"Абсолютная Энциклопедия. Том 1" - читать интересную книгу автора (Диксон Гордон)

Глава 7

— Причины? — требовательно поинтересовался администратор.

— Я слышал, он смутьян. — И снова голос Уилла Нэнни мучительно громко разнесся по всей площадке.

— Ладно. Торнхил, вернись на место. Уоллес Картер?

Хэлл отправился назад, а вперед шагнул самый низенький из новичков.

— Твой, Чарлей.

— Хорошо.

— Иоганнес Хевелиус.

— Твой, Бисон.

— Подходит.

Еще двое ушли к своим бригадирам. Хэл остался один.

— Так, хорошо. Последний опрос по Торнхилу. У каждого из вас все еще не хватает по меньшей мере одного работника, Уилл Нэнни, так ты не берешь его?

— Нет.

— Бисон?

— Нет, это не для меня.

— Чарлей?

— Мне он не нужен.

— Джон? Последний шанс.

Низкорослый силач повернулся и вразвалку направился к Уиллу Нэнни.

— Скажи, что ты слышал о нем? — спросил он. Нэнни наклонился и стал что-то тихо говорить Хейккиле на ухо. Тот выслушал, кивнул и повернулся к администратору.

— Я возьму его.

Хэл медленно пересек пустое пространство, отделявшее его от Джона Хейккилы, и остановился рядом; тот в это время уже что-то говорил Эньо Юаню. Хэл стоял и молча ждал. Закончив разговор, Хейккила обернулся и увидел Хэла.

— Пошли со мной, — велел он.

Он повел Хэла не к бараку, куда теперь поспешили все остальные, а в противоположном направлении, через всю площадку, в дальний ее угол. Здесь он остановился, повернулся лицом к шедшему следом за ним Хэлу и некоторое время молча рассматривал его.

— Так ты любишь драться? — заговорил наконец Хейккила. У него был тенор, но довольно грубый.

— Нет, — ответил Хэл. Он разрывался между желанием убедить Хейккилу в своей искренности и попыткой сохранить образ неразговорчивого, замкнутого человека, который, как он считал, наиболее соответствовал рекомендациям Соста.

— Но я слышал другое, Уилл говорит, что вчера в зоне ожидания Станции Хола человек из-за тебя угодил в лазарет.

— Он пытался ударить меня металлической кружкой сзади, когда я об этом не подозревал, — объяснил Хэл. — То, что он попал в госпиталь, — чистая случайность.

Хейккила снова несколько секунд вглядывался в Хэла.

— А меня ты мог бы отправить в лазарет?

Хэл удивленно посмотрел на него. Внезапно на него навалилась усталость, которая как будто явилась из далекого прошлого и была гораздо старше его самого. Лицо стоящего перед ним Хейккилы находилось в каких-нибудь восьми дюймах. Шапка черных волос на его круглой голове едва достигала уровня глаз Хэла, но широченная грудь и могучие плечи бригадира закрывали собой почти половину простирающегося за ним пространства. Весил он, наверное, почти вдвое больше Хэла, и этот вес составляли крепкие кости и тренированные мышцы зрелого мужчины, а скрытая угроза, ощущавшаяся в его позе и во взгляде, говорили о том, что в нем таится нечто большее, чем просто опытный боец. И снова откуда-то из глубины лет, гораздо более далеких, чем годы усвоения уроков Малахии и чем год рождения Хэла, пришла подсказка: единственный шанс, на который мог бы рассчитывать юный Хэл в схватке с таким могучим здоровяком, как стоящий перед ним бригадир, состоял в том, чтобы убить его, и при этом как можно быстрее. Хейккила явно ждал от Хэла заверений в том, что тот не настолько глуп и не станет драться с ним. Хэл сознавал обоснованность его ожиданий, но не мог позволить себе солгать. Тем более если отныне ему предстояло жить и работать вместе с этим человеком.

— Если бы вы набросились на меня так же, как тот человек в зоне ожидания, мне пришлось бы, — медленно произнес Хэл. — Но у меня вообще нет желания схватиться с кем-либо.

Хейккила продолжал не отрываясь смотреть на Хэла. Взгляд его был жестким. Но затем жесткость постепенно пропала, и в выражении круглого лица появилось что-то похожее на замешательство.

