12

Вечер. Парсонс и Лорис стояли на балконе Логова, глядя на раскинувшийся вдали город.

— Именно в этом городе — прошептала женщина — кто-то изготовлял стрелы, которые вонзались в грудь моего отца.

«Кто бы это не был, — подумал Парсонс, — он обладает необходимым оборудованием для перемещений во времени. Очень, очень многое неясно. Действительно ли Корит умер в 1579 году в Новой Англии? Стрелы могли настичь его и здесь. тогда зачем они вызвали врага из прошлой эпохи для оживления человека, которого сами же убивают?»

— Если вы уже два раза были в Новой Англии, — вслух сказал он, — как получилось, что вы не видели убийцу?

— Берег, где он был убит — сплошные скалы. Прячась за ними, мы наблюдали за Дрейком и его людьми.

— И они вас не заметили?

Даже если и заметили, то приняли за туземцев.

— Но все-таки, почему стрела? А например не пуля?

— Для нас это тоже загадка. В общем, Дрейка с ними тоже не было. Он ушел с небольшим отрядом. Отец ждал его и когда наконец он появился на пляже сразу же устремился к нему и мы потеряли его из виду.

— Что он хотел?

— Убить Дрейка.

— Чем?

— Вот этим оружием, — Лорис достала из ящика стола предмет похожий на трубку. Парсонс уже видел подобный у Стенога.

— Его же команда была вооружена оружием индейцев. Сложность заключалась в том, чтобы выдать убийство Дрейка за похищение туземцами.

— И как он это собирался осуществить?

— О, он долго готовился к исполнению своего проекта. Причем все делал в обстановке строгой секретности. Его постоянно преследовала мысль, что кто-то шпионит за ним и хочет нарушить его планы. Представьте, что в неведении были даже Никсина и Йелта.

— Типичный параноик, — подумал Парсонс, — охвачен безумной идеей, изменить исторический процесс, устранить несправедливость.

— Я уверена, — продолжала Лорис, — что в его планы входило саморазоблачение после убийства Дрейка. Это было необходимо для демонстрации мнимой силы туземцев. англичане должны были понять, что существует оружие значительно сильнее, чем то, которое у них.

— Да, — согласился Парсонс, — потрясение было бы скромным. А можете ли вы завершить все это без Корита?

— Нет, это всего лишь часть программы.

— А остальное?

Она вздохнула.

— Уйдем отсюда… Меня угнетает эта темнота. Поговорим у меня.

Он первый раз попал в ее комнату. Обстановка была очень скромной. В углу стоял шкаф, заполненный одеждой, чуть поодаль одноместная кровать. На полу и стенах — ковры. Что-то было в этой обстановке от восточного стиля. Все это наверное было из прошлого.

Лорис села в кресло.

— Я слушаю… — Парсонс сел напротив.

— Вы наверное уже догадались, что все окружающие вас мужчины — скопцы. Все, кроме Корита. Его спасла от стерилизации Никсина бывшая в момент его рождения Верховной матерью. И все же сделали так, что он был внесен в списки оскопленных. Наши женщины тоже подвергаются искусственному вмешательству. В свое время Йелта, ставшая после Никсины Верховной матерью сумела отобрать из Куба детородные зиготы.

— И это теперь члены вашей семьи?

— Да, например, Хельмар.

Она встала.

— Все за исключением Корита.

— Значит для того, чтобы продолжать воспроизводить потомство, вам нужен Корит?

— да, но не это главное.

— А что же. Что вы рассчитываете сделать с вашей семьей.

Она исподлобья взглянула на Джима.

— Мы выделяемся среди других, доктор. Никсина Должна была иметь чистую кровь. А мы такие же как она. Понимаете? — Она провела пальцем по щеке, — посмотрите на мое лицо, мою кожу. Как вы считаете, во мне есть помесь?

— Не знаю, — Джек почувствовал затруднение, — это можно проверить. Похоже на мистику.

— Так и есть. Мистика присутствует, но речь идет не только об этом.

Он положил ее руку на колено. Лорис проигнорировала этот жест.

— Наша цель — использовать преимущественное право приобретения наших предков, доктор. Увы, это не рынок. Но если нам удастся убить белых авантюристов, которые хотят захватить Новый Свет, мы могли бы использовать наши резервы — нас же самих. Что вы думаете об этом, доктор?

Победная улыбка замерла у нее на лице.

— И это серьезно? — Спросил Парсонс.

— Разумеется, не должно быть господ и рабов. Расовое неравенство должно исчезнуть. все должно быть сведено к естественным взаимоотношениям. Будущее — путеводная звезда прошлого.

