"Синеглазый дьявол" - читать интересную книгу автора (Уайтсайд Диана)Глава 3Виола медленно шла вверх по холму, снова направляясь в поселок и все еще пытаясь найти выход из положения. Просить об убежище у падре Франциско? Леннокс подожжет его маленькую церковь через пару часов; он уже и раньше хвастался, как выгнал католиков из своего лучшего землевладения в Нью-Йорке. Послать телеграмму брату Хэлу? Даже если бы она знала, где он сейчас находится, ведя по курсу какой-нибудь речной пароход, она не забыла, что он возражал против ее замужества громче, чем сам адмирал. А ее сестра Джульетта никогда не осмелится вызвать скандал, пойдя против отца. Можно отправиться к апачам, если только она успеет добраться до них, прежде чем Леннокс ее настигнет. Известно, что банда Кочиса следит за Рио-Педрасом и нападает на всех одиноких путешественников. Новые военные посты им не мешают. Если выйти из города по старой дороге, мимо шахты немца и вверх по каньону в горы, они, конечно, быстро ее найдут, после чего ей останется только убедить их, что она будет хорошей и покорной женой. Виола передернулась и остановилась. Голодная смерть звучит лучше, хотя апачи тоже хорошо, особенно если она сможет увидеть лицо Леннокса, когда тот поймет, что она действительно предпочла стать женой индейца. Она улыбнулась и снова заставила себя идти. Она все еще улыбалась представшей перед ней картинке, когда открыла калитку миссис Смит и скормила Джейку хлеб, который купила всего лишь час назад. Ей нужно завершить только одно маленькое дельце, а потом можно и уйти. Быстрый стук заставил Лили Мей подойти к дверям, и она удивленно наморщила лоб. – Как, миссис Росс, вот уж никак не ожидала увидеть вас опять так скоро! – Я тоже не ожидала, – согласилась Виола, удерживая на боку корзину с бельем. – Могу я поговорить с миссис Смит? Лили Мей нахмурилась еще больше, но милосердно не попросила объяснений. – Вы пройдите сюда, мэм, а я посмотрю, дома ли она. А корзину поставьте вот сюда. – Благодарю вас. – Виола поставила корзину на тот же стол, на который уже ставила ее сегодня утром, и пошла за Лили Мей мимо изящной музыкальной гостиной с новым стейнвейновским роялем в очень маленькую переднюю гостиную. Она впервые смогла рассмотреть то, что видят клиенты заведения, которых восхищает стоящая у стен, обитых шелковыми обоями, мебель розового и черного дерева, обильно украшенная резьбой. Казалось, страница из самого изысканного дамского журнала овеществилась на грубой, недавно освоенной земле. Но несмотря на изящество обстановки, в воздухе разило сигарами и другими запахами, распознавать которые она не осмелилась. Неужели никто никогда не раздвигает бархатные занавеси и не открывает окна, чтобы проветрить комнату? В застекленной литографии, висевшей на стене, отразилась красивая, хорошо одетая женщина, наблюдающая за ней. Виола гордо подняла подбородок, решив не подавать вида, что смущается из-за своей поношенной одежды, и приняла манеру держаться, к которой ее приучили с детства. – Доброе утро, миссис Смит. – Как я рада видеть вас здесь, миссис Росс. Не хотите ли присесть? – Благодарю вас. – Виола села на предложенный ей изящный стул розового дерева. Спину она держала прямо, подбородок – высоко, как пристало светской визитерше, а не убогой вдове. Кэрри Смит не высказала ни малейшего удивления по поводу ее неожиданного визита и принялась говорить о погоде. Виола поддерживала разговор, не подавая вида, как ее потрясает любезная беседа в борделе. Раздался тихий стук. Вошла Лили Мей и молча поставила на столик перед Виолой серебряный поднос. Она вышла так же молча и закрыла за собой дверь с тихим, но отчетливым щелканьем. – Вам нетрудно налить кофе? – Мягкое сопрано миссис Смит больше подходило для употребления в спальне, чем для приказаний, даже если приказание имело характер просьбы. Виола кивнула и протянула руку к кофейнику. К счастью, рука у нее дрожала не очень сильно и ничего не пролилось. Сцена напоминала уроки хороших манер, которые давала ей мать. Занятия обычно начинались и кончались суровым порицанием Виолы из-за ее мальчишеской повадки. – Сливки? Может быть, сахару, миссис Смит? – спросила она, словно принимала