"Треллисанская конфронтация" - читать интересную книгу автора (Дворкин Девид)

Глава 11

Служба безопасности никак не могла прийти в себя. Если у Кинитца и был один серьезный недостаток, так это его неспособность как следует делегировать власть. Прежде у него было два превосходных ассистента, каждый из которых мог бы возглавить отдел безопасности после его гибели, но теперь они оба лежали без сознания в медицинском отделе и были близки к смерти. А кроме них Кинитц никому не поручил командования в случае своей смерти, так как ничего подобного – ни поражение, ни смерть – он просто не мог себе представить. Излишняя самоуверенность в своих возможностях оказалась для него роковой.

В отделе безопасности шла напряженная борьба. Выжившие подчиненные, равные по рангам, теперь перессорились – каждый пытался отстоять право на временное командование. Им нужен был волевой начальник, властный и волевой человек, но Кинитца не стало. Этот конфликт можно было довольно быстро уладить, если бы им удалось связаться с капитанским мостиком, но, как ни странно, мостик молчал. На все позывные отвечал Зулу, командовавший кораблем в отсутствие капитана, но он напрочь отказывался отдать приказ, который мог бы остановить эту неразбериху.

– Подождите, пока будет отменен сигнал тревоги. – Вот все, что можно было от него услышать.

Кинитц заподозрил бы в этом что-то неладное, но те, кто сейчас боролся за право руководить службой безопасности, ничего – почувствовали. Они даже не могли уловить связь между неразговорчивостью Зулу и побегом пленников. При подготовке и наборе в службу безопасности Звездного флота внимание обращалось на физическую силу и выносливость, а также на беспрекословное подчинение начальству; люди здесь не отличались аналитическим мышлением.

Главный инженер Скотт крепко ругнулся и хлопнул рукой по корпусу компьютера, контролировавшего состояние реактора. Один из его помощников, работавший неподалеку, посмотрел в недоумении и чуть было не спросил, как перевести это ругательство на английский, но подумал, что лучше не стоит, и тихо продолжил работу.

Скотт, тем не менее, заметил этот взгляд.

– Ну что ж, приятель, спрашивай, что хотел, – проворчал он. – Вот мы тут пытаемся отразить атаку, оставив капитана в самом центре войны, а мистер Зулу на мостике даже не может сказать, что происходит. Сигнал тревоги по-прежнему включен, и этого я тоже не понимаю. Я просил разрешения отключить его на несколько часов для текущего ремонта, но он мне этого не позволяет. От него даже нельзя добиться ясного ответа. Так что я решил сам подняться наверх и получить от него объяснения.

Его подчиненный вдруг испугался:

– Но, сэр, включен сигнал повышенной тревоги! Это значит, что вы должны оставаться здесь.

Скотт фыркнул с отвращением:

– Тревога! Да ерунда все это, я тебе точно говорю. Все, я решил. Сейчас же поднимусь наверх и наведу там порядок.

Он прислушался к легкому шуму работающего реактора и потряс головой то ли от досады, то ли из беспокойства. Ему не нужен был компьютер, чтобы убедиться, что не все в порядке. Он направился к выходу, ворча себе что-то под нос, и подошел к ближайшему лифту. Как только тот остановился, Скотт вошел и произнес со свистом: «Мостик!», вложив в это слово все свое разочарование и гнев.

Компьютерный голос ответил: «Мостик объявлен закрытым для всего персонала, кроме тех, кто сейчас там на дежурстве».

– Ах ты, чертова…

Скотт опомнился и взял себя в руки.

– Это главный инженер, и дело первой важности. Я приказываю отменить прежнее распоряжение и поднять меня на мостик.

После некоторой паузы, как будто принятие решения проходило очень болезненно, лифт толчками пошел вверх. Скотт упрекнул себя за то, что сорвал зло на машине, которая всего лишь выполняла команды людей. Он едва сумел подавить в себе желание извиниться. Ему нравились отдельные люди, нравились отдельные сорта шотландского виски и некоторые сорта бренди, но ему нравилась фактически всякая машина, с которой ему приходилось сталкиваться.

Когда лифт дошел до уровня мостика, двери отказались открываться. Снова раздался голос компьютера, теперь уже с какими-то извиняющимися нотками: «Мостик закрыт». Скотту даже показалось, что вот-вот последует: «Вы же не станете делать запрос еще раз».

