"Гибельный тупик" - читать интересную книгу автора (Дик Филип Кайндред)

Глава 7

– Не вводите себя в заблуждение, Морли, - сказал Глен Белснор. - Если эта штука выстрелила в вашу жену, то только потому, что так захотела эта сумасбродка, эта Сюзи Дамб или Смарт, как ее ни называй. Это она научила эту штуку. Видите ли, их можно успешно дрессировать.

Он сидел, держа на ладони крохотное сооружение, и его вытянутое худое лицо становилось все более задумчивым и серьезным.

– Если бы я не схватил ее, - сказал Сет, - сегодня вечером мы бы имели еще один труп.

– Может быть, да, может быть, нет. Принимая во внимание мизерную мощность этих штуковин, выстрел мог только вызвать некоторый шок у вашей жены.

– Луч из нее продырявил стену комнаты.

– Стены здесь, - заметил Белснор, - из самого дешевого дрянного пластика. В один слой. Здесь можно проткнуть стену одним даже не очень сильным ударом кулака.

– Значит вас это не слишком-то встревожило.

Белснор задумчиво потер подбородок.

– Меня расстраивает в целом то, что произошло. Чем, это, черт бы вас побрал, вы там занимались с Сюзи у нее в комнате? - Он поднял руку, не давая возможности Сету вставить слово. - Не рассказывайте мне сказок, я сам знаю. У нее расстройство на сексуальной почве. Не надо, не стоит излагать мне никакие подробности. - Он снова стал вертеть в пальцах модель Здания. - Жаль, что она не пристрелила Сюзи, - пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Морли.

– Со всеми вами творится что-то не совсем нормальное, - заявил Сет Морли.

Белснор поднял лохматую голову и посмотрел в упор на Морли.

– Что же именно?

– Не могу пока сказать что-либо определенное. Какое-то повальное умопомешательство. Такое впечатление, будто каждый из вас живет в своем собственном замкнутом мирке. Не считаясь ни с кем другим. Как будто, - он задумался, подбирая нужное выражение, - как будто всем вам хочется, каждому из вас, чтобы его оставили в покое, наедине с самим собою.

– Нет, это не совсем так, - возразил Белснор. - Мы хотим выбраться отсюда. Может быть, у нас и нет ничего другого общего, но в этом мы единодушны. - Он отдал сломанный домик назад Сету. - Оставьте его у себя. В качестве сувенира.

Сет швырнул его на пол.

– Вы с Сюзи собираетесь завтра совершить вылазку? - спросил Белснор.

– Да.

– Она, по всей вероятности, еще раз на вас набросится.

– Меня это не интересует. Это меня меньше всего беспокоит. Мне все время кажется, что нам на этой планете противостоит какой-то очень активный противник, орудуя, в основном, за пределами поселка. Я думаю, что это он - или они - убили Толлчифа. Несмотря на все то, что обнаружил при вскрытии Бэббл.

– Вы здесь новичок, - заметил Белснор. - Толлчиф тоже был новичком. Сейчас Толлчифа уже нет в живых. Мне кажется, есть здесь какая-то взаимосвязь. Как я полагаю, смерть его каким-то образом связана с его неосведомленностью об условиях жизни на этой планете. Следовательно, вы в такой же мере подвергаетесь опасности А вот остальные…

– Значит, как вы полагаете, мне не следует выходить за пределы поселка?

– Да нет же, ступайте себе. Только будьте очень осторожны. Ни к чему не прикасайтесь, ничего не поднимайте с земли, и вообще, все время глядите в оба. Старайтесь ходить только туда, где она уже бывала. Не стоит заходить в неизвестные места.

– Почему бы вам не пойти тоже?

Пристально поглядев на Морли, Белснор спросил:

– Вы хотите, чтобы я пошел вместе с вами?

– Вы теперь руководитель поселка, да, как мне кажется, вам следовало бы пойти. И притом вооруженным.

– Я… - Белснор задумался. - Могут раздаться голоса о том, что мне следовало бы остаться здесь, чтобы отремонтировать передатчик. Также последуют доводы и о том, что мне надлежало бы корпеть над составлением молитвы-прошения вместо того, чтобы ошиваться вне поселка. Мне нужно всесторонне обдумать создавшееся положение. Могут еще возникнуть доводы и в пользу того…

– Как раз вот и появятся непременно доводы о том, что все эти ваши "возможные доводы" могут погубить всех нас, - сказал Сет Морли.

– Ваше предположение тоже может вполне оправдаться, - тут Белснор улыбнулся, но как-то про себя, как будто только он один знал в чем состоит тайна их положения. Эта улыбка, которая была далеко не веселой, надолго застыла на его лице и постепенно становилась все зловещей.

– Расскажете мне, что вам известно об экологии местности, в которой мы находимся.

– Здесь есть весьма загадочные организмы, которые мы называем "тэнчами". Их здесь, насколько мы выяснили, пять или шесть видов. Это очень древние организмы.

– И что же они делают? Они употребляют сделанные ими же самими орудия?

– Некоторые, те что послабее, ничего не делают. Просто сидят тут и там, составляя как бы часть пейзажа. Менее слабые, однако, делают копии.

– Копии?

– Они делают дубликаты тех предметов, которые им приносят. Довольно небольших, таких как часы, чашки, электробритвы.

– И эти дубликаты нормально функционируют?

Бедснор похлопал по карману пиджака.

– Авторучка, которой я пользуюсь, является таким дубликатом… Но… - Он вынул ручку и протянул ее Сету Морли. - Замечаете следы порчи? - Поверхность корпуса была вроде бы шершавой, как бы покрытой тонким слоем пыли. - Они разрушаются очень быстро. Она просуществует еще несколько дней, а тогда мне придется сходить за новой копией, получаемой с первичного оригинала авторучки.

– Зачем?