у себя самую утонченную леди в городе. – И то и другое, благодарю вас. – Миссис Смит приняла протянутую чашку и подождала, пока Виола нальет себе. – Какой чудесный кофе, миссис Смит, – отметила Виола, сделав глоток. – Как вам удается иметь свежие сливки в здешнем жарком климате? – Один из моих клиентов приносит их всякий раз, когда заходит к нам. Виола вспыхнула при мысли о том, как расплачиваются с таким клиентом в подобном заведении. – Что привело вас сюда, миссис Росс? – Теперь голос мадам звучал несколько резко. – Оказалось, что я должна немедленно покончить с моим прачечным бизнесом, миссис Смит. Я вернула ваши вещи, чтобы вы нашли еще кого-то, кто будет вас обслуживать. Может, вас устроит та маленькая китайская прачечная на Норт-стрит. Я знаю, что они очень хорошо стирают тонкое белье. – Смущенно поняв, что болтает пустое, Виола замолчала. – Мне будет очень жаль лишиться ваших услуг, миссис Росс. Вы всегда работали на самом высоком уровне. – И миссис Смит продолжала голосом выразительным, но смягченным: – А вы уже решили, чем будете заниматься дальше? Виола сначала сжала губы, а потом ответила напрямик: – Я не выйду за мистера Леннокса ни при каких обстоятельствах, миссис Смит. Я уверена, что найду какой-нибудь выход. – И она отпила кофе, стараясь не думать о своих словах. – Могу я предложить вам кое-что? Виола настороженно кивнула, удивляясь нерешительности миссис Смит. – А вы не думали о том, чтобы поработать у меня? Или, может быть, в другом заведении, если вы предпочитаете не встречаться с людьми, которые вас знают. Я с радостью одолжу вам любую сумму, необходимую, чтобы вы могли рассчитаться с долгами в поселке. Виоле все же удалось не уронить чашку на колени. – Стать куртизанкой? Стать… – Такое решение превосходно устранило бы все ваши трудности. Платят великолепно, рабочее время в разумных пределах. Здесь гораздо лучшие условия, чем имеют большинство женщин дурной репутации. А если найдется джентльмен, который пожелает стать вашим покровителем, вы будете просто богатой. Виола во все глаза смотрела на нее. Мысли у нее в голове сменялись, как в калейдоскопе, не останавливаясь, чтобы принять четкие очертания. Покровитель? Наверное, это будет какой-нибудь старый толстый пьяница, у которого больше денег, чем мозгов, а не атлетического сложения молодой человек. Она пыталась подыскать вежливый ответ. – Миссис Смит, я польщена, что вы такого высокого мнения о моих возможностях. Но я не могу себе представить, что ваши клиенты заинтересуются особой, обладающей женскими чарами в такой небольшой степени. – Миссис Росс. – Миссис Смит покачала головой, улыбаясь. – Вы очень хорошо умеете вести разговор даже в затруднительных обстоятельствах. Мужчины такое умение очень ценят, особенно здесь, на мало освоенных землях, где они живут в грубом и опасном мире. Услышав такой комплимент, Виола раскрыла рот. – А когда разговор ведет женщина с таким необычным цветом глаз и волос, как у вас, женщина настолько женственная… – Взгляд миссис Смит остановился на груди Виолы. Виола молчала в замешательстве. Ей не верилось, что она говорит на подобную тему. И все же. Другие женщины выбрали такую дорогу, когда их вынудили обстоятельства, и она действительно предоставляла им кое-какие преимущества, такие как возможность избежать благосклонности какого-нибудь индейца. Но что должна делать куртизанка, чтобы заработать так много денег? Наверное, работа очень тяжелая, если Перл временами так устает. – Миссис Смит, благодарю вас за предложение, но ваши девушки славятся своим, скажем, будуарным искусством. Боюсь, что у меня нет таких умений и я не буду полезной в вашем деле. – А когда вы начинали ваш прачечный бизнес, вы знали все необходимое? – Нет, конечно, нет. – Куда она клонит? – Но вы хотели научиться? Вы прилагали все усилия, чтобы стать самой лучшей прачкой? – Ну конечно, но при чем здесь ваше предложение? – Телесные умения можно преподать и изучить, как и всякие другие. Необходимо только, чтобы учащийся имел желание. Виоле представился Уильям Донован, успокаивающий упрямого мула. Мул сделался очень покладистым с помощью его голоса и красивых рук, и теперь он стал один из его самых