"Гибельный тупик" - читать интересную книгу автора (Дик Филип Кайндред)

Глава 10

Стоя на дрейфующем вниз по течению плоту, Нед Расселл угрюмо всматривался вдаль, погруженный в собственные думы.

– Что вы там высматриваете? - спросил у него Сет Морли.

Расселл поднял руку.

– Вон там, я вижу одного… - он повернулся к Мэгги,., из тэнчей, так вы их, кажется, называете.

– Да, - ответила она. - Это Великий Тэнч. Или другой, почти такой же величины, как тот.

– Какого рода вопросы вы им задавали? - поинтересовался Расселл. Явно удивившись, Мэгги ответила:

– Мы у них ничего не спрашивали. Ведь у нас нет никакой возможности с ними общаться - они лишены дара речи, да и каких-либо голосовых органов мы как будто не обнаружили у них.

– А пробовали связаться с ними телепатически? - спросил Расселл.

– У них нет телепатических способностей, - сказал Уэйд Фрейзер. - Также, как и у нас. Все, что они умеют - это делать дубликаты предметов… которые быстро разрушаются.

– С ними можно наладить общение, - сказал Расселл. - Давайте направим плот на мелководье. Мне хочется взять совет у этого вашего тэнча. - Он соскользнул с плота в воду. - Давайте все сюда, и помогите мне управиться с плотом.

Настроен он был очень решительно, выражение его лица оставалось весьма твердым. Поэтому все они, один за другим, тоже спрыгнули в воду, оставив на плоту только бездыханное тело Бетти Джо.

За несколько минут они подтащили плот к поросшему травой берегу, надежно пришвартовали его - сильно заглубив в серый ил, - а затем взобрались на берег.

Вскоре они приблизились к большому кубу из студенистой массы. Солнечные лучи плясали на его поверхности множеством зайчиков, как будто он притягивал их к себе. Внутри организма прямо-таки бурлила кипучая жизнь.

Он оказался больше, чем я ожидал, отметил про себя Сет Морли. У него такой вид, будто он не подвержен воздействию времени, интересно, какая же у них продолжительность жизни?

– Надо поставить перед ним какой-нибудь предмет, - начал объяснять Игнас Тагг, - и тогда он выпячивает часть себя наружу, а затем эта часть, отделившись, превращается в дубликат. Сейчас вот я вам покажу. - Он швырнул свои мокрые часы на землю перед тэнчем. - Скопируй вот это, ты, медуза, - сказал он.

Студень взгорбился и вскоре, как и предсказывал Тагг, небольшая часть его выпятилась наружу и замерла рядом с часами. Цвет этого отростка изменился - он стал серебристым, а затем приобрел плоскую форму. На серебристой субстанции появился сложный узор. Прошло еще несколько минут, показалось даже, будто тэнч отдыхает, а затем как-то сразу отделившаяся от остальной массы часть приняла форму диска на кожаном ремешке. Диск был внешне в точности похож на часы, покоившиеся рядом с ним, или скорее, почти точно, как подметил Сет Морли. Он не был таким же блестящим - поверхность его была более матовой. Однако - даже это, по существу, было очень большим достижением.

Расселл присел на траву и стал рыться в карманах.

– Мне нужен сухой клочок бумаги, - сказал он.

– В моей сумке должна быть сухая бумага, - отозвалась Мэгги Уолш. Она достала из сумки и протянула ему небольшой отрывной блокнот.

– Вам нужна ручка?

– Ручка у меня есть. - Он неразборчиво записал что-то на верхнем листе блокнота. - Я записываю вопросы.

Закончив писать, он оторвал листок и прочитал вслух:

– Сколько нас умрет здесь, на Дельмаке-О?

Затем сложил листок и положил его перед тэнчем, рядом с уже лежавшими там двумя парами часов.

Выпятился еще один студнеобразный отросток и холмиком замер рядом с листком Расселла.

– Может быть, он просто продублирует листок с вопросом? - спросил Сет Морли.

– Не знаю, - ответил Расселл. - Сейчас увидим.

– Мне кажется, - сказал Игнас Тагг, - что вы совсем умом двинулись.