— Ну что ж, хорошо, если так, — наконец сказал он. — Потому что в моей бригаде не бывает столкновений. У нас нет времени на драки. У нас нет времени ни на что, кроме добычи руды. Ты меня понял?

Хэл кивнул. Неожиданно для себя он вдруг ощутил, что хочет работать именно у этого человека.

— Если вы дадите мне возможность, то увидите, что я говорю правду, — сказал он Хейккиле. — Я не смутьян.

Изучающий взгляд Хейккилы задержался на нем еще несколько мгновений.

— Значит, по-твоему, Уилл Нэнни лжет?

— Я не знаю, что ему говорили, — ответил Хэл. — Но в любом случае он не мог услышать правды.

— Вот как? — Хейккила по-прежнему пристально смотрел на него, но теперь уже все остатки угрозы, которую Хэл еще недавно ощущал, исчезли. — Будь я проклят, если что-нибудь понимаю. Каков был тот тип, которого ты уложил?

— Примерно моего роста, — ответил Хэл. — Но старше.

— А-а. Совсем старый?

— Нет, не совсем... — сказал Хэл. Он вдруг понял, что, возможно, дает Хейккиле повод истолковать происшедшее в ложном свете. — Но он бросился на меня без всякого предупреждения, сзади. Я всего лишь пытался защититься. Он ударился об стену.

— То есть ты хочешь сказать, что он попал в лазарет по собственной вине?

— Да... В некотором роде так.

Хейккила кивнул.

— Будь я проклят, — повторил он и снова окинул Хэла изучающим взглядом. — Сколько тебе лет?

— Двадцать.

— Двадцать! — Хейккила фыркнул.

— Исполнится на будущий год, — в отчаянии добавил Хэл.

— Ну конечно, — сказал Хейккила. — Конечно, тебе двадцать.

Он глубоко вздохнул всей своей могучей грудью.

— Ну что ж, тогда пошли со мной, — велел он. — Но работа в шахте тяжелая. Имей это в виду.

Он повернулся и зашагал через площадку по направлению к бараку.

— А та женщина, которую взяли в бригаду первой. Она и раньше работала на шахте, да? — поинтересовался Хэл, поравнявшись с Хейккилой.

— Конечно, — ответил тот. — На этой самой, на Яу Ди.

— Если она может делать это, то и я смогу, — сказал Хэл, вспоминая ее хрупкую на вид фигурку.

Хейккила снова фыркнул. Теперь это уже напоминало смех.

— Ты так думаешь? Ты лучше подумай о том, как убедить меня в своем желании работать. Иначе тебя не будет в моей бригаде после первой же смены. Моя бригада имеет самые высокие ставки на этой шахте. Если ты выдержишь первую смену, я дам тебе две недели, чтобы ты мог втянуться в работу. Если за это время ты не освоишься — тогда до свиданья!

Когда они подходили к бараку, Хэл наконец понял, что же не давало ему покоя с тех пор, как он покинул борт корабля, доставившего его на Коби. Несмотря на то что все освоенное людьми пространство этой планеты находилось под землей и понятие «на улице» теряло свой смысл, отсутствие солнечного света, иной спектр запахов и десятки других, менее заметных нюансов действовали на него не так уж сильно, чтобы служить постоянным напоминанием о пребывании не на Земле, а в совершенно иной среде обитания. Тем не менее с первых часов пребывания здесь его преследовало ощущение чуждой ему среды. И вот теперь он вдруг осознал причину этого.

Вокруг практически не было теней. Тысячи неподвижных источников света под сводами пещеры высоко над головой обеспечивали почти равномерную освещенность всех предметов, благодаря тому что на каждый из них свет падал с разных сторон. А там, где тени все же возникали, они также оставались неподвижными и неизменными. Не существовало ни дня, ни ночи. Хэл подумал: спустившись в шахту и работая там, он, наверное, даже почувствует облегчение оттого, что покинет это огромное пустое пространство, где, кажется, само время навсегда остановилось.

Подойдя к бараку, они вошли внутрь, пересекли зону отдыха и оказались в узком коридоре с рядами дверей по обеим сторонам, большей частью закрытых; по-видимому, они вели в жилые комнаты, рассчитанные на одного человека. В конце коридора Джон остановился, и они вошли в комнату раза в полтора более просторную, чем те, в которые Хэл заглядывал по пути. Здесь, помимо кровати, пары удобных кресел и небольшого столика, как в остальных комнатах, стоял еще и большой письменный стол. Именно за этот стол и уселся бригадир и, протянув вперед свою толстую руку с квадратной ладонью, произнес то слово, которое Хэл не слышал теперь разве что во сне.