надежных вожаков. Возможно ли, чтобы женщина постигла интимные умения таким же способом? – Вы – человек предприимчивый, моя дорогая. – Миссис Смит наклонилась вперед и говорила с гостьей очень серьезно. Но Виола больше не слушала ее. Уильям Донован хорошо обеспечен, если Лили Мей считает, что он хорошо дает на чай. Больше того, его бизнес зависит от армии и других шахтерских поселков, а не от доброй воли Леннокса. Может, он захочет принять к себе в дом женщину, с которой будет удобнее утолять свою похоть, чем с обитательницами заведения миссис Смит. Лучше быть его любовницей, чем женой Леннокса или скво апачи. Она постарается сделать его счастливым, выполняя все, что понадобится. Она привыкла к тяжелой работе, после того как перестирала столько белья, а до того выполняла необременительные требования Эдварда. Может, она сумеет угодить ему настолько, что он даст ей возможность начать все сначала в каком-нибудь другом месте. И тогда она сможет уехать в Сан-Франциско и давать там уроки игры на фортепьяно. Вдруг Виола осознала, что миссис Смит ждет ответа. Погруженная в мысли о Доноване, она не успела подготовить вежливый ответ, поэтому заговорила, запинаясь: – Мне очень жаль, миссис Смит, но я должна отказаться. Честно говоря, я не думаю, что у меня хватит сил радостно принять любого мужчину, который захочет близости со мной. – И услышав, какие грубости она говорит, она вспыхнула. Миссис Смит некоторое время рассматривала ее. – Вы уверены? Конечно, мое предложение несколько неожиданное. Может, вам нужно время, чтобы подумать? – Нет! Благодарю вас, но нет. Я глубоко ценю вашу веру в меня, но согласиться не могу. – Хорошо. – Мадам, вздохнув, откинулась на спинку кресла. Она казалась вполне искренней. – Будьте уверены, я с радостью вернусь к нашему разговору в любое время. – Благодарю вас. Теперь мне, право же, нужно идти; я должна сегодня еще кое с кем повидаться. – В таком случае не стану вас задерживать. Желаю удачи, миссис Росс. – И вам того же, миссис Смит. Виола вышла на солнечный свет со слабым ощущением воскресшей надежды. Если миссис Смит так сильно захотела нанять ее, значит, Донован по крайней мере захочет хотя бы подумать о ее предложении. Когда Виола добралась до складского двора, зазвонили колокола на церкви; оставалось всего пятнадцать минут до того момента, когда Леннокс придет искать ее. И марш Шуберта замер на ее губах. Она глубоко втянула воздух. Жаль, что она понятия не имеет о том, как заинтриговать мужчину. Господи, да она даже не знает, что любит делать с женщинами Уильям Донован. Может, он их как-нибудь по-особенному гладит, хотя вряд ли Перл могла так уставать только от его поглаживаний. По крайней мере его любовнице не придется дожидаться, пока он приплетется домой пьяный, или готовить ему утром какое-то непонятное питье, чтобы он мог опохмелиться. Как же она собирается заключить с ним сделку? Просить, умолять, унижаться? Теперь по телу ее пробежала дрожь другого рода. Может быть, он знает игру пальцев, интимную игру, чтобы доставить наслаждение, а потом и расслабление, чем она занималась сама с собой. Каково будет ощутить его крупные руки на своей голой коже? У нее перехватило дыхание, а соски вдруг затвердели. Она крепко прикусила губу, чтобы избавиться от своих фантазий, и бодро свернула за угол к складскому двору. Его стены из серого кирпича и здания складов стояли здесь с самого основания Рио-Педраса десять лет назад. Рядом били природные родники, каждый из которых теперь имел свою ограду за пределами главного загона. «Донован и сыновья» всегда работали много, и сейчас они упорно трудились, нагружая несколько повозок. Виола быстро оглядела их, ища того единственного молодого человека, одетого в хорошо пошитый костюм. Правда, иногда он одевался в грубую одежду, но только когда правил повозкой. Его чисто выбритое лицо всегда являло сильный контраст с обильной растительностью, украшавшей лица остальных мужчин, вроде бачков Эванса. Ее взгляд остановился на темной как ночь голове, на широких плечах, напряженных от работы. Человек изо всех сил тянул веревки, охватывающие груз на повозке. Хороший рост и сложение, но вот красная фланель? Человек