"Прорыв" - читать интересную книгу автора (Дрейк Дэвид, Фосетт Билл)

Е. Гари Гиже. БИТВА У МЕРТВОЙ ЗВЕЗДЫ 31

— Все на боевую станцию, все на боевую станцию…

Голос звучал громко, но без интонаций. Столь же бесстрастно вторил ему настойчивый писк сигнала тревоги, который обычно включается бортовым компьютером на большом космическом корабле, чтобы привлечь внимание экипажа. Насколько я знал, голос, приказывавший собраться на боевой станции, также принадлежал компьютеру. Впрочем, это не имело никакого значения.

— Что случилось, генерал? — немного испуганно спросил влетевший в мой кабинет майор Даг Брэди.

— Нечто вроде учебной тревоги, Даг, — слегка улыбнулся я, дабы подбодрить его. — Давай со своим отрядом в ангар. Возможно, там вам придется подождать, но все равно, поторапливайтесь.

— Есть, сэр.

— Эх, майор, как бы мне хотелось отправиться с вами. — Удачи!

— Мне тоже хотелось бы, чтобы вы полетели с нами, сэр, — радостно заулыбался майор. — Ничего, я всыплю халианам и за себя, и за вас. — Он отдал честь, крутанулся на каблуках и вышел.

Ну и лопух! Впрочем, я и сам не лучше. Скоро учебные тревоги закончатся, и тогда этот парень и весь его отряд отправятся туда, откуда многие не вернутся. А они и рады-радешеньки. Так и раздуваются от гордости. Впрочем, я на его месте тоже гордился бы. Все, что угодно, лишь бы не киснуть от скуки в этом чертовом кабинете. Все, что угодно? Пожалуй, нет, если вспомнить события последних месяцев.

— Свежие разведданные с Окраины, сэр, — доложил молоденький лейтенант.

Я поднял глаза от экрана омни на столе и нахмурился. Новичок. Очевидно, решил, что я рассержен его неожиданным приходом, оторвавшим меня от важных дел.

— Мне приказали доставить вам это немедленно, сэр…

— Спасибо, лейтенант Хаак. Можете идти, — резко сказал я, желая побыстрее остаться один.

Хаак внимательно глянул на мое лицо, превратившееся в этот момент в маску, молодцевато повернулся и вышел. Пусть думает обо мне, что хочет. Это, конечно, нехорошо, но я никому не позволю догадаться об истинной причине своей тревоги. Скоро этот мальчишка раструбит о моем плохом настроении. Мол, держитесь от Старика подальше, он сегодня не в духе. Пускай судачат. Скоро они узнают, что происходит на самом деле. А пока пусть болтают о моей пресловутой раздражительности и дурном нраве.

По правде говоря, я довольно раздражительный человек. Да и попробуй быть иным, если тебя запихнули в кабинет и усадили за этот чертов письменный стол. И все из-за того, что меня из простого лейтенанта Хохенштейна в мгновение ока превратили в генерала Франца Хохенштейна. Я отслужил двадцать лет и сроду не жаждал стать командующим космическим дивизионом планеты Свободнорожденная. Но начальство рассудило иначе. И вот мне пришлось стать генералом. Даже Даунинг мне не сочувствует. Генерал-полковник Даунинг тоже еще совсем недавно был боевым офицером, а если точнее, моим непосредственным командиром. Мы с ним вместе не раз сражались против халиан. Он сам виноват, что его пинком отправили на самый верх, сразу сделав генерал-полковником. Он, как и я, наверняка многое бы отдал, чтобы вернуться на боевой корабль. Слегка утешившись этой мыслью, я сжал зубы и продолжил ненавистную возню с бумажками. Независимая Конфедерация Планет была сформирована всего четырнадцать лет тому назад. Это произошло через семь лет после того, как планета Свободнорожденная вышла из Альянса. Несмотря на связанные с этим неимоверные трудности, нам многое удалось сделать. Кроме планеты Свободнорожденная и соседней системы Брижиты, на естественных спутниках которой имеются огромные запасы полезных ископаемых, в нашу Конфедерацию входят планета Освобожденная (она находится в системе Тилмон, отсюда до нее шесть световых лет) и планета Окраина, до которой надо пилить девять световых лет в том направлении, где спираль Млечного Пути сходит на нет, устремляясь за пределы нашей галактики.