— Документы.

Хэл вынул свои бумаги и отдал Хейккиле. Тот пропустил их сквозь поперечный паз в крышке стола, нажал несколько клавиш на клавиатуре рядом с пазом и возвратил бумаги Хэлу. Ил паза появился листок с распечаткой, который бригадир также передал ему.

— Ты принят в качестве подручного, — объявил Джон. — Одна пятидесятая часть общего заработка бригады и открытая запись на твой счет стоимости всех необходимых тебе инструментов, принадлежностей, припасов, а также личных расходов. — Он протянул руку Хэлу, тот автоматически пожал ее. — Я Джон, ты Тэд. Добро пожаловать в нашу бригаду.

— Послушай, Джон, — начал Хэл, глядя в распечатку, которую держал в руке. — Я что-то не пойму... Разве меня нанимает не администрация шахты?

— Мы торгуемся и заключаем субконтракты здесь, бригада за бригадой, так же как это делается на большинстве шахт, где работа организована честно, — пояснил Джон. — Ты работаешь на бригаду. Я работаю на бригаду. Единственная разница между тобой и мной состоит в том, что я — бригадир, я выполняю всю работу с документами и принимаю все решения. И я получаю самую большую долю общего заработка. — Он поднялся на ноги. — До конца этих двух недель мы выходим в дневную смену, — продолжал Джон. — Это еще пара трехдневок. Советую тебе установить свой оповеститель на четыре тридцать, если хочешь закончить завтрак к пяти ноль-ноль и быть готовым со всем своим снаряжением к пяти тридцати. Идем, я покажу тебе твое место.

Выйдя из-за стола, он направился в коридор, подошел к одной из дверей и открыл ее. Хэл увидел комнату, в которой все было аккуратно приготовлено для будущего постояльца.

— Обычную уборку выполняет обслуживающий персонал, — сообщил Джон. — Если устроишь большой кавардак, то вопрос будешь улаживать с ними: или все приведешь в порядок своими руками, или заплатишь им за дополнительную уборку. Но в любом случае лучше разбирайся с ними сам, потому что, если они придут с этим ко мне, эта история обойдется тебе гораздо дороже.

Хэл кивнул и положил свою сумку на кровать. Он обратил внимание, что постельное белье изготовлено из синтетического полотна.

Джон внимательно наблюдал за ним. Темно-карие глаза бригадира казались такими же непроницаемыми и холодными, как полярная ночь. Невозможно было сказать, отражались ли в них хоть когда-нибудь какие-либо эмоции.

— А сейчас попробуй уснуть, — посоветовал Джон. С этими словами он вышел, закрыв за собой дверь.

Хэл убрал сумку в небольшой шкаф и растянулся на кровати поверх одеяла.

Он ощущал острую необходимость спокойно и не торопясь проанализировать все последние события, происшедшие с ним. Ясно, что бригадиру по имени Уилл Нэнни стало каким-то образом известно об инциденте в зоне ожидания Станции Хола. А если это так, то весь здешний мир шахт должен быть подобен некоему гигантскому акустическому своду. Как могла информация распространиться с такой быстротой? И для чего?

Он принялся размышлять об этом, но почувствовал, что его клонит ко сну, несмотря на вопросы, целиком овладевшие его сознанием. Он уже почти заснул, как вдруг ему в голову пришла мысль, что, возможно, одним из источников дохода Дженнисона и служит продажа бригадирам подобной информации о людях, которых он направлял на их шахты. Но похоже, Дженнисон стремился заручиться расположением Хэла во время последнего разговора, ведь он прямо сказал, что надеется на их деловые контакты в будущем. А тогда с какой стати он стал бы распространять сведения, чуть не ставшие причиной отказа в приеме Хэла на ту работу, которую именно он, Дженнисон, выбрал для него?

Сост говорил, что если Хэла не наймут, то отправят обратно, в ближайшую зону ожидания, и вся процедура повторится с самого начала. Попал бы он в этом случае опять в зону ожидания Станции Хола? А если так, то, возможно, Дженнисон все это подстроил, чтобы продемонстрировать Хэлу свою силу и власть.