– Потому что нам не хватает ручек. А у тех, что есть, кончились чернила или паста.

– А что происходит с тем, что написано вот такою ручкой-дубликатом? Чернила через несколько дней выцветают?

– Нет, - ответил Белснор, но вид при этом у него был какой-то беспокойный.

– Значит, у вас нет полной в этом уверенности?

Привстав, Белснор запустил руку в задний карман брюк и извлек оттуда бумажник, какое-то время он внимательно изучал небольшие, сложенные листки бумаги, а затем положил один из них перед Сетом. Запись была четкой и разборчивой.

В комнату для собраний вошла Мэгги Уолш, увидела их двоих и подошла к ним.

– Я вам не помешаю?

– Ради бога, - как-то безразлично произнес Белснор. - Присаживайтесь поближе. - Он посмотрел на Сета Морли, затем стал говорить ей неторопливо и очень серьезно. - Игрушечное здание Сюзи Смарт пыталась минут двадцать назад пристрелить жену Морли. Оно промахнулось, а Морли вылил на него стакан воды.

– Я ее предупреждала, - сказала Мэгги, - о том, что эти штуковины небезопасны.

– Сами-то они вполне безвредны, - сказал Белснор. - Именно от Сюзи исходит опасность… Как раз это я и втолковывал Морли.

– Нам нужно помолиться за нее, - строго произнесла Мэгги.

– Вот видите? - заметил Белснор, обращаясь к Сету Морли. - Мы все-таки беспокоимся друг о друге. Мэтти хочет спасти бессмертную душу Сюзи Смарт.

– Молитесь лучше, о том, - сказал Морли, - чтобы она не поймала другую такую же копию и не начала ее дрессировать подобным же образом.

– Морли, - произнес Белснор, - у меня все не выходит из головы то, что вы сказали о всей нашей компании в целом. В какой-то мере ваше суждение справедливо - у каждого из нас есть какая-то слабина. Но это совсем не то, что вы думаете. Общее у нас то, что все мы неудачники. Возьмите Толлчифа. Разве вы станете отрицать то, что он алкаш? А Сюзи? Все, о чем она в состоянии думать, это сексуальные приключения. Я могу сделать определенные догадки и в отношении вас тоже. У вас избыточный вес - очевидно, такой вопрос никогда даже в голову не приходил? Бэббл - типичный ипохондрик, у него чрезмерно болезненная мнительность. Бетти Джо Берм прямо-таки заставляет себя проглатывать бессчетное количество таблеток - вся ее жизнь в этих пластмассовых пузырьках. Этот мальчишка, Тони Дункельвельт, живет только ради своих мистических прозрений, ради возможности то и дело впадать в шизофренический транс…, который, как Бэббл так и Фрэйзер, называют кататоническим ступором. Мэгги, она вот… - он сделал жест рукой в ее сторону, - она живет в иллюзорном мире молитв и постов, честно служа божеству, которому она совершенно безразлична. - Обратившись к Мэгги, он спросил, - Вы хоть раз видели когда-нибудь Заступника? Она отрицательно покачала головой.

– Или Странника-по-Земле?

– Нет, - ответила она.

– Так же, как и самого Наставника, - за нее сказал Белснор. - Теперь возьмем Уэйда Фрэйзера. Его мир…

– А что вы можете сказать о себе? - напрямик спросил у него Сет.

Белснор пожал плечами.

– У меня свой собственный мир.

– Он увлечен изобретательством, - пояснила Мэгги Уолш.

– Но я так никогда ничего путного и не изобрел, - признался Белснор. - Все, что появилось в течение двух последних столетий, разрабатывалось в крупных исследовательских центрах, где работают сотни и даже тысячи высококвалифицированных специалистов. В нашем столетии уже просто не существует такого понятия, как изобретатель. Наверное, мне просто нравиться играть с различной электронной аппаратурой. Но, все равно, это доставляет мне немалое наслаждение. Единственное, что доставляет мне удовольствие на этом свете, это создание всяких там схем, которые, в конечном счете, никому не нужны.

– Мечта о славе, - заметила Мэгги.

– Нет, - Белснор покачал головой, - мне просто хочется внести какой-то собственный вклад в развитие техники. Мне противно быть всего лишь потребителем, как все вы. Теперь он заговорил твердо и энергично, и одновременно с этим очень искренне. - Мы живет в мире, созданном и усовершенствованном в результате упорного труда многих миллионов людей, большинства из которых давно уже нет в живых. По существу, никто из них за это не получил хотя бы самой малой благодарности. Мне безразлично то, что я мог бы стать известным своими изобретениями, главное, что меня волнует, - это чтобы созданное мною было чем-то стоящим, полезным для людей, хотя в обыденной жизни они бы воспринимали это как само собою разумеющееся, как, например, безопасная, так называемая английская булавка, кто знает, кем она изобретена? Но все в этой необозримой Галактике пользуются английскими булавками, а изобретатель…

– Безопасные булавки были изобретены на Крите, - заметил Сет Морли. - Примерно за целую тысячу лет до Рождества Христова.

Белснор с интересом поглядел на него.

– Значит, вам далеко не безразлично, когда и где они были изобретены? - Однажды я и сам подошел вплотную к изготовлению кое-чего подобного. - Схемы глушилки, которая бы прерывала поток электронов в любом проводнике на расстоянии до пятнадцати метров. Как оружие самозащиты она была бы очень полезной. Но мне так и не удалось создать такое поле, которое простиралось бы в радиусе пятнадцати метров; генерируемое моей схемой поле действовало только в радиусе чуть большем, чем полметра. Вот так вот. - Тут красноречие его иссякло, и он надолго замолчал, погрузившись в свои собственные, и, по-видимому, не очень-то приятные воспоминания, отрешившись от всего, что его окружало.