Смерив его взглядом, Расселл произнес:

– У вас весьма смутные представления, Тагг, о том, что такое "умом двинуться", а что такое - просто нормально мыслить.

– Вы хотите оскорбить меня? - лицо Тагга гневно вспыхнуло и стало темно-пунцовым.

Разрядку внесла Мэгги Уолш.

– Смотрите. Формируется дубликат листика.

Теперь прямо перед тэнчем покоились два сложенных листка бумаги. Расселл выждал еще несколько секунд, а затем, очевидно решив, что процесс дублирования завершился, взял оба листка, оба развернул и стал внимательно их изучать.

– Он все-таки ответил? - спросил Сет Морли. - Или просто продублировал вопрос?

– Он дал ответ. - Расселл передал ему один из листков бумаги.

Запись была краткой и простой, и совершенно недвусмысленной. "Вы отправитесь к себе домой и не увидите своих людей".

– Спросите, кто же наш враг?

– Ладно.

Расселл сделал еще одну запись и положил листок бумаги, снова сложив его, перед тэнчем.

– "Кто является нашим противником?" - сформулировал он содержание своего вопроса. - Так сказать, вопрос напрямик.

Тэнч точно таким же образом, как и в первый раз, выдал свой ответ. Расселл тотчас же поднял листок. Пробежав глазами, огласил вслух прочитанное:

– "Влиятельные круги".

– Это нам практически ни о чем не говорит, - заметила Мэгги Уолш.

– Очевидно, это все, что ему известно, - сказал Расселл.

– Спросите у него вот что, - предложил Сет Морли. - Что нам нужно делать?

Расселл записал вопрос, снова поместил бумажку с ним перед тэнчем и вскоре получил ответ. Снова не сразу стал его зачитывать вслух.

– Ответ очень длинный, - извиняющимся тоном произнес он.

– Чем подробнее, тем лучше, - заметил Уэйд Фрэйзер.

Расселл начал читать.

– "Задействованы тайные силы, ведущие вместе тех, у кого общие цели. Не следует противиться такому единению. Только тогда вы не совершите ошибок". - Он задумался. - Нам не следовало откалываться от остальных, нам семерым. Мы не должны были покидать поселок. Если бы мы там остались, мисс Берм была бы сейчас жива. Совершенно ясно, что с этого момента нам важно держаться так, чтобы каждый из нас был на виду у всех остальных…

Тут он запнулся, так как увидел, что от тэнча отделился еще один студнеобразный ломоть. Как и предыдущие, он превратился в сложенный листик бумаги. Расселл поднял его, развернул и прочитал.

– Это адресовано вам, - произнес он, передавая листок Сету Морли.

– "Человеку свойственно влечение к единению с другими, но те, кто его окружают, уже образовали тесную группу, вследствие чего он остается в изоляции. В этом случае ему следует стать союзником того, кто стоит в центре группы и кто может помочь ему получить доступ в этот закрытый для него круг лиц". - Сет Морли скомкал листок бумаги и швырнул его на землю. - Это, стало быть, Белснор, - произнес он. - Человек, который занимает центральное место в группе.

Что верно, то верно, отметил он про себя. Я здесь все еще посторонний и предоставлен самому себе. Но в каком-то смысле мы все почти в таком же положении. Даже Белснор.

– Возможно, тэнч имеет в виду меня, - сказал Расселл.

– Нет, - ответил ему Сет Морли. - Это Глен Белснор.

– У меня есть один вопрос, - произнес Уэйд Фрэйзер.

Он протянул руку, и Расселл передал ему ручку и бумагу. Фрэйзер записал вопрос очень быстро, затем, окончив писать, прочел его вслух: "Кем является и что из себя представляет человек, называющий себя Недом Расселлом?" - с этими словами он положил вопрос перед тэнчем.

Когда появился ответ, Расселл тотчас же его подобрал. Очень быстро и, как казалось, безо всяких усилий. Мгновеньем раньше листок лежал на земле - и вот уже был в его руке. Сначала он спокойно прочел ответ сам, затем, притом далеко не сразу, передал его Сету Морли и сказал.

