столом.

— Объявляю заседание открытым, — сказал психолог, занимая свое место. Он включил магнитофон и вынул из кармана аккуратно сложенные листки бумаги. — Присутствуют… — Торнибрайт перечислил собравшихся, а также назвал дату и точное время. — …Следует ли мне зачитать отчет предыдущего заседания?

— Нет, — буркнул Дистра, который сегодня более чем когда-либо походил на быка — упрямого и раздраженного.

— Ставлю вопрос на голосование, — заявил Торнибрайт. — Кто за то, чтобы не зачитывать отчета?

— Поддерживаю, — произнес Хеллер.

В воздух поднялись восемь рук.

— Отчет не зачитывается, — торжественно провозгласил Торнибрайт. — А теперь Испытуемый, добровольно согласившийся на эксперимент, расскажет нам о своих последних контактах с румлом по имени Катор Троюродный Брат Брутогази. — Он откинулся на спинку стула.

Джейсон положил локти на стол и сосредоточился. Рассказ о встречах Катора с Экспертом, Маклером и Учителем Фехтования занял у него немного времени.

— Прошу задавать вопросы, — сказал Торнибрайт.

— Скажите, Джейс, о какой экспедиции говорил Атон? — спросил Хеллер.

— И знал ли Катор заранее, что она должна состояться?

Джейсон нахмурился.

— Мне кажется, у него не было сомнений на этот счет. Что же касается вашего первого вопроса, насколько я понял, речь шла не о военной интервенции, а о том, чтобы послать один из кораблей на разведку.

— Поправьте меня, если я ошибусь, — сказал Торнибрайт, — но, по-моему, слово «экспедиция» уже упоминалось. Помните, Джейс, вы рассказывали о Брутогази и его двенадцати товарищах, которых он убил? У меня сложилось такое впечатление, что под «экспедицией» румлы подразумевают захват территории.

Джейсон вновь нахмурился. Роясь в памяти Катора и оставаясь при этом самим собой, он испытывал странное чувство раздвоенности. Прошло несколько минут прежде, чем морщинки на его лбу разгладились.

— Я виноват, — просто сказал он. — Термин «экспедиция» имеет два разных оттенка, которые я не смог перевести. В первом случае речь действительно шла об освоении территории, а во втором — о тщательном изучении обстановки. Путаница произошла потому… — Джейсон лихорадочно пытался подобрать слова, — …потому, что отправку звездолетов на любую новую планету румлы называют «экспедицией».

— Непонятно, — фыркнул Дистра. — Почему это на одну новую планету они посылают экспедицию для освоения, а на другую — для исследования?

— Ну конечно же! — воскликнул Джейсон, недоумевая, что такая простая мысль не пришла ему в голову. — Как я сразу не догадался? Ведь на планете Брутогази не было разумной жизни!

— Значит румлы летят к нам, чтобы установить дипломатические отношения? — спросил Торнибрайт.

— Нет, — быстро ответил Джейсон и прикусил язык, сообразив, что психолог поймал его в ловушку.

Торнибрайт прищурился.

— Вы уверены? Для чего в таком случае они посылают экспедицию туда, где ЕСТЬ разумная жизнь?

— Для сбора информации, — хмуро ответил Джейсон.

— С целью завоевания Земли?

— …Да.

— Почему вы замешкались с ответом? Зачем им информация, если они не собираются нападать на нас… или слово «завоевание» не совсем точное?

— Я не знаю, смогу ли ответить на этот вопрос, — осторожно сказал Джейсон.

— А вы попытайтесь, — угрюмо произнес Дистра.

Джейсон почти физически ощутил на себе взгляды всех присутствующих. Ему было горько и обидно. Теперь не удастся отделаться ничего не значившими фразами. И Торнибрайт, и Дистра не успокоятся, пока не получат исчерпывающих объяснений.

— Когда румлы сталкивались с дикими или полуразумными существами в прошлом, — хрипло сказал Джейсон, — они либо уничтожали их, либо превращали в некое подобие домашних животных. Но…

— Почему вы никогда не упоминали об этом? — требовательно спросил Торнибрайт.