– Все равно мы все вас очень любим, - произнесла Мэгги.

Белснор поднял голову и беззвучно на нее воззрился.

– Божеству угодно даже это, - сказала Мэгги. - Даже попытка, которая не привела к успеху. Божеству ведомы ваши побуждения, а именно побуждения - вот что для Него все.

– Да ему совершенно безразлично даже то, - процедил Белсиор, - что вымрет весь наш поселок, все до единого. Никто из нас не совершил ничего существенного. Мы представляем из себя ничто иное, как простое скопище паразитов, живущих за счет остальной Галактики. Есть даже подходящее изречение, сам не помню откуда: "Мир едва ли заметит или долго будет помнить о том, что мы в нем делали".

– И это наш лидер, - произнес Сет Морли, обращаясь к Мэгги. - Человек, которому мы доверили безопасность наших жизней.

– Я сохраню ваши жизни, - сказал Белснор. - Сделаю для этого все, что в моих силах. Это и может стать моим вкладом - изобретение устройства на базе цепей с жидкими кристаллами, которое спасет нас. С его помощью мы выведем из строя все эти игрушечные пушки.

– Я считаю, что не очень-то благоразумно с вашей стороны называть вещь игрушкой только вследствие ее малых размеров, - заметила Мэгги Уолш. - Ведь если так рассуждать, то и искусственная почка "Токсилакс" является игрушкой.

– С таким же успехом можно назвать игрушками восемьдесят процентов оборудования межзвездных кораблей, - поддержал ее Сет Морли.

– Наверное, в этом именно и заключается главная проблема всей моей жизни, - кислым тоном произнес Белснор. - Я не в состоянии различить, что игрушка, а что - нет… это означает, что я не в состоянии верно оценивать реальность. Игрушечный корабль не является настоящим кораблем. Так же, как игрушечная пушка не есть настоящая пушка. Но если я знаю, что она может убивать… - тут он снова задумался. - "Наверное, завтра мне придется велеть всем прочесать всю территорию поселка, собрав в кучу все эти игрушечные здания, по сути все, что понатаскано нами сюда снаружи, а затем подожем-ка мы всю эту кучу и разделаемся с ними.

– Что еще попало в поселок из окружающей его местности? - спросил Сет Морли.

– Искусственные мухи, - сказал Белснор. - Это первое.

– Они делают фотоснимки? - спросил Сет.

– Нет, то искусственные пчелы. Искусственные мухи летают повсюду и поют.

– Как поют? - ему показалось, что он ослышался.

– Вот, у меня одна здесь.

Белснор стал рыться по карманам, пока в конце концов не вытащил небольшую пластмассовую коробочку. - Приложите к уху. Внутри одна такая муха.

– что же они поют? - Сет Морли приложил коробочку к уху, прислушался. В конце концов он услышал отдаленные, мелодические звуки, напоминающие струнный перебор. Или похожие, подумал он, на доносящийся издалека шелест множества крыльев.

– Мне знакома эта мелодия, - сказал он, - но никак не пойму, что это такое.

Едва различимая, но знакомая и любимая мной мелодия, понял он. Отзвук какой-то очень древней эпохи.

– Они всегда играют только то, что вам нравится, - заметила Мэгги Уолш.

Теперь он узнал мелодию - "Гранада".

– Черт бы меня побрал, - в сердцах, громко произнес он. - Вы уверены, что именно муха это делает?

– Загляните в коробку, - предложил Белснор. - Только поосторожнее, чтобы ее не выпустить. Эти мухи очень редки, и их трудно ловить.

С величайшей осторожностью Сет Морли отодвинул крышку коробочки. Внутри он увидел темное насекомое, похожее на ленточную муху с Проксимы-6, большую и мохнатую. Муха часто била крыльями, а ее далеко выступающие глаза были фасеточными, такими же, как у обычных мух. Он закрыл коробку, убедившись в правдивости слов Белснора.

– Просто поразительно, - сказал он. - Она функционирует, как приемник? Принимая сигналы центрального передатчика, установленного где-то на планете? Это радио, верно?

– Я разобрал одну, - сказал Белснор. - Это не радиоприемник. Музыка издается миниатюрным динамиком, но источником ее являются внутренние цепи мухи. Сигнал создается микрогенератором в виде серии электрических импульсов, но не так, как возникает нервный импульс в живых существах органического происхождения. Перед генератором установлен элекгролитический элемент, который изменяет комплексную проводимость колебательного контура, благодаря чему и создается столь сложный сигнал. Что она поет для вас?

– "Гранаду", - ответил Морли. Ему очень захотелось оставить у себя эту коробку. Муха составила бы ему неплохую компанию. - Продайте ее мне, пожалуйста, - попросил он.

– Поймайте себе другую, - Белснор отобрал у него свою муху и вернул коробочку на прежнее место в один из карманов.

– Что еще есть за пределами поселка? - спросил Сет Морли, - кроме пчел, мух, дубликаторов и миниатюрных зданий?

– Один вид дубликатора размеров с блоху, - сказала Мэгги Уолш.

– Но он может делать копии только одной вещи; он делает это снова и снова, усердно вырабатывая целый их поток, который кажется бесконечным.

– Что же он печатает?

– "Библию" Спектовского, - ответила Мэгги Уолш.

– И больше ничего? Это все?

– Это все, с чем мы сталкивались, - сказала Мэгги. - Там могут оказаться и другие всякие штуковины, пока что нам неизвестные. - Она бросила саркастический взгляд в сторону Белснора.

Белснор продолжал молчать. Он снова ушел в мир своих личных мыслей, на какое-то время забыв обо всем, что его окружает.

Сет Морли поднял выведенное им из строя миниатюрное здание и произнес:

– Если эти, как вы их называете, тэнчи фабрикуют только дубликаты предметов, значит не они делают эти действующие модели. Для такой работы нужна очень совершенная технология.

