"Иной путь" - читать интересную книгу автора (Диксон Гордон Руперт)

14

— …Говорю вам, — раздраженно произнес Свенсон, — мы точно знаем, что они совершили посадку на обратной стороне Луны. Почему вы не сказали нам об этом?

Джейсона покачивало от усталости. Он с облегчением уселся на кожаный стул с высокой спинкой, чуть отодвинутый от стола, где когда-то проходили заседания Ученого Совета. Теперь за этим столом сидели Билл Готт и представитель Организации Объединенных Наций. Меле и ученые отсутствовали. Их место заняли ничем не примечательные личности в штатском, молча кушавшие словесную перепалку между Джейсоном с одной стороны и Свенсоном и Готтом с другой.

— Разве я не сказал? — Джейсон рассеянно потер рукой подбородок. Неплохо было бы побриться. Алан Грил тоже куда-то исчез, его сменил доктор с толстой короткой шеей, говоривший с едва заметным французским акцентом.

— Последнее время я не вылезал из библиотечных архивов… — Джейсон нахмурился, пытаясь отсеять воспоминания Катора от своих собственных. — Наверное, забыл.

— А вы не забывайте, — резко бросил Готт. — Если вы не будете говорить нам всего, какой от вас толк?

Джейсон с трудом повернул голову к моложавому генералу.

— Не надо мне угрожать. Я слишком устал, чтобы реагировать на угрозы. Предпочитаю сохранить свои силы для более важных дел.

— Да, — сказал Свенсон. — Возможно, нам следует проявить снисходительность, Билл. Джейс выглядит, мягко говоря, не лучшим образом. Но послушайте, Джейс, вы измотали себя только потому, что дни и ночи проводите в архиве. Почему бы вам не отдохнуть?

— Это наш единственный шанс, — пробормотал Джейсон, откидывая голову на спинку стула и закрывая глаза. Слова Свенсона перестал иметь значение, монотонный голос убаюкивал. Джейсон встрепенулся и явно расслышал последнюю фразу:

— Вам хоть удалось что-нибудь узнать?

— Да. Многое.

— Нельзя ли поподробнее?

— Образно говоря, я сейчас раскапываю тот источник, который питает инстинктивные реакции румлов. Мы должны понять не то, что они делают, а почему они это делают.

— Да будьте же благоразумны! — Готт повысил голос. — Румлы совершили посадку на обратной стороне Луны, скрыли свой звездолет в лунном гроте. В любую секунду они могут свалиться на нас, как снег на голову. Разве время сейчас заниматься научными изысканиями и прочей ерундой?

— Ерундой! — Джейсон резко выпрямился. — Если б вы и вам подобные не считали ерундой то, чем занимаются ученые, мы никогда не очутились бы в таком отчаянном положении. Вы, рассуждающие о том, что Токио находится слишком далеко от Нью-Йорка, подставили шею человечества под удар топора, вытянув ее на шестьсот световых лет в космос. Вы… — Джейсон умолк. Он уже не раз срывался, разговаривая с военными, и это не приводило ни к чему хорошему, слишком уж крепко засела им в головы мысль, что румлы — помесь поросших мехом иностранцев с чудовищами из научно-фантастических телефильмов.

— Что вам от меня нужно? — устало спросил Джейсон.

— Нам известно, что они совершили посадку на обратной стороне Луны, — сказал Свенсон. — Но мы не знаем, где именно, и ждем от вас ответа на этот вопрос.

— Зачем? Чтобы сбросить на них ядерную бомбу?

— Конечно, нет! Если это возможно, мы постараемся взять их в плен.

— Это невозможно. Как бы то ни было, вам придется оставить их в покое. — Он вновь закрыл глаза, борясь с искушением заснуть и провалиться в благодатное небытие. — Я ничего вам не скажу.

— Не скажете! — вскричал Готт с такой силой, что Джейсону сразу расхотелось спать. — НЕ СКАЖЕТЕ?!

— Нет. Сейчас у румлов нет оснований считать, что нам известно об их существовании, но как только у них возникнут малейшие опасения на этот счет, они мгновенно пошлют сигнал на свои семь планет, вызовут боевые звездолеты, и тогда наша песенка спета. А до тех пор, пока они занимаются разведкой, у меня есть время разобраться, что движет такими личностями, как Катор, делает их благородными…

— Благородными? — переспросил Готт. — Этот ваш Катор Двоюродный Брат, с которым вы так неразрывно связаны, убил спящего товарища, солгал о том, как это произошло, украл у своих собственных властей червячка из артефакта, нечестным образом победил соперника на дуэли и только для того, чтобы вызвать восхищение у команды, приговорил к смерти родственника, которого любил. — Готт тяжело дышал, на его скулах выступили красные пятна. — Значит вы утверждаете, что ваши научные изыскания убедили вас в благородстве румлов, как расы, и Катора, как ее представителя?

— Да. — Джейсон обвел взглядом всех присутствующих. — Найдется ли среди вас хоть один человек, который согласится непредвзято отнестись к румлам, попытается понять, что их стандарты отличаются от человеческих?

— Конечно, — не задумываясь, ответил Свенсон. — Только сначала объясните нам, в чем заключается отличие?

— Но ведь именно над этим я и ломаю себе голову! — яростно вскричал Джейсон. — Я не прошу вас выслушать лекцию на тему об отношении к жизни румлов и людей, а затем сделать вывод, что они непохожи друг на друга. Я прошу принять за постулат, что румлы — другие, и исходя из этого попытаться понять, почему они мыслят, веруют, действуют не так, как мы.