– Читайте вслух.

– "Каждый шаг", - читал Сет Морли, - "вперед или назад, ведет к опасности. О том, чтобы ее избежать, не может быть и речи. Опасность проистекает вследствие того, что кое-кто слишком честолюбив".

Закончив читать, он передал листик Уэйду Фрэйзеру.

– Это нам ни черта не говорит, - заметил Игнас Тагг.

– Ответ говорит нам о том, что именно Расселл создает такую ситуацию, в которой каждый ход ведет к проигрышу, - сказал Уэйд Фрэйзер. - Опасность повсюду, и нам ее не избежать. А причина ее - честолюбие Расселла. - Он смерил Расселла долгим, испытующим взглядом. - На что направлено ваше честолюбие? И почему это вы умышленно ведете нас к опасности?

– Там не говорится о том, что я веду вас к опасности, - возразил Расселл. - Там только констатируется факт, что опасность существует.

– А что вы скажете о своем честолюбии? В ответе содержится прямое указание на вас.

– Единственное искреннее желание, которое у меня есть, сказал Расселл, - это быть компетентным экономистом, выполняя полезную работу. Вот почему я просил о переводе. Та работа, какой мне приходилось заниматься - в этом не было ни капли моей вины - была неинтересной и никому не нужной. Вот почему я так обрадовался, когда получил перевод сюда, на Дельмак-О. - Сделав паузу, он добавил. - Мое мнение несколько изменилось с той минуты, когда я сюда прибыл, - Как и наше тоже, - согласился с ним Сет Морли.

– Так вот, - взволнованно произнес Уэйд Фрэйзер. - Нам удалось таки узнать кое-что у тэнча, хотя и не так уж много. Это все "влиятельные круги". Мы должны оставаться все время как можно ближе друг к другу, в противном случае нас погубят по одному, всех одного за другим. - Он задумался. - И опасность подстерегает нас повсюду, куда бы мы ни направились, а мы ничего не в состоянии изменить. И с Расселлом нам рискованно быть вместе, из-за его честолюбия. Он повернулся к Сету Морли и произнес. - Вы разве не заметили, что он уже считает себя лидером нашей группы из шестерых поселенцев? Так, как будто для него это естественно.

– Для меня на самом деле это естественно, - сказал Расселл.

– Значит тэнч прав, - произнес Фрэйзер.

Немного подумав, Расселл кивнул.

– Полагаю, что это именно так. Но кому-то ведь нужно брать на себя руководство?

– Когда мы вернемся в поселок, - сказал Сет Морли, - вы подадите в отставку и признаете Глена Белснора единственным руководителем нашей группы?

– Если он в достаточной мере компетентен для этой роли.

– Мы уже выбрали Глена Белснора, - заметил Фрэйзер. - Он наш руководитель независимо от того, нравится ли вам это или нет.

– Но, - возразил Расселл, - сам-то я не принимал участия в выборах, - тут он улыбнулся. - Поэтому я не считаю себя связанным их результатом.

– Мне тоже хотелось бы задать тэнчу пару вопросов, - сказала Мэгги Уолш. Она взяла ручку и бумагу и стала очень старательно писать.

– Я спрашиваю: "Для чего мы живем?"

Она положила бумагу перед тэнчем и стала ждать.

Ответ, когда они его получили гласил: "Чтобы всего хватало в избытке и чтобы быть на вершине могущества".

– Весьма загадочный ответ, чтобы всего было в избытке, в том числе и могущества. Интересно.

Мэгги снова взялась за ручку.

– Теперь я спрашиваю вот что: "Существует ли Бог?"

Она положила листик перед тэнчем и все они, даже Игнас Тагг, замерли в ожидании ответа.

И ответ пришел: "Вы мне не поверили бы".

– Что это значит? - С горячностью воскликнул Игнас Тагг. - Да ведь это же ничего не значит. Вот что это значит. Ничего не значит!

– Но по сути своей в этом ответе есть определенная логика, - заметил Расселл. - Если тэнч скажет "нет", вы бы в это не поверили. Правильно?

Он повернулся к Мэгги, ожидая ее ответа.

– Правильно, - сказала она.