– Они могли быть произведены много столетий тому назад, - пояснил Белснор, все более и более воодушевляясь. - Расой, которой давно уже здесь нет.

– И тэнчи тоже непрерывно дублируют предметы с тех же незапамятных времен?

– Да. Или стали это делать после того, как сюда прибыли мы. Ради нашей же пользы.

– Сколько времени функционируют эти миниатюрные здания? Дольше, чем ваша авторучка?

– Я понимаю, к чему вы клоните, - сказал Белснор. - Нет, не похоже на то, что они быстро саморазрушаются. Возможно, они не являются дубликатами. Правда, я не усматриваю в этом особой разницы - их могли держать в резерве все это время. Припрятав про запас, пока в них не возникнет необходимость, пока в жизни нашего поселка не появится какой-то существенный для них фактор.

– В поселке есть микроскоп?

– Разумеется, - кивнул Белснор. - У Бэббла.

– Тогда я пойду к Бэбблу. - Сет Морли направился к выходу. - Спокойной ночи, - бросил он через плечо.

– Пожалуйста, - сказал Бэббл, - пользуйтесь моим микроскопом, сколько хотите. - Он был в пижаме, шлепанцах и полосатом купальном халате из искусственной шерсти. - Я как раз собирался ложиться спать. - Увидев, что Сет Морли извлек из кармана миниатюрное здание, тут же добавил. - О, одна из этих штуковин. Они здесь, повсюду, куда ни ступишь.

Распираемый любопытством заглянуть внутрь крохотного здания, Сэт Морли тотчас же расположился перед микроскопом, взломал внешнюю оболочку и поместил внутренний модуль на предметный столик. Включив усилитель разрешающей способности, получил шестисоткратное увеличение.

Перепутанные пряди проводников… нагромождение печатных плат, все это, разумеется, на немалом количестве микромодулей. Да еще резисторы, конденсаторы, выходные ключи. Источник питания - один сверхминиатюрный гелиевый элемент. Ему удалось различить поворотный шарнир орудийного ствола и то, что, оказавшись германиевой электрической дугой, служило источником луча концентрированной энергии. Интенсивность этого луча не могла быть особенно значительной, понял он. Белснор по-своему был прав - энергия излучения, измеренная в эргах, была бы, по всей вероятности, совсем ничтожной.

Он направил объектив на микродвигатель, который приводил в движение орудийный ствол. На шкворне, который удерживал ствол в вертлюге, были выбиты какие-то буквы. Он напряг зрение, чтобы разобрать их - и увидел, как только ему удалось более точно сфокусировать объектив, зримое подтверждение того, чего он более всего опасался: "СДЕЛАНО НА ТЕРРЕ 3508 2Р"

Штуковина была земного происхождения! Это не изобретение внеземной сверхразвитой цивилизации и не продукт туземных форм жизни планеты Дельмак-О. С подобными рассуждениями было покончено раз и навсегда.

Значит, все-таки генерал Тритон, сокрушенно отметил он про себя.

– Выходит, это вы, в конце концов, задались целью нас уничтожить. Наш передатчик, наш приемник - и это требование, чтобы мы прибывали на эту планету только на борту яликов. Выходит, это вы погубили Бена Толлчифа? Ясно, что вы.

– И что же вы там нашли? - спросил у него Бэббл.

– Я привожу к заключению, - ответил он, - что нашим общим врагом является генерал Тритон и что у нас нет никаких шансов. - Он отошел от микроскопа. - Взгляните-ка сами.

Бэббл приложил глаз к окуляру микроскопа.

– Никто как-то до этого не додумался раньше, - вскоре произнес он." - Ничто нам не мешало обследовать одну из этих штуковин в любое время в течение последних двух месяцев. Но никому даже и в голову не пришло это сделать. - Он поднял голову над микроскопом и в нерешительности уставился на Сета Морли. - Что же нам теперь делать?

– Первым делом нужно собрать их все, все до единого, что принесены сюда из-за пределов территории поселка, и все уничтожить.

– Это означает, что и само Здание земного производства.

– Разумеется. - В этом нет никаких сомнений, подумал Сет Морли. - Мы все являемся частью какого-то эксперимента.

– Нам нужно поскорее убраться с этой планеты.

– Нам никак не удастся этого сделать, - ответил врачу Сет Морли.

– Они все, должно быть, произведены в этом Здании или, по крайней мере, хранятся в нем. Надо придумать какой-нибудь способ его уничтожить. Но я совершенно не в состоянии представить себе, как мы можем это сделать.

– У вас не возникло желания пересмотреть результаты вскрытия тела Толлчифа?

– Мне не на что опереться, чтобы продолжить обследование. На данный момент я бы сказал, что он был, по всей вероятности, умерщвлен из оружия, о котором нам ничего не известно. Чем-то, что вызывает смертельное повышение содержание гистамина в крови. Внешне это выглядит как естественное нарушение нормального функционирования дыхательного аппарата. Кстати, у меня появилось еще одно предложение, над которым следует поразмыслить. Это может быть подделкой. Ведь как-никак, ныне Терра стала лишь гигантским госпиталем для душевнобольных.

– Там еще имеются секретные военные лаборатории. В высшей степени засекреченные. Широким слоям общественности абсолютно ничего не известно об их существовании.

– Откуда же это известно вам?

– В "Тэкел Упарсине", - пояснил Сет Морли, - работая в качестве гидробиолога киббуца, я имел с ними дело. И еще, когда мы покупали оружие. - Строго говоря, он сам не знал, правда ли все это. На самом деле до него доходили только слухи. Но слухи эти теперь показались ему не лишенными оснований.

– Скажите мне честно, - спросил у него Бэббл, пристально на него глядя, - вы на самом деле видели Странника-по-Земле?