Хэл снова начал погружаться в сон, когда стук в дверь мгновенно привел его в состояние бодрствования и настороженности.

— Торнхил? — послышался из-за двери женский голос. — Ты здесь? Можно я войду?

Он вскочил на ноги и открыл дверь. За ней стояла Тонина Вэйл. Посчитав, что открытая дверь служит приглашением, она вошла в комнату и, плотно закрыв дверь за собой, уселась в ближайшее к кровати кресло.

— Я решила, что должна сказать тебе пару слов, — произнесла она.

Секунду-другую Тонина молча смотрела на него почти так же пристально, как недавно смотрел Джон, Потом заговорила:

— Ты ведь со Старой Земли, верно?

— Ты ясновидящая? — спросил Хэл вместо ответа. Она засмеялась, и смех этот не был злым.

— Я могу догадываться. Сейчас, — добавила она. — Может, многие не смогли бы. А после того как ты пробудешь здесь пару недель, догадаться уже не сможет никто.

Она вдруг стала серьезной.

— Раньше ты никогда не бывал в шахте, так?

— Не бывал.

— Ну что ж, начинаешь ты неплохо. Джон Хейккила — это один из лучших. Теперь я в бригаде Бисона Максуини, поэтому не стану сравнивать их друг с другом. Но ты можешь гордиться, что попал в бригаду Джона.

— Эта история... — начал Хэл. — О том, как я поступил с человеком, набросившимся на меня. Травму он получил действительно случайно. Я сказал об этом Хейккиле... Джону, но не знаю, поверил ли он мне.

— Если это правда, то в конце концов поверит. — Тонина окинула его взглядом. — Честно говоря, мне и самой трудно в это поверить. Как ты...

— Мне уже двадцать, — перебил ее Хэл. — Я просто выгляжу моложе своих лет.

Тонина пожала плечами.

— Ну ладно. Я хочу сказать, ты получишь от Джона хорошую встряску. Он требует выработки; впрочем, другие бригадиры тоже ее требуют, — заметила она. — Говорил он тебе, что ты будешь делать?

— Нет.

— Я так и думала, — сказала Тонина. — Никто не умеет организовать дело лучше, чем Джон, но он уже так давно на шахте, что забыл о существовании людей, незнакомых с работой горняков. Но ты не беспокойся; завтра, в эту первую в твоей жизни смену, он не будет ждать от тебя высоких результатов.

— Что же я должен делать?

— Ты будешь убирать породу за людьми с резаками, — ответила она. — Они будут срезать руду с поверхности скалы, а ты должен сортировать то, что они нарежут, и грузить в вагонетки. — Тонина пристально посмотрела на него. — Ты не очень понимаешь, о чем я говорю, да? Значит, так. Когда ты вместе со своей бригадой отправишься вниз, в шахту, то сначала вы спуститесь в клети на тот горизонт, где ведутся работы. Выйдя из клети, все пересядут в вагонетки. Состав напоминает поезд, только он движется без всяких путей, а его вагоны больше похожи на открытые металлические бункеры.

Каждый из них перевозит одновременно двух человек. Вы поедете в этих вагонетках через штреки, или, по-твоему, туннели, пока не доедете до конца того из них, который достался вашей бригаде для разработки рудной жилы. Жила — это трещина в скальной породе, заполненная металлической рудой. Она никогда не залегает горизонтально, поэтому работать почти всегда приходится в так называемом уступе. Это своего рода ступенька вверх или вниз, позволяющая добраться до руды и вырезать ее из породы. После того как вся руда на этом уровне вырезана, нужно делать новый уступ.

— Но что значит «убирать породу»? — спросил Хэл.

— Основные работники бригады будут резать скалу, находясь впереди в уступе со своими лазерными резаками...

Заметив выражение его лица, Тонина рассмеялась.

— Да, да, самые настоящие лазерные резаки, из прошлого трехсотлетней давности. Коби — это единственная из всех четырнадцати планет, где шахтеры стоят дешевле оборудования, а лазерный резак — это наиболее безопасный инструмент для ручной резки породы. Ты будешь находиться позади тех, кто работает этими резаками, и собирать руду, вырезанную ими из скалы. Но ты должен вбить себе в голову две вещи. Не снимай перчаток, как бы жарко тебе ни показалось. Как только начнешь хватать руду голыми руками, обязательно получишь ожоги. И ради Бога, не снимай с головы шлема. Никогда не снимай!