обернулся, и его яркие глаза встретились с ее глазами. Виола задохнулась и кивнула ему. Его брови удивленно поднялись. Он так же молча ответил на ее приветствие. Быстро что-то сказав Эвансу, он пошел к ней, все-таки похожий на джентльмена, несмотря на покрывавшую его пыль. Она почти не сознавала, что остальные с интересом смотрят на нее. – Миссис Росс. Видеть вас здесь – честь для меня. – Ее бабка одобрила бы его рукопожатие, но не его внешность. Его черные волосы растрепались, одежда покрыта пылью, от него пахло лошадьми и потом. А плечи его казались гораздо более мужскими под красной фланелью, чем когда скрывались под английским тонким сукном. Виола попробовала думать логично. Она пришла сюда, чтобы получить его покровительство, вне зависимости от того, какова его внешность. Уильям улыбнулся, глядя на Виолу, не понимая, зачем она пришла на складской двор. Может, ей нужны деньги, чтобы вернуться на восток? – Могу я поговорить с вами наедине, мистер Донован? Бедняжка, вид у нее такой смущенный и неловкий. – Конечно. Можно пройти в контору, – ответил он и повел ее через двор. – Не хотите ли горячего кофе или чаю? – Нет, благодарю вас. То, что я хочу сказать, не займет много времени. Она, наверное, хочет сесть на ближайший дилижанс, идущий из поселка, если разговор быстрый. Если он купит ей билет, она исчезнет через день. Проклятие. Уильям ввел ее в маленькую комнату, скупо обставленную мебелью крепкой, исцарапанной, покрытой всякими деловыми бумагами. В многочисленные добродетели Моргана не входило раскладывать бумаги по полочкам, когда его клерк в отлучке. Она села на указанный стул, но ужасно волновалась, почти ерзала на стуле. Ему хотелось подхватить ее и поклясться, что мир больше никогда не причинит ей вреда, а потом выследить Чарли Джонса и его дуру жену. Он закрыл деревянные ставни на единственном окне, почти преградив дорогу свету и шуму, доносившемуся из оживленного загона, и сел на свой большой дубовый вращающийся стул. – Чем я могу вам помочь, миссис Росс? – Он старался говорить ласково, его калифорнийская протяжная речь казалась тихой по сравнению с приглушенным шумом, доносившимся снаружи. Она глубоко втянула воздух, выпрямилась, вытянулась и заговорила: – Могу ли я стать вашей любовницей, мистер Донован? – Что?! О чем вы говорите, черт побери? – Он поперхнулся, так его ошарашили ее слова. – Вы что, шутите, миссис Росс? – Вряд ли, мистер Донован. – Она прямо посмотрела ему в глаза, на шее у нее билась жилка. – Вы, вероятно, не слышали, но моя партнерша по бизнесу продала все мистеру Ленноксу. Он коротко кивнул. Значит, он прав: ей нужны деньги. – Я встретил мистера и миссис Джонс, когда они ехали из поселка. Больше я с ними не веду дела, – хрипло добавил он. – Вот именно. Но мне остается только либо выйти замуж за мистера Леннокса, либо найти другого мужчину, который защищал бы меня. Я предпочту принадлежать вам, чем индейцу. – Иисусе, Мария и Иосиф, – пробормотал Уильям, вставая и начиная ходить по комнате. «Думай, мальчуган, думай. Она заслуживает лучшего, чем быть твоей любовницей». При мысли, что ему предстоит каждую ночь держать ее в объятиях, его обдало жаром. Брак? Нет, она ни за что не согласится на католическую церемонию. – Есть и другие мужчины, которые захотят жениться на вас, – хриплым голосом заметил он. – Я больше не выйду замуж. И потом, мистер Леннокс перекрыл все возможные предложения, кроме своего собственного. – Сукин сын, – такого ублюдка нужно пристрелить. – А что ваши родственники? – Когда я вышла за Эдварда, они лишили меня наследства. Обе семьи вернули мои письма, извещающие о его смерти. Как может родитель бросить своего ребенка, из-за чего бы ни произошла между ними ссора? Его отец отдал все, чтобы защитить своих детей. У него внутри все сжалось. Кондомы помогают, но не всегда. Если она останется в его постели достаточно долго, вероятность велика… – Вы можете забеременеть, – предостерег он, снова глядя на ее лицо. Святая Дева, чего бы он ни сделал, чтобы видеть гордую и счастливую Виолу, держащую на руках его младенца. – Я не могу иметь детей. – Причина может заключаться не в вас, – предположил Уильям, его протяжное произношение стало