1

Все было незнакомо. Огромная, переливающаяся яркими огнями спираль, открывшаяся вдали, вызвала вдруг такой ужас, что он чуть было не задохнулся. Затем вновь им овладело спокойствие. Он вдохнул полной грудью свежего воздуха и огляделся вокруг. Это был склон холма, покрытый колючим кустарником и одичавшим виноградом. С трудом верилось, что он еще жив. Опять подкрался страх, правая рука судорожно сжала ручку серого дорожного чемоданчика. Немного успокоившись, он раздвинул кусты и медленно, уверенными шагами двинулся вниз по склону. Ночь была восхитительной. Небо сплошь усеяли ослепительные звезды. На секунду он застыл, глядя на небо. Что-то необыкновенное было во всем этом. Конечно же звезды! Они были ему незнакомы. Крепче сжав ручку чемоданчика, он пошел в направлении спирали, которая, казалось, находилась в миле от него. Мысли перемешались в голове. Где он, почему здесь оказался? Что это за место? Он не находил ответа.

Цвета витков спирали продолжали меняться. Присмотревшись внимательнее, он увидел над ними множество механизмов, поднимавшихся и опускавшихся на витки, освещая яркими огнями замысловатое переплетение труб.

Это было великолепное зрелище. Он опустил голову и увидел внизу под склоном, обозначенный огнями силуэт трассы. Ускоренным шагом он направился к ней. Он понимал, что трасса — это единственное за что он мог уцепиться в этом мире.

Память постепенно возвращалась к нему.

Джим Парсонс отправился на работу. Было прекрасное солнечное утро. Открыв дверцу автомобиля, он обернулся к своей жене, как обычно провожавшей его на пороге.

— Тебе что-нибудь нужно, дорогая?

— Пока нет, но если будет надо, я позвоню тебе в институт.

На какую-то долю секунды Джим залюбовался своей супругой.

Мэри была очень симпатичной, а в это утро она показалась ему просто красавицей. Он окинул взором их уютный дом, тернистую аллею, уходящую от порога к саду, и сел в машину. Немного попетляв, он выехал по шоссе No 101 на Сан-Франциско. Теперь можно было довериться автомашине и немного расслабиться. Проезжая по этой трассе каждый день, он привык пользоваться услугами электронного мозга, который, находясь в ста милях отсюда, управлял всем движением на шоссе.

Навстречу ему скользили такие же телеуправляемые автомашины. Скорость, с которой они проносились мимо, даже не позволяла как следует их рассмотреть. С момента ввода в эксплуатацию электронного мозга скорость передвижения по шоссе возросла во много раз. В то же время за весь этот период не произошло ни одной, даже незначительной аварии. Система была настолько надежна и безупречна, что гарантировала безопасность передвижения на самых высоких скоростях, при самых сложных погодных условиях.

Парсонс приоткрыл глаза и заметил освещенный указатель «Сан-Франциско 50». Это было последнее, что он запомнил в этот день. Машина вдруг вильнула в сторону и, перескочив через заградительную стенку метнулась под откос. Мгновенно рассыпались стекла. Удар был настолько силен, что капот сплющился в гармошку. Автомобиль несколько раз перекувыркнулся и затих, превратившись в искореженную, бесформенную груду металла. Этого Паркинс уже не видел. В момент удара машину заполнил ядовитый, неизвестно откуда появившийся, газ, сдавивший горло Паркинсона и вызвавший у него отчаянный предсмертный вопль… Затем сознание его погрузилось во мрак.

Двое полицейских, появившиеся над обрывом через несколько минут после аварии, с недоумением взирали на облако серого газа, обволакивающего разбитый автомобиль.

Он до боли сжал ручку чемоданчика и снова ускорил шаг.

Он стоял на шоссе.

Множество разноцветных огней, вспыхивающих и угасавших, перемещающихся вдоль автострады, придавали ей фантастический вид.

На разных уровнях магистраль, на которую он вышел, пронизывала целая сеть других дорог, извивающихся причудливыми змеями и скрывающимися во мраке ночи. Он направился к ближайшему перекрестку. Внезапно перед ним вспыхнуло табло. Парсонс почему-то был уверен, что оно отреагировало на его присутствие. Зеленые шестидюймовые буквы с цифрами образовывали совершенно непонятную для него комбинацию:

DIN 30 cN, ATR 46 cN, URS 100 cS, EGL 67 cN.