– А если бы ответ гласит, что Бог существует?

– Я уже в это верю.

– Значит, тэнч прав, - удовлетворенно сказал Расселл. - Он не отдает предпочтения никому из нас тем, что формулирует подобным образом ответ на этот вопрос.

– Но если бы ответ был утвердительным, - сказала Мэгги, - я была бы уверена наверняка.

– Вы и без того уверены, - сказал Сет Морли.

– Боже праведный! - вдруг воскликнул Тагг. - Плот загорелся!

Вскочив на ноги, они увидели вздымающиеся высоко вверх, весело прыгающие языки пламени. Теперь им уже был слышен треск бревен, которые быстро нагревались, горели и постепенно превращались в тлеющие угли. Все шестеро опрометью бросились к реке, но, как понял Сет Морли, было уже слишком поздно.

Стоя на берегу, они беспомощно наблюдали за горящим плотом, который, начало относить на средину реки, его подхватило течение, и он, все еще охваченный пламенем, поплыл вниз по течению, постепенно уменьшаясь пока не превратился в желтую огненную искорку. А затем и вовсе исчез из виду.

Прошло еще немало времени прежде, чем Нед Расселл произнес:

– Нам не следует испытывать сильное отчаяние. Именно таким образом хоронили умерших древние скандинавы. Мертвого викинга привязывали к его щиту, и укладывали в лодку, которую поджигали и пускали вниз по течению к морю.

Погрузившись в угрюмые размышления, Сет Морли рассуждал так: викинги, река, да еще окруженное ореолом таинственности здание. Если представить себе, что река - это Рейн, а Здание - Валгалла, можно понять, почему плот с телом Бетти Джо Берм был предан огню и уплыл по течению. Жуть какая-то, подумал он, и вздрогнул.

– В чем дело? - встревожился Расселл, увидев выражение его лица.

– На какое-то мгновенье, - ответил он, - мне показалось, что я все понял. - Однако так не может быть, должно существовать совсем иное объяснение происходящего.

В этом случае тэнч, продолжал он размышлять, отвечающий на вопросы, был бы - он не сразу вспомнил имя, но затем оно всплыло в памяти - Эрдой. Одной из богинь земли, которая знала будущее и отвечала на вопросы Вотана.

И Вотан, подумал он, ходит среди смертных, изменив внешность. Узнаваемый только по той своей отличительной черте, что был у него всего-навсего один глаз. Вечным Скитальцем, вот как его называли.

– Как у вас со зрением? - спросил он у Расселла. - Оба глаза видят нормально?

Вопрос явно смутил Расселла.

– Нет, в самом деле нет, что тут скрывать. А почему вы спрашиваете?

– У вас один глаз вставной, - сказал Уэйд Фрэйзер. - Я это заметил. Правый глаз - искусственный, вы им ничего не видите, однако глазные мышцы управляют им, двигая его, будто он настоящий.

– Это правда? - спросил Сет Морли.

– Да, - признался Расселл. - Но это совершенно вас не касается. И именно Вотан, припомнил Сет Морли, уничтожил богов, устроив, как это называлось у древних германцев, Гибель Богов, для удовлетворения собственного честолюбия. Но сначала был возведен замок для богов - Валгалла. Да, была возведена Валгалла, и надпись на ней была - ВИНЕРИЯ. Но совсем не винокурня.

И в конце концов, подумал он, она погрузится в воды Рейна и исчезнет. А Золото Рейна вернется к Девам Рейна.

Но этого пока не произошло, так рассудил он.

И Спектовский ничего не упомянул об этом в своей "Библии"

Не в состоянии унять дрожь, Глен Белснор положил пистолет на комод, стоявший справа от него. Перед ним на полу, все еще сжимая огромный золотой меч, лежал Тони Дункельвельт. Узенькая струйка крови из его рта стекала по щеке на сотканный вручную коврик, который прикрывал пластиковый пол.

Услыхав выстрел, на крыльцо тотчас же выскочил доктор Бэббл. Склонившись над Бертом Кослером, он перевернул высохшее тело старика, осмотрел рану нанесенную мечом, затем, увидев Глена Белснора, вошел в комнату Тони. Теперь они оба глядели на лежавшее на полу тело юноши.