более отчетливым. А я буду нежно любить, чтобы доказать свою мощь там, где другой потерпел неудачу. «Дыши глубоко, мальчуган, пусть похоть помолчит, – предупредил его мозг. – Ты хорошо обучен и не станешь набрасываться на женщину». Виола посмотрела на него и твердо покачала головой: – У братьев и сестер Эдварда по крайней мере уже по трое детей. Нет, проблемы, конечно, во мне. Он задумчиво оглядел се хрупкое тело и вспомнил других хрупких женщин, которые зачинают редко, а то и вообще никогда. Может, Виола и права насчет своего бесплодия. Больше того, она оказалась настолько упрямой, что продолжала настаивать на своем безумном предложении – стать его любовницей, и никакие его аргументы не помогали. Может, если он возьмет ее, то утолит свой голод перед ее неизбежным отъездом. Его плоть готова согласиться с ее предложением. Прежде чем снова заговорить, он подошел к окну, отчаянно пытаясь сосредоточиться. Нужно предупредить ее о том, что ее ждет, если она останется с ним. – У меня большие требования и необычные вкусы. – Теперь его голос звучал более мрачно. Если она придет в его постель, он будет играть в те игры, которые любит, не сомневайтесь. Но он никогда не заставлял женщину заниматься чем-то против ее желания и не станет ее принуждать. – А я знаю, что вы очень хорошо платите девушкам миссис Смит, чтобы удовлетворить их. Я подумала, что вы будете довольны, если у вас будет женщина, которая доступна всегда. – Жаркий румянец покрыл ее щеки, а сердце забилось в горле. Она облизнула губы. Святая Дева, разговор так возбуждает ее, но понимает ли она, о чем речь? Он стукнул кулаком по неровной стене. – Божья Матерь! Да вы хоть немного понимаете, миссис Росс, что я могу с вами сделать? Она не обратила внимания на его богохульство. – Нет, но я хочу научиться. Одному Богу известно, что ему представилось при подобном заявлении. Волосы Виолы цвета лунных лучей, раскинутые на его бедрах, а сама она ласкает его плоть. Виола, распростертая под ним на шелковых простынях, стонущая от наслаждения и умоляющая продлить их занятия. Ну и так далее… Что она не станет делать, став его любовницей? – Вы даете мне карт-бланш, миссис Росс, совершать в спальне все, что мне захочется? – Ваши лошади вас любят, а один раз вы отстегали кнутом человека, который бил собаку. Я уверена, что вы будете обращаться со мной по крайней мере не хуже. Говорит ли она серьезно? Действительно ли она позволит ему делать с собой все, что ему захочется? В конце концов он решил, что взять ее нужно теперь, быстро, прежде чем она одумается. И он произнес вслух условия сделки. – Даю вам слово. И еще я буду защищать вас от тех, кто захочет причинить вам вред. – Например, от мистера Леннокса? – Он сжал челюсти. – От Леннокса уж точно. – Благодарю вас. – Она улыбнулась и продолжала более оживленно: – Сколько? От ее делового тона Уильям закашлялся, настолько он контрастировал с тем, как страстно ее соски натягивали тонкую ткань платья. – Сколько вы предполагаете? – Сто долларов в неделю. Полагаю, в заведении миссис Смит вы постоянно тратите больше. Если он будет платить ей понедельно, она сможет уехать, предупредив его за несколько дней. Все в нем восставало против такого решения, Уильям страшно хотел удержать ее как можно дольше. Он ответил, прислонясь к стене и напустив на себя непроницаемый вид: – Понедельная плата меня не устраивает. Нужно время, чтобы научить вас всему, что мне нравится. – Сколько времени? На мгновение он прикрыл глаза и задумался. Каково самое короткое пребывание учащегося в Лайонсгейте? – Три месяца. Она и глазом не моргнула. – Тысяча долларов. Проклятие, она не стала упираться, услышав о сроке, который он потребовал. И он четко подвел итоги их сделки, чтобы получить ее полное согласие, перед тем как перейти к действиям. – И за назначенную сумму, а также за мое покровительство вы будете жить под моей крышей, будете постоянно в моем распоряжении и научитесь, как меня ублажать наилучшим способом. – Да, сзр. – Она глубоко втянула воздух, отчего синий ситец ее платья натянулся на груди. По спине у него пробежала дрожь. Его охватило такое возбуждение, словно он и не провел целую ночь в борделе. Он окинул