— А дальше что? — спросил Готт. — Если мы их поймем, Катор откажется от своих замыслов? Румлы не пошлют боевые звездолеты на Землю?

— Нет, конечно. Но если мы их поймем, нам, быть может, удастся объяснить, что им нет смысла убивать нас. Неужели поведение людей обусловлено нормами их жизни. Но у нас появился шанс — благо я нахожусь в контакте с Катером — посмотреть на мир иными глазами, научиться чему-то новому. Значит, именно мы, а не румлы должны найти решение существующей проблемы.

Один из присутствующих — вояка в штатском — громко фыркнул.

— Не валяйте дурака! — Джейсон брезгливо поморщился. — Я такой же человек, как вы. И мною не управляет иной разум.

Вояка, не обращая на Джейсона ни малейшего внимания, вытащил сигарету, повертел се, сунул в рот, закурил.

— Продолжайте, — терпеливо сказал Свенсон. — Объясните нам, что к чему.

— В шестидесятых годах, — Джейсон чуть наклонился вперед, — Дж.П.Скотт опубликовал в журнале «Наука» статью о критических периодах в поведении животных во время их развития. Так вот, приспособляемость живых организмов к различным условиям практически не имеет пределов. У собак и у людей критические периоды…

— Что это за периоды? — перебил Свенсон.

— У певчей ласточки, например, отмечено шесть периодов развития. У собак — щенков — четыре. Первый — выкармливание, второй — переходный, когда щенок начинает понемногу лакать, принимать твердую пищу и самостоятельно двигаться. Третий период — ознакомительный, во время которого щенок учится играть со своими сверстниками и устанавливает с ними определенные контакты. И, наконец, четвертый период — обретение независимости.

Джейсон умолк, сглотнул слюну. У него пересохло в горле.

— Ну и что с того? — спросил Готт.

— Подумайте о том, насколько собака отличается от человека, — сказал Джейсон, — насколько схожи периоды их развития. Но только один из четырех периодов более или менее соответствует периоду в развитии румлов.

— Нельзя ли поподробнее? — Свенсон снял очки и тщательно протер стекла тряпочкой.

— Разве вы не читали мои первые отчеты? Сознание Катора пробудилось, когда — по земным стандартам — ему исполнилось девять лет. Мать носила его три года, а родив, поместила в сумку, где он провел шесть лет, питаясь и дыша инстинктивно, практически не развиваясь. Затем, внезапно, он начал расти. Через неделю он выбрался из сумки, а еще через час или два начал ходить и мог сам о себе позаботиться: один словом, обрел независимость. Его привели к главе Семьи, дали ему имя, поселили в отдельную комнату. В течение двух последующих лет он занял свое место в обществе румлов.

Джейсон откашлялся, прочищая пересохшее горло, и вновь окинул взглядом присутствующих. Он увидел скучающие лица, глаза, в которых не было и тени мысли.

— Как вы не понимаете? — он чуть ли не умоляюще посмотрел на Свенсона. — То, что земной ребенок узнает за десять лет общения со своими родителями и сверстниками, остается неизвестным ребенку румлов. Ему неведомы материнская любовь, игры, общение с другими детьми. Он лишен возможности учиться на примерах. Ему приходится руководствоваться инстинктами, а о том, как происходит его приспособляемость к различным условиям жизни, нам остается только гадать. Именно поэтому мы не приемлем действий Катора, а он видит в каждом своем поступке глубокий смысл. И пока мы не поймем, в чем заключается этот смысл, нам не удастся помешать румлам напасть на Землю!

Джейсон умолк, окончательно обессилев. После непродолжительного молчания, Свенсон сказал:

— Простите меня, Джейс, но я мало что понял из ваших объяснений. Вы не убедили меня в том, что ваши научные исследования приведут к решению проблемы. Я — реалист, и считаю: в данный момент разумнее не философствовать, а действовать. Надеюсь, вы все-таки скажете нам, где именно румлы совершили посадку?

— Нет. — Джейсон встал, покачнулся, схватился за спинку стула. — Я этого не скажу, и вам придется оставить румлов в покое, потому что если вы начнете искать их, не зная точного места посадки, вас засекут. А если вас засекут, сквозь коллапсированный космос помчится сигнал тревоги, и боевые звездолеты румлов вылетят на Землю.

Он пожал плечами и пошел к выходу, но на пороге остановился и вновь повернулся к Свенсону.

— Сейчас румлы начнут посылать на Землю небольшие устройства, которые будут передавать им изображения нашего мира и людей, его населяющих. Я согласен информировать вас о месте приземления каждого из этих устройств, чтобы вы смогли уничтожить его, если решите, что румлы не должны чего-то знать. — Он вновь покачнулся. — Тем временем я продолжу жизненно важную — с моей точки зрения — работу, а вы не будете мне мешать, потому что я — ваш единственный лазутчик в стане врага, и вы не можете меня заставить делать то, чего я не хочу. — Он рассмеялся, вернее попытался рассмеяться. Из его горла вырвались какие-то хриплые звуки. — Самое смешное, что я, так же, как вы готов отдать жизнь за свой мир. Но в отличие от вас я знаю, что делаю.

Он вышел из библиотеки, закрыл за собой дверь. Ноги у него подкосились, он прислонился к стене, чтобы не упасть. Из библиотеки до него донесся громкий голос одного из вояк в штатском:

— Упрям, как бык. Наверное, этому ублюдку никогда не приходилось зарабатывать себе на жизнь.