– Это я застрелил его, - сказал Глен Белснор.

В ушах у него до сих пор гудело от грохота, сопровождавшего выстрел. Пистолет этот был очень древним, он стрелял свинцовыми пулями и занимал особое место в коллекции всякой всячины, которую Белснор повсюду таскал за собой. Он показал рукой в сторону крыльца.

– Вы видели, что он сотворил со стариком Бертом?

– И он намеревался зарубить вас тоже? - спросил Бэббл.

– Да. - Глен Белснор вынул из кармана платок и высморкался. Руки его тряслись, и вообще чувствовал он себя чертовски гадко. Вот горе-то, - произнес он и услышал, как задрожал его голос, - Я убил фактически мальчика. Однако, Боже ты мой, он бы разделался со мною, затем с вами, затем с миссис Рокингхэм.

Сама мысль о том, что кто-нибудь мог посметь убить эту выдающуюся пожилую даму…, это более, чем что-либо еще, побудило его действовать решительно. Сам он мог бы спастись бегством; мог это сделать и Бэббл. Но не миссис Рокингхэм.

– Очевидно, - сказал Бэббл, - смерть Сюзи Смарт настолько повредила его психику, что он совсем потерял контакт с реальностью. Он, несомненно, считал себя виновником ее гибели, - Он наклонился, поднял меч. - Интересно, где это он раздобыл подобное оружие? Я никогда его не видел раньше.

– Он всегда был на грани нервного срыва, - заметил Глен Белснор. - С этими чертовыми трансами, в которые он впадал. Он, наверное, услышал голос Бога, который велел ему убить Берта.

– Он сказал что-нибудь? Перед тем, как вы его застрелили?

– "Я убил Форморазрушителя", вот что он сказал. А затем показал на тело Берта и добавил:" Видите?" Или что-то вроде этого, - Белснор пожал плечами. - Действительно, Берт был очень стар. Он был очень дряхлым стариком, Форморазрушитель уже изрядно над ним потрудился. Одному Богу известное сколько он еще бы протянул. Тони, казалось, узнал меня. Но он все равно был совершенно не в своем уме. Порол всякий вздор, а затем схватился за меч.

Какое- то время они оба молчали.

– Теперь у нас четверо покойников, - сказал Бэббл. - Не исключено, что и больше.

– Почему вы так говорите - "не исключено, что и больше"?

– Я думаю о тех, - сказал Бэббл, - кто ушел из поселка сегодня утром. О Мэгги, об этом новеньком, Расселле, о Сете и Мэри Морли.

– С ними вероятнее всего, ничего особенного не случилось. - Но теперь он уже и сам не верил собственным своим словам. - Нет, - вдруг в ужасе вскричал он. - Они, наверное, все погибли. Все семеро.

– Постарайтесь успокоиться, - произнес Бэббл. Вид у него был очень напуганный. - В этом вашем пистолете есть еще патроны?

– Да, - Глен Белснор взял пистолет, разрядил магазин и протянул патроны Бэбблу. - Вот, храните их у себя, что бы теперь не случалось, я больше не намерен стрелять ни в кого. Даже для того, чтобы спасти кого-нибудь из нас, оставшихся, или даже всех нас вместе взятых.

Он устало прошел к креслу, грузно спустился в него, как-то неуклюже вытащил сигарету и закурил.

– Будь здесь следственная комиссия, - сказал Бэббл, - я бы охотно засвидетельствовал, что Тони Дункельвельт был душевнобольным. А вот тот факт, что это именно он убил старика Берта или хотел напасть на вас, я не мог бы засвидетельствовать. Я хочу этим сказать, что я лично располагаю только вашим устным сообщением о случившемся. - Затем быстро добавил. - Но, разумеется, я вам верю.

– Не будет никакого следствия, - Белснор мог утверждать это со стопроцентной уверенностью; на сей счет у него не было ни малейших сомнений. - За исключением того, - добавил он, - что будет произведено посмертно в отношении всех нас. И результаты которого нам будут уже совершенно безразличны. - Вы ведете что-нибудь вроде журнала? - спросил Бзббл.