– Да, - ответил он. - И мне из первых рук известно о тайных военных лабораториях на Терре, например…

– Да, кого-то вы на самом деле видели, - согласился с ним Бэббл. - Этому я верю. Кто-то, для вас совершенно незнакомый, подошел к вам и открыл вам глаза на то, что и так для вас должно было быть совершенно очевидным - а именно, что выбранный вами ялик был совершенно непригоден для дальнего космического рейса. Но у вас сознание было уже подготовлено - потому что так вы были воспитаны еще в детстве - к тому, что если к вам подойдет незнакомец и предложит помощь, о которой вы вовсе не просили, то этот незнакомец обязательно должен быть одним из Боговоплощений, то есть одной из Манифестаций Божества. Судите сами: то, что вы увидели, было как раз тем, что вы ожидали увидеть. Вы решили, что это был Странник-по-Земле, потому что по существу "Библия" Спектовского повсеместно рассматривается как универсальное, пригодное для всех случаев жизни, объяснение всему происходящему. Я же так не считаю.

– В самом деле? - удивленно спросил Сет Морли.

– Да, нисколько. Незнакомцы - истинные незнакомцы, самые при этом обычные люди - весьма часто встречаются в нашей жизни и столь же часто дают хорошие советы. Ведь для подавляющего большинства людей характерны добрые намерения. Окажись я там с вами, я бы тоже не остался в стороне, обязательно бы вмешался и убедил бы вас в том, что ваш корабль не годится для отправления в космос.

– Но в таком случае, вы были бы орудием Странника-по-Земле, то есть, по сути, временно были бы им. Такое случается с кем угодно. Это одна из составляющих чуда.

– Чудес не бывает. Это доказал еще Спиноза много веков тому назад. Чудо было бы признаком слабости Бога, допустившего нарушение естественного порядка вещей. Если Бог вообще существует.

– Но ведь вы нам сами говорили чуть раньше, сегодняшним же вечером, что вы встречались со Странником-по-Земле семь раз. - Подозрение охватило Сета Морли. Он уловил явное противоречие в словах Бэббла. - И с Заступником тоже.

– Я подразумевал под этим, - спокойно ответил Бэббл, - что оказывался в таких житейский ситуациях, когда совершенно незнакомые мне люди поступали точно так, как поступил бы Странник-по-Земле, если бы он существовал. Ваша ошибка характерна для множества людей: ее возникновение обусловлено тем, что нам время от времени выпадает встречаться с представителями негуманоидных разумных рас, некоторые из которых, те, кого мы в обиходе зовем "богами" и которые родом с так называемых "Обителей Богов", настолько нас превосходят во всех отношениях, что мы в сравнении с ними оказываемся в положении, ну скажем, примерно таком, в каком оказываются перед нами кошки или собаки. Собаке или кошке человек кажется Богом - он ведет себя так, как должен был бы вести себя только Бог, делает то, что может быть прерогативой лишь Бога. Но эти квазибиологические сверхразумные формы жизни, развившиеся на планетах, называемых нами "Обителями Богов"

– такой же продукт естественной биологической эволюции, как и мы. Со временем и мы, возможно, подвинемся в своем развитии столь же далеко, даже еще дальше. Я не утверждаю, что это случится обязательно, я ограничиваюсь констатацией того, что это вполне возможно и для нас. - Тут он решительно потряс пальцем перед самым носом Морли. - Не они создали эту вселенную. Они не являются никакими такими Манифестациями Божества. Все, чем мы располагаем, это их устные заверения в том, что они являются Манифестациями Божества. Почему мы обязаны им верить? Естественно, если мы спрашиваем у них напрямик: "Вы являетесь Богом? Это вы создали Вселенную?", - они отвечают утвердительно. Мы сами поступали точно таким же образом - европейцы в шестнадцатом или семнадцатом столетии говорили туземцам Северной и Южной Америки точно то же самое.

– Но и испанцы, и англичане, и французы были там колонизаторами. Им было выгодно выдавать себя за богов. Возьмем, например, Кортеса. Он…

– У форм разумной жизни с так называемых "Обителей Богов" точно такие же мотивы.

– Такие же? - Он почувствовал, как все больше и больше начинает упрямо ожесточаться. - Да ведь они подобны святым. У них самые добрые намерения; они прислушиваются к нашим молитвам - если, разумеется, они до них доходят, - а затем поступают так, чтобы выполнить то, о чем мы их молим. Как случилось это, например, с Беном Толлчифом.

– Они послали его сюда на погибель. Разве это справедливо?

Это на самом деле вызывало у него острое ощущение беспокойства, оно возникло еще с того момента, когда он впервые увидел неподвижное, мертвое тело Толлчифа.

– Может быть, они этого не знали, - произнес он, чувствуя себя очень неловко. - Ведь Спектовский прямо указывает на то, что Божество не является всеведущим. Взять хотя бы такой пример. Ему ничего не было известно о существовании Форморазрушителя или о том, что он будет разбужен как раз теми концентрическими кругами излучения энергии и материи, из которых и составилась вселенная. О том, что Форморазрушитель войдет во вселенную и, тем самым с течением времени станет одним фактом своего существования так искажать миропорядок, который сотворил Наставник по своему собственному образу и подобию, что сам перестанет являться его подобием.

– Ну вы прямо, как Мэгги Уолш. Она говорит то же самое, - д-р Бэббл разразился резким, отрывистым смехом.

– Мне никогда раньше не доводилось встречаться с атеистом, - произнес Сет Морли. На самом деле он встречался с одним, но это было очень давно. - В наше время такое мировоззрение является весьма странным, поскольку мы располагаем неопровержимыми доказательствами существования Божества. Я могу еще понять широкое распространение атеизма в прошлом, когда религия основывалась на слепой вере в то, что нельзя увидеть… Но теперь, как указал Спектовский, все это стало явным и осязаемым.