ее взглядом, и она не отвела глаз. Потом он долго смотрел в окно сквозь ставни и старался сообразить. Неужели он на самом деле согласится с ее просьбой? С другой стороны, может ли он отказаться? Ответ ясен: не может. Вдали, где без умолку грохотали бочки, которые грузили на повозки, кто-то насвистывал. – Хорошо, – выговорил наконец Уильям, и собственный голос показался ему излишне грубым. – Потребуется какое-то время, чтобы собрать такую большую сумму наличных. Где бы вы хотели подождать? – Нет! Он уставился на нее, заметив первую испуганную нотку в ее голосе. Неужели она физически боится Леннокса, а не только раздражена его навязчивостью? – Я хочу сказать, что мы можем начать сейчас же, – промолвила Виола, запинаясь. – Я уверена, что вы можете заплатить мне эти деньги. Их глаза встретились, и в Уильяме шевельнулась злость. Что с ней сделал подлый ублюдок? Может, угрожал? Его нужно повесить, пусть даже он самый ценный клиент его фирмы. Уильям слегка поклонился. – Благодарю вас за вашу уверенность во мне. Хорошо, мы начнем немедленно. – И дадим ей еще один шанс передумать. Виола задрожала и покраснела, вид у нее просто восхитительный. Он улыбнулся, наслаждаясь предвкушением, охватившим его тело. Протянув к ней руки, он помог ей подняться, внимательно вглядываясь в ее глаза, ища в них хотя бы намек на телесное возбуждение. Она снова задрожала. Уильям улыбнулся, поцеловал ей руку, довольный своей уверенностью. Он немного помедлил, чтобы вкусить ее сладкий, слегка пряный запах. – Снимите шляпку, Виола. – Да, сэр. – Она запуталась в завязках, но в конце концов шляпку сняла и отложила в сторону. – Красивые волосы, – пробормотал он, заводя ей за ухо выбившийся локон. Она заморгала и кивнула, явно ничего не понимая. Она все еще недоумевала, когда он провел пальцами по ее шее, по плечам и вниз по рукам. Кожа гладкая как шелк, а под ней – мягкое тепло. Сильные мускулы – результат работы на прииске Росса. Изящнее, чем сон. Его любовница. На три месяца, его волшебная королева будет радоваться только ему. Наверное, довольно долгий срок. Он поднес ее руки к губам и поцеловал, поглаживая ее пальцы. – Доставьте мне удовольствие своими руками, Виола. – Ее имя он произнес протяжно. – Облегчите меня ртом, прежде чем мы выйдем во двор. – Что? – пискнула она. – Сделайте так, чтобы я кончил у вас во рту, Виола. – Я не умею, – прошептала она. Кровь его побежала быстрее от удивления, а потом от голода. Ей-богу, он будет первым, кто заполнит ее рот… Она покраснела, составляя резкий контраст с ее совершенно белым воротничком, и смотрела на него. «Легче, мальчуган, не испугай невинную леди». Он постарался говорить спокойно и придал лицу нежное выражение. – Вот увидишь, золотце, все очень легко. Я научу тебя всему, что тебе нужно знать. – Хорошо. – Она с трудом сглотнула, сердце с чудовищной быстротой билось у нее в горле. Он поцеловал ее дрожащие пальцы и, отпустив их, снова уселся на большой вертящийся стул. – Можешь начать с того, что потрогаешь меня. Тебе придется меня раздеть, хотя бы частично. – Конечно. – Она нерешительно подошла к нему, глаза у нее стали огромные. Неужели ее болван муж плохо с ней обращался? Конечно, нет: во время их переговоров она не казалась испуганной. Она не может быть нетронутой, слишком откровенно она торговалась, и совсем не похожа на пугливую девственницу. И потом, за пять лет супружеской жизни муж чему-то да научил ее. Он вздрогнул, когда она легко коснулась его плеч, и закрыл глаза. Она замерла. Проклятие, она не знает даже, как нужно прикасаться к мужчине. Действительно, придется ею руководить. Уильям глубоко втянул воздух один раз, другой, чтобы стряхнуть настойчивое побуждение тела и начать командовать. – Расстегните на мне рубашку, Виола. Сначала – голая кожа груди к голой коже. Она осторожно расстегнула фланелевую и мягкую белую нижнюю рубашки. Потом положила ладонь ему на грудь и слегка провела ею по волосам на груди. Потом аккуратно обвела пальцем вокруг соска, потом потерла его. Если она и несведуща, какой казалась, в том, что доставляет мужчине удовольствие, то она, конечно, имела природный талант. – О да, золотце. – Уильяму с трудом удавалось говорить