– Нет.

– А следовало бы.

– Да уж, - огрызнулся Белснор. - Придется. Только оставьте меня, черт побери, одного! - Свирепо рявкнул он на Бэббла, раскрасневшись от охватившего его гнева. - Вольно!

– Простите, - очень тихо промолвил Бэббл и, испуганно съежившись, повернулся к выходу.

– Вы, я и миссис Рокингхэм, - сказал Глен Белснор, - возможно, последние, кто еще остался в живых.

Он это чувствовал интуитивно. Он был в этом просто уверен.

– Наверное, нам следует пройти к ней и там оставаться, чтобы ничего с ней не случилось. - Бэббл, раболепно пригнувшись, продолжал свой путь к двери.

– Хорошо, - раздраженно произнес Белснор. - Знаете, что я собираюсь сделать? Вы оставайтесь с миссис Рокингхэм, а я хочу устроить обыск в вещах Расселла и в его ялике. Он меня очень сильно заинтересовал, с того самого первого момента, когда вы и Морли приведи его сюда вчера вечером. Он какой-то странный. У вас не сложилось такого впечатления?

– Это просто потому, что он здесь новичок.

– Я не испытывал никаких особых подозрений в отношении Бена Толлчифа. Или четы Морли. - Он рывком поднялся на ноги. - Вы знаете, что пришло мне в голову? Возможно, он подцепил не тот сигнал со спутника. Я хочу хорошенько покопаться в приемопередатчике его ялика.

Назад, к тому в чем я еще разбираюсь, подумал он. Где я себя не ощущаю столь одиноким.

Покинув Бэббла, он, не оборачиваясь, решительно направился к стоянке яликов.

Действительно, его мог привести сюда сигнал со спутника, так рассуждал Белснор, каким бы коротким ни был этот сигнал. Возможно, он был где-то неподалеку отсюда, направляясь совсем не на Дельмак-О, а просто готовясь пролететь мимо. Правда, при нем документы, свидетельствующие о переводе. Посмотрим, решил он, и начал разбирать радиоаппаратуру на борту ялика Расселла.

Пятнадцатью минутами позже его подозрения рассеялись. Приемник и передатчик были самыми стандартными, точно такие же были на борту всех остальных яликов. Расселл никак не мог подцепить сигнал со спутника с помощью такой весьма несовершенной аппаратуры, поскольку сигнал этот был похож на комариный писк. Только чувствительный приемник на Дельмаке-О мог принимать его. Расселл прибыл сюда, пользуясь автопилотом, как и все остальные. И тем же средством перемещения, что и остальные - в ялике.

Значит, с этой версией покончено, решил он.

Большая часть вещей Расселла оставалась на борту ялика? В свою комнату он успел перенести только несколько личных вещей. Большой ящик с книгами. Книги здесь были у всех. Глен Белснор лениво расшвырял книги, пытаясь засунуть руку поглубже в ящик. Один справочник по экономике за другим - так и должно быть. Микрофильмы нескольких великих классиков, включая Толкина, Милтона, Вергилия, Гомера. Была здесь и "Война и мир" Толстого. Все эти произведения - эпические, обратил внимание Белснор. Плюс книги Дос-Пассоса "США", мне всегда так хотелось прочесть все эти книги, отметил он про себя.

В книгах и кассетах Расселла ему ничего не показалось необычным, за исключением разве что…

Не было экземпляра "Библии" Спектовского.

Может быть, Расселл, подобно Мэгги Уолш, знал ее наизусть.

А может быть, и нет…

Существовала группа людей, которые не держали у себя "Библию" - не держали потому, что им не разрешалось ее читать. Их называли "страусами" и были они заключены в вольер, которым со временем стала вся территория планеты Терра. Это были люди, которые жили подобно страусам, словно засунув голову в песок. Их психика не выдержала того гигантского психологического бремени, которое взвалилось на них в эпоху эмиграции. Поскольку к тому времени все остальные планеты Солнечной Системы были перенаселены, эмиграция означала путешествие в другую звездную систему…, и вот тут-то ко многим из людей и подкрадывалась коварная космическая болезнь, выражавшаяся в страхе перед одиночеством и потерей всяческих корней.