– Странник-по-Земле, - язвительно отпарировал Бэббл, - есть нечто вроде антитезы "Человеку ниоткуда". Вместо того, чтобы способствовать благоприятному протеканию событий… - тут Бэббл неожиданно осекся.

Отворилась дверь в лазарет. На пороге стоял мужчина в мягкой синтетической куртке, штанах из искусственной кожи и в высоких сапогах. Лет ему было около сорока, у него было мужественное волевое лицо с высоко поднятыми скулами, большими яркими глазами и густыми черными волосами. В руке у него был карманный фонарь, который он сразу выключил. Он так и стоял на пороге, глядя на Бэббла и Сета Морли и ничего при этом не говоря. Просто молча стоял и ждал. Этого жителя поселка, подумал Сет Морли, я еще не видел. А затем, увидев выражение лица Бэббла, понял, что и Бэббл видит его впервые.

– Кто вы? - хрипло спросил Бэббл.

Мужчина отвечал спокойно, не повышая голоса.

– Я только что сюда прибыл на своем ялике. Меня зовут Нед Расселл. По профессии - экономист. - Он протянул руку Бэбблу, и тот машинально пожал ее.

– А я уже посчитал, что все в сборе, - удивленно произнес Бэббл. - У нас здесь тринадцать человек. Предполагалось, что именно столько здесь будет поселенцев.

– Я обратился с просьбой о переводе и получил назначение как раз сюда. На планету Дельмак-О. - Расселл повернулся к Сету Морли, еще раз протянул руку. Они обменялись рукопожатиями.

– Ну-ка, давайте глянем на ваше предписание, - произнес Бэббл.

Рассел засунул руку в карман куртки.

– Странноватое местечко здесь у вас. Темень повсюду, система автоматической посадки бездействует… Мне пришлось совершать посадку самостоятельно, а навыков управления яликом у меня почти что нет. Я поставил его вместе со всеми остальными, на площадке на краю вашего поселка.

– Теперь нам предстоит поднять перед Белснором два вопроса, - произнес Сет Морли. - Об этой выполненной на Терре надписи на одной из деталей миниатюрной модели здания и о Расселле.

Еще неизвестно, подумал он, какой из этих вопросов окажется более важным. Пока у него еще не было никакой возможности определить наперед приоритетность этих вопросов. Но решение какого-то из них может способствовать нашему спасению, подумал он. А может и обречь нас на неминуемую гибель. Это уравнение со многими неизвестными может иметь любое решение.

К комнате Тони Дункельвельта Сюзи Смарт на ощупь прокладывала свой путь в непроницаемой ночной тьме. На ней была только черная ночная сорочка и туфли на высоких каблуках - она знала, что мальчишке это нравится.

Стук, стук.

– Кто там? - Раздалось недовольное ворчание изнутри.

– Сюзи. - Она взялась за дверную ручку. Дверь была незаперта, и она прошмыгнула внутрь.

Тони Дункельвельт, скрестив ноги, сидел прямо на полу посреди комнаты, перед одной-единственной зажженной свечой. Глаза его, это было видно даже при таком скудном освещении, были плотно закрыты; очевидно, он был в состоянии транса. Он не подавал никаких признаков того, что узнал или даже заметил ее, и все же назвал ее по имени.

– Можно мне побыть с тобою? - спросила она.

Его переходы в состояние транса очень ее беспокоили. Впадая в транс, он становился совершенно отрешенным от внешнего мира. Иногда он часами мог так сидеть, и когда парня спрашивали о том, что он при этом испытывает, он почти ничего не говорил или вообще не отвечал на вопросы.

– Я ничем не стану тебе мешать, - сказала она, когда он ничего ей не ответил.

– Заходи, - ровным, словно потусторонним голосом произнес.

– Спасибо, - с облегчением сказала она, уселась в кресло с высокой прямой спинкой, вынула пачку сигарет, закурила и поудобнее расположилась, прекрасно понимая, что ждать придется долго.

Через какое-то время она осторожненько толкнула его носком своей туфли на высоком каблуке.

– Тони? - позвала она. - Тони?

– Да, - отозвался он.

– Скажи мне, Тони, что ты видишь? Другой мир? Можешь ли ты видеть всех этих богов, всецело поглощенных совершением всяких там добрых дел? Или ты видишь только Форморазрушителя кроме Тони Дункельвельта. Страх, который она испытывала перед всем, что было связано с этими его состояниями полного отчуждения, удерживал ее от попыток помешать тому, что так всецело поглощало этого парнишку. Когда он пребывал в состоянии транса, она старалась не беспокоить его без особой нужды, пусть он сам находит для себя дорогу из мира своих столь пагубно на него воздействующих видений к их обычным, повседневным обязанностям друг перед другом.

– Не разговаривай со мной, - пробормотал Тони и еще крепче сомкнул веки, лицо его все сжалось от напряжения и стало пунцовым.

– Встряхнись хоть немного, - взмолилась она. - Тебе следовало сейчас быть уже давно в постели. Хочешь завалиться в кроватку, Тони? Например, со мною? - Она положила руку ему на плечо; тогда он мало-помалу стал отодвигать свое плечо, пока рука ее совсем не повисла в воздухе. - Ты помнишь, что ты мне говорил: что я тебя люблю за то, что ты еще пока не настоящий мужчина? Так вот, Тони, ты самый настоящий мужчина. Кто-кто, но я-то это знаю, кто лучше меня способен в этом разобраться? И я всегда скажу тебе напрямик, когда ты - настоящий мужчина, а когда нет, если такое с тобою сможет случиться. Но пока что, если не считать сегодняшнего случая, ты был даже чем-то большим, чем мужчина. Знал ли ты раньше о том, что восемнадцатилетний парень способен испытать семь оргазмов за одни сутки? - Она ждала, но он ничего не отвечал. - Так вот, это очень неплохое достижение, - заметила она.