— Но, — продолжал Джейсон, — за всю свою историю румлам лишь дважды приходилось иметь дело с иными цивилизациями, причем представителей самой развитой из них можно сравнить с питекантропами, жившими на Земле двести тысяч лет назад. Надеюсь, мне не надо напоминать, что мозг питекантропа составлял две трети мозга современного человека. Я не могу сказать, что румлы не способны вступить в переговоры или жить с мире с равными себе по знаниям и интеллекту, то есть — с нами. Посылая экспедицию на Землю, они просто соблюдают установленный порядок…

— Джейс, — негромко перебил его Дистра. Джейсон умолк. — Мне кажется, вы достаточно полно ответили Тиму на вопрос о «завоевании». Других объяснений не требуется? — Он обвел взглядом сидевших за столом ученых. — Хорошо. Тогда перейдем к вопросу, с моей точки зрения, куда более важному. Джейс… — Дистра насупил кустистые брови. — Насколько я понял, вы считаете, что Катор победит на дуэли.

— Думаю, да.

— ДУМАЕТЕ, да, — сказал физик. — Учитель фехтования… как его… Брод не разделяет вашей уверенности, а он — профессионал самого высокого класса. — Дистра повернулся к единственному врачу Ассоциации — выдающемуся молодому ученому с соломенными волосами. — Алан? Что произойдет, если Катора убьют на дуэли, когда он будет в контакте с Джейсоном?

Алан Грил поджал губы.

— Я могу лишь высказать предположение, — ответил он. — Как вы понимаете, испытывая микродатчики на людях, мы не могли убить одного человека, чтобы проверить, как отреагирует другой. Если Катор погибнет… Гм-мм… — Он задумался.

— Я задам вопрос в лоб, — прервал его размышления Дистра. — Джейсон тоже умрет?

— Гм-мм… — вновь протянул Грил. — Не вижу оснований для подобного вывода. Психический шок, естественно, будет страшным, больное сердце может не выдержать, но у Джейса здоровье идеальное. Тем не менее, он испытывает те же ощущенья, что и Катор, а следовательно почувствует себя умирающим. Впрочем, не исключено, что контакт прервется за несколько секунд до смерти Катора, и тогда психическому состоянию Джейсона вообще ничего не грозит.

— И все же, — Дистра сжал пальцы в кулак, — вы не порекомендовали бы поддерживать связь с мозгом умирающего?

— Порекомендовал бы? Конечно, нет! — Грил посмотрел на Джейсона. — Я категорически не советую вам этого делать!

— Я продолжаю утверждать, — нарочито медленно произнес Джейсон, — что Катор победит на дуэли.

— А если нет? — спросил Дистра.

— А если нет… — на мгновение голос Джейсона пресекся. — А если нет,

— повторил он, — мы все равно не имеем права рисковать тем, что раз и навсегда лишимся источника ценнейшей информации. Когда микродатчики проходили испытания на людях, было установлено, что нарушенный контакт установить заново невозможно. А если два человека не могли наладить между собой прерванную связь, что говорить о человеке и ином разумном существе, не подозревающем, что за ним наблюдают, и находящемся на расстоянии в двести световых лет от Земли?

— Я считаю, — заявил Торнибрайт, — мы не должны принимать решений, в результате которых жизнь и здоровье испытуемого, который играет роль морской свинки, но и за судьбу всего человечества. Существует вероятность, что инопланетяне, давным-давно начавшие освоение галактики и намного превосходящие нас численностью, примут решение завоевать Землю. Тем временем единственный человек, поддерживающий с ними связь, наш, образно говоря, глазок в чужой мир, — простите меня, Джейс, я говорю, что думаю, — склонен проводить эксперимент единолично и, весьма возможно, попал под влияние иного разума, с которым он находится в контакте.