— Конечно, — согласился Парсонс, — тогда мир был бы человечнее. Не было бы геноцида, концлагерей, резерваций.

— Вы со мной согласны. Вы — белый человек. Весьма любопытно. — Она покачала головой. Вы не похожи на своих предков, но именно они создали цивилизацию. Мы вырвали вас из мира, который доживал свои последние годы.

Она встала и подошла к окну. Парсонс последовал за ней. Он чувствовал острое желание быть с нею. Руки самопроизвольно обняли Лорис за талию.

— Вы злились на нас за то, что мы забрали вас у вашей жены. — В ее голосе послышалась злость. — Но это абсурд. Женаты вы или нет, но мы встретимся с вами в вашей эпохе.

— Однако, разве может индианка говорить такое белому? — С иронией заметил он.

— Не опошляйте, доктор. Я не фанатичка. Вас здесь никто не презирает.

Страсть достигла точки кипения. Он привлек ее к себе.

— Доктор… доктор… — она улыбнулась — вы хотите стать моим любовником?

— Лорис, я не скопец.

— Это безразлично. Я все-таки Верховная Мать, имеющая доступ во все отделения Фонда. Если я забеременею, то введу зиготы в Куб и она махнула рукой.

Внезапно она отстранилась от Джима.

— А с чего вы взяли, что я хочу стать вашей любовницей? Я вам позволила? Это была шутка?

Он схватил ее за руку.

— Если…

Ночь пролетела быстро.

— Ты говорил, что хочешь еще что-то узнать? — Прошептала Лорис, лежа рядом с Джимом.

— Да, я хотел бы видеть, как он погиб.

— Ты хочешь побывать в Новой Англии?

Даже в полной темноте он почувствовал ее острый взгляд. Она встала и накинула на себя халат.

— Ну что же, мы можем попробовать.

Они пили кофе за маленьким столиком, установленным на одной из веранд Логова.

— Я думаю над твоей просьбой, — Лорис поставила чашку на стол, — видишь ли, это может нарушить наши планы. Изгнать белых, чтобы услужить белому. Впрочем, мы об этом знали, еще когда начинали тебя искать.

— Конечно, вы сможете воспользоваться моими профессиональными знаниями. Теперь, зная откуда он возвращается, я предлагаю свою помощь, осознавая последствия.

«Ну что же, — подумал он, — выбор сделан.»

— Один вопрос, Лорис, — она кивнула головой, — изменится ли ход событий и как? Может ли смерть Дрейка повлечь за собой наше исчезновение?

— Мы стараемся учитывать все парадоксы времени. Еще когда был жив Корит проводились эксперименты в прошлом с целью определения влияния возникших изменений на будущее.

Она на секунду задумалась.

— Ясно, что общая тенденция лет природы в упорядочении самих себя. Далекое будущее предсказать невозможно. Бросьте камень в воду — небольшое волнение и все. Чтобы что-то изменилось, мы должны убить как минимум 15 основателей персонажей истории. И даже в этом случае европейская цивилизация не рухнет. Фундамент останется. Будет изобретен телефон, автомобиль. Родятся и будут творить Шекспир и Вольтер. В этом мы уверены.

— Не слишком ли это самонадеянно?

— У нас есть доказательства, которые говорят о том, что те кто жил до этого момента, будут жить и после него. Просто изменится их статус. Изменится история 16 века, 17 века, но уже не так значительно, а 18 и 19 века практически будут такими как и должны быть. В то же время, — ее голос стал твердым, — мы трижды были в прошлом и ничего не сумели изменить. Проблема в том, что мы изменяем настоящее. Она в том, что мы вообще ничего не можем изменить.

— Может быть, временные трансмутации нереальные?

— Может быть. Однако нужно попробовать. Самое худшее, что произойдет возврат к исходным позициям.

Да, она не убедила его. Он не был уверен в правильности гипотезы, позволяющей рассчитать результаты вмешательства. Несколько экспериментов на которых она была основана еще ни о чем не говорили. Мысль о том, что миллионы человеческих жизней, судьба цивилизации зависит от экспериментов, которые проводят эти люди. А если у них получится? И все же одно не давало ему покоя. Он помнил, как была инкрустирована стрела, торчавшая из груди Корита. И самое главное…

Понемногу странная теория формировалась у него в мозгу. Прошлое уже было кем-то изменено. Они были простыми наблюдателями, не в силах ничего поменять. Прошлое было обычным. И в то же время его уже изменили. Никто, ни Лорис, ни Корит, этого не заметили.

Он вспомнил гравюру с изображением Френсиса Дрейка, которую видел здесь в Логове. Если убрать бороду и усы. Это может быть портрет Стенога.