Он снова вышел из себя:

– Вы знаете характеристики моего голоса. Откройте же эту проклятую дверь!

На этот раз двери с шуршанием раскрылись, и Скотт вылетел на мостик.

– Мистер Зулу, – заорал он, – я хочу узнать, что же все-таки…

Слишком поздно отступать. Он увидел направленные на него со всех сторон фазеры. Кто-то, кого он видел впервые, восседал в капитанском кресле оценивающе на него смотрел.

– Кто вы? – холодно произнес незнакомец. Скотт забыл о фазерах и двинулся вперед, вплотную подойдя к капитанскому креслу.

– А вы кто? Вот, что я хочу знать, и что здесь происходит? Почему вы сидите в этом кресле?

– Скотти.

Это был голос Зулу, усталый, побежденный. Скотт повернулся к нему и опешил, обнаружив, что Зулу, который, как известно, должен был управлять кораблем, здесь явно не командовал.

– Скотти, присоединяйся к нам.

Скотт оглянулся и оценил обстановку. Чужаки, вооруженные до зубов, стояли наготове и злобно смотрели на него. Команда мостика находилась у своих постов, но у всех вид был такой же уставший и разбитый, как и у Зулу. Ухура подняла глаза на Скотта, ее затуманенный взгляд почти ничего не узнавал, и она повернулась обратно к пульту связи. Только Чехов выглядел более или менее живым, но и это было совсем не то, чего обычно можно было ожидать от этого молодого русского. Скотт быстро в уме подсчитал. Если он правильно помнил последнее расписание дежурств, то большинство сотрудников здесь не должно было оставаться, им давно уже следовало смениться. Он опять повернулся к сидевшему в кресле незнакомцу и свирепо уставился на него.

– Хорошо, мистер. Должен сказать, что я главный инженер корабля. Теперь говорите вы.

Гандер Морл, к своему собственному удивлению, испугался, несмотря на то, что на мостике четверо вооруженных убийц были всецело в его распоряжении. Своего испуга, однако, он не мог показать, иначе его власть над кораблем стала бы еще более сомнительной, какой, кажется, она уже была. Он спокойно и надменно улыбнулся Скотту и сообщил ему, кто он такой.

– Я теперь управляю кораблем, инженер, – сказал он, – и через считанные часы я рассчитываю достичь Ромуланской Нейтральной Зоны и начать войну.

– Войну! Боже милостивый! – Скотт глубоко вдохнул и с трудом продолжил:

– Позвольте мне сказать, что на самом деле должно произойти. Скорость нашего корабля уже падает и будет падать далее. Если нам всем повезет, корабль остановится и сойдет с орбиты в космос. Если не повезет, то все это судно превратится в облако пара, как только взорвется реактор. Нужен ремонт! Поэтому я и пытался связаться с мостиком, а у вас здесь черт знает что. – Он пристально посмотрел на Морла. – Полагаю, что вы тоже все прекрасно понимаете.

Морл облизал губы, не обращая внимания на главного инженера, и пробурчал:

– Мы не можем остановиться. Или даже потерять скорость.

Внезапно он вскочил и направил фазер на Чехова. Его голос дрожал от ярости.

– Ты! Ты должен был знать, что мы останавливаемся, но ничего не сказал мне!

– А вы и не спрашивали, – слащаво ответил Чехов. Он вдруг вспомнил, что его всегда интересовало, что испытывает человек, умирая от фазера и вот, похоже, сейчас он сможет это узнать.

Нактерновская воительница, с которой Чехову так не повезло, встала между ним и Морлом и строго сказала:

– Не будь дураком, Гандер. Ты же знаешь, он нам нужен. Небольшая отсрочка никому не может повредить.

Зулу резко взглянул на нее, в то время как лицо Чехова оставалось абсолютно невозмутимым. Он решил, что, наверное, его вклад уже приносит дивиденды.

Морл снова уселся в капитанское кресло, трясясь от того, как была воспринята его собственная ярость, а также от внезапного страха, что все в конце концов закончится катастрофой.