Вдруг Тони оживился.

– Знаешь что? Оказывается, есть еще одно Божество над почитаемым нами Божеством. Такое, что объемлет в себе все четыре.

– Какие четыре? Что за четыре?

– Четыре Манифестации, четыре Боговоплощения. Наставника, Заступника, Странника-по-Земле…

– А кто же четвертый?

– Форморазрушитель.

– Ты хочешь сказать, что тебе дано общаться с богом, который совмещает в себе Форморазрушителя с остальными тремя? Но ведь это невозможно, - Тони. Все они - добрые боги, а Форморазрушитель - воплощение вселенского зла.

– Я это знаю, - угрюмо произнес он. - Вот почему то, что мне видится, причиняет мне такие душевные муки. Бог-над-богом, которого никто не в состоянии постичь, кроме меня. - И он снова постепенно, как будто даже внешне незаметно погрузился в свой транс и перестал с нею разговаривать.

– Как же это получилось, что только тебе дано видеть такое, что недоступно никому другому, и вместе с тем самонадеянно считать, что такое существует на самом деле? - спросила Сюзи. - Спектовский нигде даже словечка не обронил о существовании подобного сверхбожества. Мне кажется, это все в твоем собственном сознании так перепуталось. - Ей стало вдруг как-то не по себе, холодно и неуютно, да еще и сигарета опалила край губы: она, как обычно, слишком много курила. - Давай лучше ляжем в постель, Тони, - решительно заявила она и одним движением загасила сигарету. - Ну давай. - Наклонившись, она подхватила его за подмышки. Но он оставался безучастным. Как камень.

Шло время. Он все продолжал свое общение с потусторонними силами.

– Господи! - В сердцах воскликнула она. - Ну и черт с тобой! Я ухожу. Спокойной ночи. - Поднявшись, она быстро прошла к двери, отворила ее, задержалась, наполовину переступив порог. - А ведь мы могли бы так славно позабавиться, если бы легли в постель, - жалобным тоном произнесла она. - Неужели есть во мне что-то такое, что тебе не нравится? Только скажи, я в состоянии устранить собственные недостатки. Я вот совсем недавно вычитала из книг - оказывается есть еще несколько таких способов, о которых даже я не догадывалась. Давай я тебя научу им. Судя по всему, они сулят неслыханные наслаждения.

Тони Дункульвельт открыл глаза и стал, не мигая, изучающе на нее глядеть, по выражению его лица она не могла разобрать, какие чувства им владеют, и это ее немало встревожило. Она вся съежилась, задрожала и стала растирать свои обнаженные руки.

– Форморазрушитель, - произнес Тони, - безусловно, не Бог.

– Я это и без тебя понимаю.

– Но этот "Безусловно-не-Бог" тем не менее тоже является категорией бытия.

– Раз ты так считаешь, Тони, значит так оно и есть.

– А понятие "Бог" включает в себя все категории бытия. Следовательно, Бог может быть и "Безусловно-не-Богом", что уже лежит за пределами человеческой логики и возможностей человеческого мышления. Но мы интуитивно чувствуем, что это так. Ты разве этого не чувствуешь? Разве ты была бы против некоего Цельного, Единого, что преодолевало бы нашу жалкую раздвоенность? Ведь настоящий, внутренне непротиворечивый монизм лучше нашего низменного дуализма! Спектовский был великим мыслителем, но даже и ему не удалось разглядеть более совершенную монистическую структуру, которая существует на более высоком плане бытия, чем дуализм. Да, вне всяких сомнений, существует Бог более высокого порядка! - Торжественно провозгласил он, продолжая смотреть на Сюзи. - А что ты думаешь об этом? - спросил он несколько застенчиво.

– Я думаю, что это просто замечательно, - с энтузиазмом откликнулась Сюзи. - Это ведь так грандиозно - впадать в транс и получать возможность постигать то, что постигаешь ты. Тебе следовало бы написать книгу и сказать во свеуслышание, что то, о чем толкует Спектовский, неверно.

– Это вовсе не неверно, - возразил Тони. - Оно просто не укладывается в то, что удается видеть мне, оно лежит за его пределами. Когда забираешься на столь высокий уровень, возможно равенство двух противоположностей. Именно это я и пытаюсь раскрыть.

– А ты бы не мог раскрыть это завтра? - все еще дрожа и продолжая массировать голые руки, спросила Сюзи. - Мне так холодно, я так устала, у меня уже произошла сегодня вечером такая ужасная ссора с этой мерзавкой Мэри Морли, так что - давай, пожалуйста, не упирайся. Давай поскорее залезем в постель.

– Я пророк, - изрек Тони. - Как Иисус Христос, как Моисей или Спектовский. Мир меня никогда не забудет. - Он снова закрыл глаза.

Тусклая свеча замерцала и почти погасла. Он этого даже не заметил.

– Если ты пророк, - сказала Сюзи, - то сотвори чудо. - Она когда-то читала в "Библии" Спектовского что-то в таком духе, о пророках, наделенных чудодейственными способностями. - Докажи это мне, - сказала она.

Тони приоткрыл один глаз.

– Для чего это тебе вдруг так понадобилось знамение?

– Мне не нужно никакого знамения. Я хочу увидеть чудо.

– Чудо, - глубокомысленно произнес он, - и есть знамение. Ладно. Я сделаю что-нибудь такое, чтобы доказать тебе. Он обвел взглядом комнату, выражение его лица теперь стало искренне негодующим. Она поняла, что только сейчас полностью его разбудила. И что это ему очень не понравилось.

– Твое лицо становится черным, - сказала Сюзи.

Он, как бы пробуя, прикоснулся ко лбу.