ровно. – Поцелуй его для меня. Всем ртом. Губами, языком, зубами. Она теребила его сосок осторожно, неумело, затем заколебалась, пока он почти приказал ей двигаться дальше, потом поцеловала. Он тут же увидел рай небесный. Тихонько вздохнув, оттого что она очень быстро отвела свои губы, он почувствовал разочарование. Ему нужно большего. – Языком и зубами тоже, золотце. – Сейчас он добивался ее послушания по мелочам, чтобы не испугать. Виола осторожно подчинялась. От ее робкого влажного прикосновения его обдало жаром. Как-то ему удалось сохранить молчание. Он старался контролировать себя. Она обвела языком вокруг его второго соска, а потом начала сосать. Он застонал и беспокойно заерзал на стуле. – Продолжай, делай то же самое, но опускайся по моей груди и животу, золотце. Он гордился тем, как ровно звучал его голос. У мастера, особенно такого опытного, как он, не должно возникнуть желания стонать после нескольких минут неуклюжих ласк красивой женщины – не важно, сколько бы он ни видел ее во сне. Он представил себе, в каком состоянии будет его голова, когда она коснется губами его причинного места. Виола провела носом и языком по линии волос вниз к его животу, еще больше расстегнув на нем рубашку. Он вознаградил ее стонами и содроганиями, используя голос, чтобы руководить ею, а она изучала его. – Ах, золотце, вот так. Очень хорошо. Вот здесь задержись немного. Славная девочка. Она так и сделала, отчего по его кишкам и спине прошло долгое содрогание. Ему захотелось застонать, и он стиснул челюсти. Он побуждал ее двигаться дальше, и она экспериментировала с различными прикосновениями: твердыми и мягкими; толкала или обводила губами, языком или зубами. Кровь мчалась по его жилам, ему хотелось все большего. Он погладил ее по голове, молча приблизив к себе. Она склонилась к его прикосновению, продолжая ласкать его торс. Когда ее подбородок коснулся твердой выпуклости под его брюками, она вздрогнула и замерла. – Открой его, золотце. – Мистер Донован, вы действительно уверены? – спросила она, запинаясь, все еще описывая маленькие круги по его животу. Но он больше не мог терпеть, не мог устоять против требований своей похоти. – Ты дала слово. Давай открывай. – Его хриплый голос исключал любые возражения, из него исчезли учительские нотки и остался только мужской голод. Виола подчинилась. Она так долго возилась с пуговицами, что он воспринимал ее действия как нарочитую пытку. Его охватило, такое возбуждение, будто не он минувшей ночью совершенно измучил двух женщин. Виола ужаснулась, словно никогда еще не видела у возбужденного мужчины такой оснастки, которая, как он знал, была крупнее общепринятых. Она провела языком по губам, и на щеках ее вспыхнул жаркий румянец. Она стояла, не двигаясь, и слегка дрожала. Он бы сказал, что она испытывает желание. И даже очень… но сама не понимает своего состояния. Может, Виола еще не проснувшаяся сластолюбица? Видит Бог, она подчиняется ему очень мило, как женщина, готовая отказаться от самоконтроля, от раздражающей дисциплины, требующей следить за каждым следующим движением, и взамен полностью отдаться на волю чувств, забыв о рассудке. Может, она испытывает сложное удовольствие – уважение и радость служения, и чувствует, что в ее власти вызвать восторг у мужчины своими прикосновениями? Пора вести ее дальше. Если она пойдет за ним с нетерпением, значит, три будущих месяца окажутся лучше всех его снов. Уильям замедлил дыхание, чтобы снова держать под контролем вожделение, так и рвущееся из него. Он приподнял свои бедра. – Сними с меня брюки и исподнее, золотце. – Да, сэр. – Виола еще раз глубоко втянула воздух и подчинилась, сняв с него ремень с оружием и высокие пыльные сапоги. Она положила его одежду на стол, встала на колени и ждала его дальнейших инструкций. – Коснись меня еще раз, золотце. Обязательно хорошенько приласкай моего дружка. – Дружка? Значит, ему предстоит еще одна забава – научить ее новым выражениям. Он усмехнулся. Потом погладил своего дружка. – Вот его. Она снова вспыхнула. Ноздри Уильяма задрожали, когда он ощутил резкий запах женского тела. Наверное, под благопристойным платьем скрывается тело, тоже охваченное