— Одну минуту! — воскликнул Джейсон. — Я не собираюсь спокойно сидеть и слушать, как вы обвиняете меня чуть ли не в измене. Я категорически отрицаю возможность влияния на меня со стороны, что же касается моей склонности проводить эксперимент якобы единолично…

— Я и не утверждаю, что вы действуете сознательно, — сказал Торнибрайт. — Но, разделяя чувства Катора, стремящегося во что бы то ни стало добиться своей цели, вы, с моей точки зрения, невольно противитесь всему, что мешает ее достижению. Способны ли вы сейчас посмотреть мне прямо в глаза и дать стопроцентную гарантию, что с момента вступления в контакт с Катором и до настоящего времени на ваше поведение ничто не оказывало влияния?

Губы Джейсона раздвинулись и вновь сомкнулись. Выждав несколько секунд, он негромко произнес:

— Я убежден, что это невозможно.

— Однако гарантий вы дать не можете. Итак, я закончу тем, с чего начал: жизни и здоровью испытуемого грозит опасность. Но, — Торнибрайт обвел взглядом присутствующих, — я не настаиваю на том, чтобы он прервал контакт с Катором. Зато я определенно настаиваю на том, чтобы передать проект в ведение правительства. Я глубоко убежден, что мы не должны брать на себя ответственность ни за судьбу Джейса, ни за судьбу человечества, которое может погибнуть, если румлы все-таки нападут на Землю.

— Что касается моей жизни, — сказал Джейсон, — у меня есть право самому решить, как ею распорядиться.

— Путь так. Все равно мое предложение остается в силе. — Торнибрайт наклонился, положил локти на стол. — Сегодня утром я завтракал в нашей столовой со своим другом, Уильямом Готтом, генералом военно-воздушных сил, и заодно познакомил его с Джейсон и Меле. Билл — прекрасный человек, он не чужд науке и к тому же играет не последнюю роль в Администрации президента. Если мы решим именно сейчас, а не в последнюю минуту обратиться к властям, я уверен, что наше желание выполнят и поставят Готта во главе проекта. Лучшей кандидатуры, чем он, нам не подыскать. — Торнибрайт посмотрел на Джейсона, потом перевел взгляд на Меле. — Вы общались с ним совсем недолго, и все же я готов согласиться с тем, что вы о нем скажете. Какое он произвел на вас впечатление?

— Я… — нерешительно произнесла Меле, но Джейсон перебил ее.

— Он произвел на меня прекрасное впечатление, Тим, и вы это знаете. Я охотно верю всему, что вы о нем говорили. Но речь идет не о том, в чьи руки передать проект, а о том, передавать ли его вообще. Я продолжаю утверждать, что сейчас этого делать не следует. Культура румлов необычайно сложна, в ней существует множество нюансов, которые я не в силах передать словами. Я не могу описать тех ощущений, которые испытываю, будучи Катером. Быть может, мне удастся до конца разобраться в образе их жизни, и тогда я многое сумею объяснить вам. А если у меня ничего не выйдет, я честно в этом признаюсь. Но в данной ситуации решающим событием является предстоящая дуэль. Я не хочу терять связь с Катером. Мне нужна поддержка членов Совета, и никого более. Любое вмешательство со стороны только испортит дело.

— Предлагаю поставить вопрос на голосование, — сказал Дистра.

— Поддерживаю, — тут же согласился Хеллер.

— Возражаю, — заявил Торнибрайт. — Обсуждение необходимо продолжить.

— Сначала голосуем первое предложение, — возразил Дистра. — Итак, кто…

Голоса, как всегда, разделились поровну. Головы всех присутствующих повернулись к Джейсону.

— Я голосую за то, — отчетливо выговаривая каждое слово, произнес он,

— чтобы не прерывать эксперимент с Катером ни до, ни во время дуэли. Я голосую за то, чтобы продолжить эксперимент своими силами. Мой голос — решающий. — Он посмотрел на Торнибрайта. Глаза психолога были непроницаемы; лицо, как каменное. Джейсон отвернулся и встретился взглядом с Меле.

Ему трудно было выдержать этот взгляд. Он вспомнил слова Алана Грила о том, что может произойти с ним, если Катор умрет. И он вспомнил о том, о чем почти не думал все последнее время: Меле любила его.