– Дайте подумать, – прошептал он. Есть ли у него теперь возможность продолжать начатое? Этот человек, безусловно, знает свое дело – Морл уважал подготовку персонала Звездного флота, хотя, как он думал, в их действиях чувствовалась трусость. Если корабль взорвется, никто ничего не получит, Морл и его люди погибнут без толку, так и не начав войны. Даже если двигатели взорвутся или откажут, не повредив при этом корабль, они будут лишены возможности двигаться, а значит пройдут месяцы или даже годы, прежде чем они доберутся до Нейтральной Зоны. Но их могут поймать и обезвредить еще задолго до этого. Весь план разваливался! Его великий план и те чудесные возможности, которые открывались перед ним благодаря случайному захвату одного из лучших кораблей Звездного Флота. Поначалу казалось, что сам рок на стороне Объединенной Колонистской Партии, и Морл на самом деле так всегда думал. Теперь, что бы он ни избрал, его ожидал провал.

Он снова облизнул губы.

– Сколько уйдет времени на этот ваш ремонт? – спросил он у Скотта, не сумев скрыть сомнения и страха, которые выдавал его голос.

Скотт слегка улыбнулся.

– Два часа. Может, три. Но знайте, – добавил он, предупреждающе подняв руку, – если придется заменять отдельные запчасти, то потребуется день, а то и больше.

День или больше! Наверняка, он не сможет так долго удерживать контроль над мостиком! В Морле заговорила его осторожная натура. Лжет ли этот человек? И как Морл сможет выяснить, что он лжет?

Тут он заметил, что на него обращены взоры его подчиненных, по-видимому, расстроенных его нерешительностью. Персонал «Энтерпрайза» также насторожился и вновь обрел надежду, почувствовав слабинку в своих захватчиках.

– Хорошо, – вырвалось у него, – Хорошо, инженер. Я разрешу вам ремонт, но никаких замен, которые потребуют много времени. Я хочу, чтобы снаружи все было закончено за три часа.

Скотт уже собрался уходить.

– Подождите-ка! – закричал Морл. – Вы что, думаете, я дурак? Вы пойдете туда не один! – Немного поразмыслив, он указал на одного из ассассинов. – Пойдешь с ним, – приказал он ему. – И не спускай ни на минуту с него глаз, чтоб он не смог нас выдать. Фазер спрячь, но держи его наготове. Не давай ему ни с кем разговаривать, если это не будет касаться технических вопросов. – Затем он повернулся к Скотту:

– А что касается вас, то помните, что у меня под контролем все эти люди. Если вы попытаетесь что-нибудь выкинуть, я убью их.

Всех. Скотт обвел взглядом команду мостика. Лицо его оставалось мрачным.

Только спустя несколько минут Морл ощутил легкий толчок, который наблюдается при переходе из нормального космоса в сверхкосмос, толчок скорее психологический, чем физический. На огромном экране перед ним звездное поле на мгновение исчезло и тут же вновь замерцало. Но теперь оно было статично; движения, улавливаемые человеческим глазом благодаря чрезвычайно высоким скоростям, прекратились. Ощущение подвижной вселенной уступило место чувству, будто корабль завис в абсолютно спокойном космосе. Несмотря на то, что Морл приказал Зулу включить максимальную скорость, на которую были способны двигатели, он знал, что эта скорость не шла в никакое сравнение с огромными расстояниями, которые им еще предстояло преодолеть; знал, что «Энтерпрайз», возможно, совсем не продвигается вперед. Их преследователи, если таковые имелись, конечно, не были так ограничены в скорости. Должно быть, это произошло, когда корабль был поврежден, а он со своими сообщниками вырвался на свободу. Какой дурак мог допустить, чтобы корабль так пострадал? Если бы в то время капитаном был Морл, этого бы никогда не произошло! Но факт оставался фактом. Гандер застонал.

Он был слишком поглощен мыслями и не заметил, как прилив надежды озарил лицо согнувшегося Зулу. Он-то видел по своим приборам, что скорость корабля оставалась прежней. Скотт солгал, быстро и спонтанно, но, как видно, очень убедительно. Теперь они получили несколько часов и еще одного союзника в лице главного инженера, в то время как число их надзирателей уменьшилось на одного. Раньше Зулу требовалось много усилий, чтобы скрывать свое естественное веселое настроение; сейчас же оно из него просто било ключом.