– Оно становится красным. Но свет от свечи не содержит в себе весь цветовой спектр, поэтому оно и кажется черным. - Он как-то незаметно поднялся на ноги и стал медленно прохаживаться по комнате, потирая пальцами нижнюю часть шеи.

– Сколько времени ты так просидел? - спросила она.

– Не знаю.

– Это верно. Ты потерял всякое представление о времени. - Она вспомнила, что когда-то он сам говорил ей об этом. Только одно это привело ее в ужас. - Так вот, - сказала она. - Преврати вот это в камень. - Она нашла буханку хлеба, она двинулась к нему, чувствуя охватившее ее озорство. - Можешь это сделать?

– Это чудо, обратное тому, что совершил Иисус Христос, - торжественно заявил Тони.

– Так можешь это сделать?

Он взял у нее буханку хлеба и, держа ее перед собой обеими руками, стал пристально на нее глядеть, шевеля при этом губами. Все лицо его исказилось, подчеркивая чудовищность предпринятой им попытки. Оно еще более почернело, глаза совсем потухли и стали непроницаемыми отверстиями в черепе, в которых зияла непроглядная тьма.

Буханка хлеба подскочила вверх, вырвавшись из его рук, стала подниматься, пока не зависла у него над головой… Она вся затрепетала, как бы подернулась дымкой, а затем камнем плюхнулась на пол. В самом ли деле камнем? Сюзи стала на колени, пытаясь это выяснить. На какое-то мгновение ее даже охватило опасение, что освещение комнаты вот-вот и ее саму ввергнет в состояние гипнотического транса. Буханка хлеба исчезла. То, что покоилось на полу, оказалось крупным гладким камнем, отполированным горным потоком обломком скалы.

– Бог ты мой, - непроизвольно вырвалось из нее полушепотом. - Смогу ли я его поднять? Может быть, это опасно?

Глаза Тони снова наполнились жизнью, он тоже стал на колени и не веря своим глазам в изумлении глядел на то, что еще мгновением назад было хлебом.

– Во мне, - сказал он, - появилась божественная сила. Не я это сделал - это было совершено через мое посредничество.

Подняв камень - он оказался довольно тяжелым - она обнаружила, что он кажется теплым и почти живым. Одушевленный камень, отметила она про себя. Как будто он органического происхождения. Может быть, это не настоящий камень. Она постучала им по полу - камень оказался в должной мере твердым и издал соответствующий звук при ударе. Значит, это все-таки камень, поняла она. Камень!

– Можно мне оставить его у себя? - спросила она. Теперь ужас уже всецело завладел ею. Она с надеждой смотрела на Тони, готовая сделать все, что только он ни повелит ей.

– Можешь оставить его у себя, Сюзанна, - спокойно произнес Тони. - Вот только поднимись и возвращайся к себе. Я очень устал.

– Он действительно выглядел сильно утомленным, все тело его обмякло. - Увидимся утром за завтраком. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, - сказала она. - Но, может быть, мне раздеть тебя и уложить в постель? Это доставило бы мне удовольствие.

– Нет, - произнес он, подошел к двери и открыл ее перед нею.

– Поцелуй на прощанье. - Подойдя к нему, она вся подалась вперед и поцеловала его в губы. - Спасибо, - сказала она, ощущая непривычную для себя робость и покорность. - Спокойной ночи, Тони. Спасибо тебе за чудо. - Дверь за нею начала уже закрываться, как вдруг она ловко приостановила ее заостренным носком своей туфли. - Можно мне рассказать всем об этом? Разве это не самое первое чудо, которое тебе удалось совершить? Пусть все узнают об этом. Но если тебе не хочется, чтобы они знали, то я ничего им не скажу.

– Разреши мне лечь спать, - сказал он и закрыл дверь. Дверь щелкнула перед самым ее носом, и она испытала прямо-таки животный страх - всю свою жизнь вот этого она больше всего и опасалась. Звука закрываемой в комнату мужчины двери перед самым ее носом. Она тут же подняла руку, чтобы постучаться, обнаружила в ней камень, ударила камнем об дверь, но не очень громко, так, чтобы он смог понять, насколько отчаянно она хотела вернуться, но не настолько громко, чтобы побеспокоить его, если ему не захочется ответить.

Ответа не последовало. Ни звука внутри, ни движения двери. Ничего, кроме бездны, разверзшейся перед нею.

– Тони? - задыхаясь, вымолвила она, прижимаясь ухом к двери. Полная тишина. - Ну и ладно, - произнесла она в оцепенении и, сжимая в руке камень, нетвердой походкой направилась через крыльцо в свою собственную комнату.

Камень исчез. Она уже не ощущала его тяжести в своей руке.

– Вот черт, - прошептала она, не зная, как на это прореагировать. - Куда же это он подевался? Растворился в воздухе?

В таком случае это, наверное, был обман зрения, сообразила она. Он подверг меня гипнозу и заставил поверить. Мне сразу следовало бы понять, что на самом деле ничего этого не было.

Миллионы звезд как-то сразу вдруг взорвались, образуя быстро вращающееся колесо света, света, хотя и мучительно яркого, но холодного, который пронизал ее всю насквозь. Он исходил откуда-то сзади, и она всем телом почувствовала, как на нее обрушилось это его гигантское световое давление.

– Тони, - едва успела вымолвить она и упала в раскрывшуюся перед нею бездну.

Она ничего не думала при этом, никаких чувств не испытывала. Она видела только бездну, безграничную бездну, которая поглощала ее, ждала ее где-то гораздо ниже, где-то очень-очень глубоко, а она, мгновенно будто налившись свинцом, рухнула туда, на тысячи миль глубиной в разверзшуюся перед ней преисподнюю.

Вот так, упав на руки и на колени, она и умерла. Одна на крыльце. Все еще пытаясь схватить то, чего не существовало.