Возможно, он оправился, так рассуждал Глен Белснор, и его выпустили на волю. Но в таком случае обязательно бы удостоверились, что у него имеется свой собственный экземпляр "Библии" Спектовского - ибо для него наступало такое время, когда в ней возникала необходимость.

Он сбежал, вот что, решил Белснор.

Но почему же он забрался именно сюда? Возможно, база "Интерпланет-Веста", которой заведует генерал Тритон, располагается как раз на Терре и имеет самое прямое отношение к этому всепланетному вольеру. Какое совпадение! То же самое место, где, по всей вероятности, изготовлены все неорганического происхождения существа на Дельмаке-О. О чем свидетельствует надпись на одной из деталей миниатюрной копии Здания.

В каком- то смысле все концы сходятся, решил он. Но, с другой стороны, как ни верти, но в результате получается ноль. Самый настоящий, круглый ноль.

Этими смертями, отметил он про себя, они и меня доводят до безумия тоже. Как сделали они с этим рехнувшимся бедолагой Тони Дункельвельтом. Но предположим вот что: психологической лаборатории, действующей под началом "Интерпланет-Веста" нужны пациенты этого всепланетного птичника в качестве подопытных кроликов. Они набирают группу таких людей - эти негодяи на такое способны - и делают Неда Расселла одним из ее членов. Он тоже все еще не в своем уме, но они могут подучить его - душевнобольные способны к обучению тоже. Ему дают профессию и посылают делать то, что им нужно - в данном случае, засылают его сюда.

А затем в голову ему пришла совершенно уже неожиданная, ужасная, как удар молнии, мысль. Предположим, мы все страусы из этого вольера. Предположим, мы этого не знаем. "Интерпланет-Вест" удалила это из нашей памяти. Это вполне объясняет нашу неспособность к каким-либо серьезным коллективным действиям. Вот почему мы даже не в состоянии достаточно ясно изъясняться друг с другом. Сумасшедших можно научить многому, но единственное на что они никак не способны - это составить нормально функционирующий коллектив…, за исключением, пожалуй, тех случаев, когда они действуют толпой. Но это уже не нормальное функционирование, а просто массовое помешательство.

Значит, над нами здесь проводят какой-то эксперимент, подумал он. Теперь я знаю то, что нам всем так хотелось узнать. Кстати, это может объяснить и наличие татуировки у меня на ноге - этого "Персуса-9".

Но все это слишком серьезное дело, чтобы основываться только на одном-единственном факте - том факте, что у Расселла отсутствует экземпляр "Библии" Спектовского.

Может быть, он у него в комнате, тут же подумал Белснор. Боже ты мой, разумеется, он там.

Он покинул стоянку яликов и через десять минут, будучи уже в жилом комплексе, стал подниматься по ступенькам на крыльцо. Крыльцо, на котором умерла Сюзи Смарт и которое располагалось точно напротив такого же крыльца, где погибли Тони Дункельвельт и старик Берт.

Нам надо похоронить их, - наконец-то дошло до его сознания, и при мысли об этом он весь съежился.

Но сначала я должен взглянуть на вещи Расселла.

Дверь в его комнату была заперта.

С помощью "фомки" - он нашел ее среди своего разношерстного имущества - этакого огромного, отовсюду, зачастую он уже даже не помнил откуда, натасканного скопления всякого барахла и подлинно незаменимых вещей - он взломал дверь в комнату Расселла.

Прямо на виду, на смятой постели, лежали документы Расселла и бумажник. Его перевод, все остальные сопровождающие человека бумаги вплоть до свидетельства о рождении. Глен Белснор стал лихорадочно рыться в этих бумагах, уверенный, что именно здесь может находиться то, что больше всего его интересует. Сумятица, возникшая вследствие гибели Сюзи Смарт, привела всех их в замешательство: Расселл, несомненно, вовсе не намеревался оставлять здесь все это. Впрочем, возможно у него вообще нет привычки таскать при себе свои документы…, ведь страусы в вольере не имеют никаких удостоверений личности. В дверях появился доктор Бэббл.