возбуждением. Ликование взревело в его жилах, воспламененное тем, что он покорил женщину одним своим голосом и несколькими легкими прикосновениями. Виола легко провела руками по его бедрам, потом исследовала одну группу мускулов, потом другую, явно наслаждаясь столь простой лаской. Потом его дружок оказался у нее в руке. Она инстинктивно сжала его, и Уильям застонал. Тут уже не до ликования. Маленькая гедонистка поцеловала его дружка. Уильям зарычал. Она подняла на него глаза. Он смотрел на нее, гладя себя по груди тем же жестом, каким она гладила его бедра. – Еще, черт побери, – бросил он. Она улыбнулась совершенно женской улыбкой. Иисус, Мария и Иосиф, у него все получилось: он вывел ее за пределы незнания, и вот она впервые испробовала женскую власть. – Да, сэр. – И она принялась целовать его дружка снова и снова. – Полижи его, – прогрохотал он. – Поиграй с ним. Вот так… ах! – И он выгнулся на стуле, сердце у него замерло. «Она здесь, она моя, она совершенна», – пело в глубине его чресл. Голова его запрокинулась, руки гладили ее косы. В другой раз он велит ей раскинуть свои волосы на его чреслах. Маленькая искусительница нашла одно неотразимое прикосновение, и он дернулся. Она повторила, и он зарычал. Она мурлыкала, прижимаясь к нему, и наконец взялась за дело серьезно. Переживет ли он первый урок? Все потеряло для него значение. Закричи сейчас Морган, что горит повозка с порохом, он остался бы в конторе, лишь бы чувствовать, как пальцы Виолы обращаются с его дружком, точно с музыкальным инструментом. Вскоре единственное, что он слышал, – свои хриплые стоны. Ей удалось забрать его в рот целиком. Он взревел. Она замерла, испугавшись. Он сжал руками ее голову, слишком долго сдерживая себя, и вот перед глазами у него вспыхнули звезды, и он кончил, содрогаясь всем телом, до мозга костей. Как сможет он отпустить ее через три месяца? Все тело Виолы ныло от разочарования, но она гордилась собой, довольная результатом. На лице Донована отражалось выражение расслабленного удовольствия. Руки Уильяма скользнули вниз. Она вскрикнула, потому что он поднял ее и посадил к себе на колени. Ее голова удобно устроилась у него на плече. – Славная девочка, – тихо похвалил он ее. Она покраснела, чувствуя, как его грудь прикасается к ней. Ей хотелось большего, чего-то такого, что даст ей самой удовлетворение, но ее удовольствия не входили в сделку – только его. Он поднял ее подбородок. Встретиться глазами с мужчиной, которого она только что так интимно ласкала, оказалось труднее, чем просить его взять себя в его любовницы. – Ты все хорошо проделала, Виола. Я очень горжусь тобой. – Донован улыбнулся, и ее глупое сердце подпрыгнуло. Он все еще обращался с ней как с человеком, а не как со своей собственностью, которая нужна только для чувственных наслаждений. Донован поцеловал ее, взяв ее рот умело. Он лизал, теребил, сосал, и в конце концов она могла только стонать. Задрожав, она прижалась к нему, всхлипывая. – Милая Виола, – прошептал он. – Ты голодна? Его рука скользнула ей под платье. – Ты мокрая, золотце. И очень хочешь. Откройся, чтобы я мог тебя потрогать. – Пожалуйста, не нужно. Он обхватил рукой ее грудь. Она чуть не вскрикнула, такая дрожь пробежала по ней от соска до самой сердцевины. А его умелые руки скользнули под ее панталоны, и она выгнулась и придвинулась к нему ближе. – Испытай удовольствие, золотце. Ты его вполне заслужила. – Я не могу. Я никогда, ни с кем никогда еще. То есть… – Ее голова запрокинулась, а его рука осмелела еще больше. – Твое тело все умеет, золотце. Расслабься. Вот какая славная и милая, – ворковал он. У Виолы не осталось слов, одни только животные звуки, чтобы ответить ему, а его слова и руки искушали ее. Теперь ей стало все равно, громко ли она издает свои крики. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Виола снова обрела способность думать, лежа в его объятиях. Все мышцы ее расплавились от восторга, как конфетная начинка, только что вынутая из печки и еще теплая. Но она не выспалась сегодня. Погружаясь в сон после его ласк, она в конце концов уже не могла пошевелиться. Интересно, подумала она, зевнув, что еще ему нравится делать с женщинами. |
||
|