Вероятно, вы не слишком хорошо осведомлены о нас. Официальная история Альянса лишь упоминает о существовании планеты Свободнорожденная, а о Конфедерации и вовсе умалчивает. Ну да Бог с ними, с этими паршивыми бюрократами. Свободнорожденная вышла из Альянса потому, что мы хотели сами решать, как нам жить и что делать. Помимо всего прочего, теперь мы по собственному разумению строим и эксплуатируем гражданские и военные корабли, сами защищаемся от пиратов и халианских нашествий. Случается, набеги совершают не только халиане. В космосе немало развелось любителей чужого добра. Планету Освобожденную мы заселили совсем недавно, но на ней уже живут и процветают пять миллионов человек. Добрая половина переселилась с нашей Свободнорожденной, потому что у нас здесь, признаюсь вам честно, тесновато. Пригодной для нормальной жизни земли чуть больше миллиона квадратных километров, а народу на этом относительно небольшом участке скопилось сорок миллионов, вот некоторые и решили податься на менее заселенную планету, где больше жизненного пространства, а попросту говоря: меньше народу, больше кислороду. Не страдает избытком людей и просторная планета Окраина. Дело в том, что переселенцы со Свободнорожденной не любят, когда их со всех сторон окружают соседи, поэтому, как только открылись возможности для освоения планеты Ито — 4, наши норовистые переселенцы сразу же устремились туда, переименовав новый мир в Окраину. И вот теперь три миллиона отъявленных индивидуалистов бродят по необозримым просторам девственной планеты. А там, доложу я вам, аж триста миллионов квадратных километров целины. Вот такие нравы у этих людей.

Когда мы начали создавать собственный военно-космический флот, адмиралы Флота подняли невообразимый хай, требуя примерно наказать нас. А однажды мы без их разрешения взяли на абордаж халианский корабль-рейдер, что было расценено звездными адмиралами как злостное нарушение закона. Все это побудило нас отделиться от Альянса и провозгласить свою независимость. Флот решил с нами не связываться — у него из-за халиан возникли трудности похлеще — и смирился с нашим суверенитетом. С тех пор наши патрульные корабли стараются не раздражать эскадры Флота, дабы не разрушить хрупкий мир.

Теперь наша Конфедерация может похвастаться собственным небольшим, но великолепно оснащенным военным флотом. Наш единственный лайнер по своим размерам и огневой мощи представляет собой нечто среднее между линкором Флота и халианским крейсером с усиленной броней. Шесть больших фрегатов (главная гордость нашего флота) ничем не уступают крейсерам Флота и намного превосходят халианские рейдеры; а наши корветы хотя и чуть меньше эсминцев Флота, но зато превосходят разведывательные корабли как халиан, так и Флота. Для патрулирования космического пространства мы используем корабли класса «катер». Они достаточно быстры, надежны и вполне способны победить торговый пиратский корабль, но вряд ли выдержат дуэль даже с самым крошечным халианским фрегатом. Лайнер «Возмездие» несет вахту неподалеку от Свободнорожденной, а остальной наш флот распределен почти равномерно по всей Конфедерации. Свободнорожденная держит «Возмездие» в системе Брижиты отнюдь не из-за своего эгоизма. Халианам все равно охраняется планета или нет, они нападают не глядя. Дело в другом — лайнер защищает судостроительные верфи на пятой планете Огма, где строится новый корабль специального назначения.

Неудивительно, что в подобной ситуации Конфедерация без лишней волокиты выдавала всем желающим каперские свидетельства, которые разрешали частным лицам, атаковать любой чужой корабль, дерзнувший появиться в нашем суверенном пространстве.