Горячность, с какой она произнесла последнюю фразу, удивила Хэла.

— Ладно, — кивнул он. — Не буду.

— Ты увидишь, как некоторые из тех, кто работает впереди, да и не только они, время от времени отбрасывают свои шлемы назад. Но ты не делай этого. Они понимают, когда это безопасно, потому что знают, какую породу только что резали. Ты этого не знаешь. И как бы отвратительно ни было в нем твоей голове — не снимай его. Иначе произойдет вот что. Ты увидишь, как другие снимают шлемы, и снимешь свой, но затем вдруг шлемы у всех, кроме тебя, окажутся надетыми, а тебе надевать свой тогда будет слишком поздно. Ты успеешь вдохнуть те газы, которые образуются при разрезании породы.

— Понимаю, — медленно произнес Хэл.

— Хорошо, если так. — Она поднялась с кресла. — Ну, мне самой пора ложиться спать. У нас здесь двадцатичасовой рабочий день, три дня подряд работаем, три — отдыхаем. Постарайся научиться использовать для сна во время этих рабочих дней каждый подходящий момент. Остальное наверстаешь во время трехдневного отдыха. Я надеюсь, что Джон присмотрит за тобой, по крайней мере в первый день, чтобы ты не вздумал снимать шлем. Но никто не сможет караулить тебя постоянно, поэтому лучше возьми сразу за правило самому заботиться о себе.

Тонина направилась к двери. Хэл поспешил подняться.

— Подожди, — остановил он ее. Вся его решимость быть сдержанным и неразговорчивым куда-то улетучилась. На этой шахте она оказалась первым человеком, проявившим к нему доброту, и он почувствовал, что не может отпустить ее, не узнав о ней немного побольше. — Джон Хейккила сказал, что ты и раньше работала на этой шахте.

— Да, — подтвердила она, задержавшись у полуоткрытой двери.

— Значит, тебе понравилось здесь, иначе ты бы не вернулась.

— Неверно. — Тонина едва заметно усмехнулась. — Все обстоит как раз наоборот. Я им здесь понравилась. А это означает и лучшую оплату, и возможность положиться на тех людей, вместе с которыми работаешь внизу, в забое.

— Тогда почему ты тогда ушла?

Ее лицо вдруг помрачнело.

— Потому что мне пришлось отправиться с одним человеком в центральный лазарет.

— Это был твой муж?

— Муж? — Казалось, она на мгновение растерялась. — Нет, это был мой брат.

— О-а-а, — издал неопределенный звук Хэл. Внутреннее чутье подсказывало ему поостеречься от дальнейших расспросов, но он к нему не прислушался. — Твой брат начал работать здесь раньше тебя?

— Нет. Я устроила его на работу здесь. — Она помолчала. — Это был мой младший брат. Он надумал поработать в шахте после того, как узнал, что такую работу выбрала для себя я. Он был одного возраста с тобой, когда я в первый раз привезла его сюда. — Она снова окинула его мрачным взглядом. — Я имею в виду твой настоящий возраст, — добавила она.

— А теперь он работает на другой шахте?

Ее лицо застыло.

— Он умер.

— Ох. — У Хэла перехватило дыхание, ему показалось, что пол под ним зашатался, он был готов провалиться сквозь землю. — Прости меня, — пробормотал он заикаясь.

— Он снял этот проклятый шлем. Я миллион раз говорила ему, чтобы он этого не делал!

Она круто повернулась и вышла, резко закрыв за собой дверь.

Хэл долго стоял, глядя на закрытую дверь, потом медленно повернулся, подошел к кровати и стал раздеваться.

Утром его разбудил сигнал оповестителя. Он встал, оделся, вышел в коридор и направился туда же, куда шли все остальные люди. Вскоре он оказался в просторной столовой, где на длинных столах посетителей ждали вареные яйца, тушеные овощи, хлеб, а также бифштексы и сосиски. Войдя внутрь, каждый занимал любое свободное место. Разговоров слышно не было, все энергично наполняли свои желудки. Довольный тем, что вокруг стояла тишина, Хэл устроил себе великолепный и весьма обильный завтрак, однако, покончив с ним и отодвигая пустую тарелку, он с грустью и не без основания подумал, что даже после такой трапезы, достойной самого Гаргантюа, он наверняка проголодается гораздо раньше, чем наступит время обеда.