– Я… - визгливо, на грани истерики, произнес он, -., я не могу найти миссис Рокингхэм.

– А в комнате для собраний? В кафетерии?

Может быть, она вышла прогуляться, подумал он. Хотя, тут никаких сомнений не могло быть. Роберта Рокингхэм едва способна ходить, трость ей жизненно необходима вследствие застарелой болезни кровеносных сосудов.

– Я помогу ее разыскать, - обеспокоено сказал он, после чего вместе с Бэбблом поспешно спустился с крыльца и побежал по территории жилого комплекса, сам не отдавая себе отчет в том, для чего он это делает. Когда же до него наконец-то дошло, что они просто бегут с перепугу, он остановился.

– Нам необходимо поразмыслить, - тяжело дыша, произнес он. - Подождите минуту. - Куда же все-таки могла она подеваться, удивлялся он. - Такая почтенная пожилая дама, - произнес он тоном, в котором перемешались бешенство и отчаянье, - она ведь никогда за всю свою жизнь не причинила никому никакого вреда. Будьте вы все прокляты, кем бы вы ни являлись.

Бэббл только угрюмо кивал ему в знак согласия.

Она читала. Услышав шум, подняла глаза. И увидела незнакомого ей мужчину, стоявшего на пороге ее небольшой, чистенько прибранной комнаты.

– Да? - произнесла она, вежливо опустив свое сканирующее устройство для чтения микрофильмов. - Вы - новый житель нашего поселка? Я что-то не встречалась с вами раньше, я не ошибаюсь?

– Нет, миссис Рокингхэм.

Голос у мужчины был добрый и очень приятный. Он был в кожаной военной форме, которую дополняли огромные кожаные перчатки. Лицо его излучало дружелюбие, а может быть, это просто ей показалось, у нее запотели ее очки, поэтому полной уверенности быть не могло. Его волосы, коротко подстриженные, слегка блестели - уж в этом она не сомневалась. И какая приветливая у него улыбка, отметила она про себя. И какое исполненное высоких мыслей чело, как если бы он размышлял только о хорошем и совершал множество замечательных поступков.

– Не угодно ли вам немножко виски или просто воды, чтобы утолить жажду? - спросила она.

К середине дня она обычно позволяла себе одну рюмочку, это облегчало непрекращающиеся боли в ногах. Сегодня, однако, они могли бы получить удовольствие от "Олд Кроу" и чуточку раньше.

– Спасибо, - ответил мужчина.

Высокий и очень стройный, он так и стоял на пороге, не проходя внутрь. Как будто его связывало что-то, находящееся снаружи - он не мог его полностью покинуть и вскоре должен был к нему вернуться. Мне хотелось бы знать, подумала она, а не является ли это одной из Манифестаций, как это называют благочестивые жители этого поселка. Она попыталась получше разглядеть мужчину, но из-за пыли на стеклах очков - а может быть, и из-за чего-нибудь иного - она не могла по-настоящему, во всех подробностях рассмотреть его.

– Не угодно ли вам пройти внутрь? - она сделала гостеприимный жест рукой. - Возле кровати тут есть небольшой, не очень-то новый комод. В его ящике вы найдете "Олд Кроу" и три стакана. Соды мне совсем не нужно. А может быть, вам тоже больше нравится с минеральной водой?

– Да, - сказал незнакомец и легкой походкой пересек всю ее комнату. Она заметила, что он был еще и в высоких сапогах. Как это очаровательно!

– Как вас зовут? - поинтересовалась она.

– Сержант Эли Николс. - Он открыл ящик комода, достал из него виски и два стакана. - Ваш поселок распускается. Меня сюда послали забрать вас и переправить домой. Нам с самого же начала стало известно о неисправности лентопротяжного механизма в передатчике на борту спутника.

– Значит, все в порядке? - спросила она с явным удовольствием.

– В полном порядке, - ответил сержант. Он налил виски в оба стакана, разбавил его водой, протянул один стакан ей, а сам расположился в кресле с прямой спинкой, стоявшем напротив нее. Он улыбался.