Парсонс тупо посмотрел на эти обозначения и понял, что вряд ли сумеет извлечь из них хоть какую-то информацию. Даже если предположить, что буквы «N» и «S» обозначают соответственно север и юг, а буква «с» — километры, смысл остальных обозначений все равно оставался неясным.

Он подошел к краю шоссе и, опершись руками на парапет, заглянул вниз. Под ним широкой рекой несся поток автомобилей, совершенно неизвестных ему конструкций. Самое удивительное то, что цвет их на разных отрезках шоссе был различным. Это изменение напомнило ему изменение цвета витков спирали, которую он наблюдал стоя на холме.

Парсонс отошел от парапета и неожиданно увидел невдалеке заключенную в прозрачную трубу, уходящую куда-то вверх лестницу. Лестница моментально пришла в движение и уже через пятнадцать минут Парсонс оказался на террасе, с которой открывался вид на ночной город. Это было великолепное зрелище.

Море огней залило все пространство под ними. Не было видно фабричных труб, обозначавших индустриальные зоны, которые так уродовали внешний вид Сан-Франциско. Необыкновенная свежесть воздуха, его чистота, просто околдовывали. Постепенно потрясение начало проходить. Волной накатилась смертельная усталость. Страх, восторг, тревога сменились безразличием. Ему было все равно: оказался ли он в загробном мире, попал ли в другое измерение или по чьей-то прихоти оказался в далеком будущем. Ясно одно. Здесь нет и не может быть его дома, его семьи, друзей, работы. Он — в чужом, незнакомом мире, предоставленный сам себе благодаря дикой шутке судьбы. Удивительно, будто бы впервые видит, Паркинс окинул себя взглядом с ног до головы. Все что он имел в этом мире было при нем. Незаметно подкралась спасительная мысль.

«Я — врач, хороший врач. Если здесь живут люди, я смогу их лечить, ведь должны же люди болеть.»

Погруженный в свои мысли он не заметил, как эскалатор вынес его вниз на шоссе. Парсонс сделал несколько шагов и вдруг странное предчувствие заставило его резко поднять глаза. Прямо на него, быстро увеличиваясь в размерах, мчался автомобиль.

Яркий свет фар ослепил Парсонса. Не в силах сдвинуться с места, он резко замахал руками. Машина, слегка задев Джима, проскочила мимо и резко остановилась в десятке метров от него. Толчка оказалось достаточно, чтобы Парсонс оказался на земле. Неожиданно автомобиль тронулся с места и, развернувшись по крутой дуге, оказался рядом с ним. Открылась дверь и показалось удивленное лицо водителя. Не выходя из машины, он молча рассматривал лежащего на земле человека.

Наконец незнакомец нарушил молчание.

— Хин? — звонким мальчишеским голосом произнес он.

Парсонс осторожно приподнялся и сел. Похоже было, что он не сильно пострадал.

— Хин? — повторил водитель уже более твердым голосом.

Одновременно с этим беззвучно открылась задняя боковая дверь.

Судя по всему водитель предлагал Джиму занять место в машине.

Парсонс поднялся и подошел ближе.

Только теперь он смог нормально рассмотреть сидевшего за рулем человека.

Это был юноша, скорее подросток. Верхняя часть его лица была явно европейского типа, однако широкие скулы выдавали примесь азиатской крови. Цвет кожи скорее подходил полинезийцу, а вьющиеся черные волосы — негру. Парсонс, считавший себя неплохим знатоком антропологии, вряд ли сумел бы определить его расу. Юноша был одет в красные, обтягивающие бедра брюки и пеструю разноцветную тунику, спереди которой был вышит раскинувший крылья орел, внизу красовались крупные буквы «EGL».

Парсонс поймал себя на мысли, что его новый знакомый ему не понравился. Мысль о том, что он специально направил на него свою машину, не давала ему покоя. И все-таки, повинуясь скорее инстинкту, нежели разуму, он занял место в автомобиле.

Дверь закрылась, водитель произнес несколько неразборчивых слов и машина сорвалась с места. Стартовая скорость автомобиля была таковой, что Парсонса вдавило в сидение. Повернувшись головой к окну, он наблюдал за мелькающими снаружи огнями.

Мысль о том, что его хотели только что убить не покидала его.