Видимо, накануне вечером что-то произошло. В это утро кругом царила деловая атмосфера, и вчерашнее опасение, что теперь никто не захочет с ним общаться, постепенно исчезло.

Люди вокруг не обращали на него особого внимания, но и не сторонились его. Когда Хэл выходил из столовой, к нему подошел Джон Хейккила.

— Пошли со мной, — велел Джон.

В дальнем конце барака они вошли в комнату, заставленную вешалками, на которых висели комбинезоны, представляющие собой одно целое вместе с сапогами, перчатками и шлемами; в каждом шлеме имелось широкое прямоугольное окно; сделаны они были из материала, похожего на толстую, грубую ткань. Джон подвел Хэла к вешалке, окинул его взглядом, выбрал один из комбинезонов и перебросил ему.

— Теперь он твой, — сообщил Джон. — Подойдешь ко мне после конца смены, я покажу, как проверять его на герметичность. Ты должен делать это после каждой смены. А сейчас надевай его и присоединяйся к остальным ребятам из нашей бригады.

Хэл так и сделал. В комбинезонах все казались одинаковыми. Лишь невысокий широкий силуэт Джона явно выделялся среди остальных, и, держась за ним, Хэл вскоре уже шагал вместе с остальными шахтерами к туннелю, начинающемуся в дальнем конце площадки. Когда они вошли в него, эхо многократно усилило топот их ног, обутых в тяжелые сапоги на толстой подошве, превратив звук шагов в оглушительный гром. Туннель вывел их на открытое пространство, окруженное стенами из голых скал. В центре зияло широкое отверстие; это было устье уходящего наклонно вниз шахтного ствола, вокруг которого располагались различные устройства и механизмы. Пока Хэл рассматривал все это, из отверстия вырвалось облачко какой-то белесой пыли, а через секунду из устья появилась и поползла вверх большая подъемная клеть. Как только ее пол оказался на одном уровне с поверхностью, она остановилась.

— Всем в клеть, — скомандовал Джон, голос которого, усиленный установленным в шлеме переговорным устройством, приобрел металлическое звучание. Шахтеры начали заполнять клеть. Места в ней хватило всем, но стояли они, плотно прижавшись один к другому. Упакованный в замкнутое пространство комбинезона, Хэл вслушивался в звук собственного дыхания; обычно так дышит задыхающийся человек, но только у него не было никаких причин для этого.

— Эй, Торнхил, не прислоняйся к решетке клети.

Это снова прогудел голос Джона. Хэл, напирая на стиснувшие его со всех сторон тела, послушно подался внутрь клети, подальше от металлических прутьев, отделяющих его от каменных стен наклонного колодца, грубо вырубленных в толще скалы.

— Так, порядок, — прогудел Джон. — Вниз!

Клеть вдруг провалилась и продолжала падать. Почувствовав себя почти парящим в воздухе, Хэл сильнее прижался к находящимся перед ним телам. Он уже начал покрываться потом в своем защитном комбинезоне, но странное дело, неожиданно у него появилось ощущение какого-то внутреннего удовлетворения.

Клеть стремительно уносила его в глубь скального массива Коби. У него больше не оставалось выбора для дальнейших действий. Он был связан обязательствами. Теперь Хэл — шахтер, такой же, как и те люди, что стояли вокруг него. Ему предстоит выполнять одинаковую с ними работу. Когда-нибудь, со временем, она станет его второй натурой, а то, что происходит сейчас, уже можно воспринимать как начало привыкания к своему новому положению.

По крайней мере, он наконец достиг того, к чему стремился, убегая от Аренса и Данно, а также от последствий кровавой драмы, разыгравшейся на террасе. Он укрылся от Иных и сам теперь отвечает за свою жизнь. Он будет во всем полагаться исключительно на самого себя, отстранится от всех окружающих, хотя такая перспектива и представлялась ему далеко не радостной. Но в то же время впервые его жизнь и его будущее окажутся только в его собственных руках. В дальнейшем, начиная с этого момента, у него не будет пути назад. Так или иначе, но он должен выжить, повзрослеть и в конце концов возвратиться, чтобы воздать должное Блейзу и Иным.

Это холодное заключение показалось ему весьма привлекательным. Оно вызвало у него даже ощущение некоего торжества. Сокровенная великая цель, мысль о которой временами всплывала из глубин его сознания, казалось, начала осуществляться.