Благодаря таким мерам неофициальный боевой флот быстро увеличился до двадцати всевозможных кораблей, включая маленькие быстроходные яхты и старые проржавевшие грузовики, некогда использовавшиеся для перевозки руды. Эти корабли наряду с торговыми бороздили космические просторы не только вдоль границ, но даже время от времени наносили визиты далеким соседям. Эта разветвленная каперская сеть поставляет добротную разведывательную информацию, что вместе с собственными данными Конфедерации позволяет нам быть в курсе всего происходящего в радиусе пятидесяти световых лет вокруг Брижиты. Все действия халиан, все маневры Флота обычно становятся известны нам заблаговременно. Как вы знаете, существует только один способ надежно и быстро передавать информацию на дальние расстояния — посылать ее с кораблем-курьером, который способен проникать в гиперпространство. Мы научились делать такие двигатели, украв технологию у халиан. Ученые Флота тоже заполучили эту информацию, но у них дело движется слишком медленно из-за всяких комиссий, комитетов, согласований и прочих бюрократических наростов. Правда, недавно я слышал, что они уже начали засовывать наспех собранные двигатели в новые корпуса. Мы сумели организовать все это на несколько месяцев раньше.

Основная причина существования Конфедерации — постоянные набеги халиан. Есть, конечно, и другие причины, но сейчас речь не об этом. Короче говоря, каждый член Конфедерации вносит в общую оборону свой посильный вклад. Свободнорожденной принадлежит усиленный дивизион и несколько особых батальонов. Освобожденная тоже набрала дивизион, правда, пока недоукомплектованный. Окраина, как малонаселенная планета, поставляет всего полк, именуемый «Рейнджеры Окраины», но это соединение стоит целой дивизии. Между рейнджерами, с одной стороны, и дивизионами, с другой стороны, не утихает соперничество. Выпендриваются друг перед другом и дивизионы, но уже не столь яростно.

Когда набеги халиан участились, мы решили найти и уничтожить их базу. На это были брошены все усилия разведки, и через несколько месяцев мы нашли базу халиан. Она оказалась на потухшей звезде 31, расположенной между нами и пространством Альянса, вдали от обычных трасс межзвездных кораблей. Найдите на своих картах Мертвую Звезду 31. Видите? Около нее имеется водородное облако и несчетное множество мелких астероидов. Нормальные люди в такое гиблое место без особой нужды не сунутся, вот потому-то халиане и основали там свою базу. Мы наблюдали за этими ублюдками не одну неделю, а они даже не подозревали об этом. Наш катер, летавший вокруг их «секретной» базы, передавал нам разведданные старинным способом. Вы даже не поверите, каким. Можете представить себе использование в наше время для этих целей маломощного лазера? Так вот, халиане и этого не заметили. Другой наш катер, замаскированный под астероид, передавал сведения узконаправленными радиосигналами. Потом наши кораблики-курьеры забрали его из-под самого носа халиан. Наконец, наше начальство задумало уничтожить базу и разработало подробный план, но к этому времени у халиан появились огромные корабли.

У халиан никогда не было больших кораблей. И вдруг появились. Эти их новые сверхмощные корабли на Флоте называют дредноутами. У правящей клики Флота, засевшей на Тау Кита, сроду не было столь мощных и хорошо вооруженных кораблей. Ни один их линкор не сравнится с халианским дредноутом. Как бы мне хотелось верить, что наш лайнер «Возмездие» может расправиться с любым из новых халианских тяжеловесов! Может, так оно и есть, но против двух бронированных и вооруженных до зубов великанов нашему лайнеру точно не выстоять. А на Мертвой Звезде 31 таких громадин появилось сразу шесть штук. Все наши планы накрылись… сами знаете чем. Мы стали вести наблюдение за базой более аккуратно. В радиусе пятидесяти световых лет от наших плохо защищенных планет возникло угрожающе много халианских боевых кораблей. Рассчитывать на помощь Флота не приходилось. Оставалось только надеяться, что халиане сосредоточили вокруг нас такую боевую мощь по каким-то неведомым нам причинам, а отнюдь не для того, чтобы оставить от Конфедерации лишь мимолетное упоминание в анналах космической истории.

Нам удалось расшифровать коды Флота, по крайней мере, старые. Для передачи разведданных Флот тоже пользовался узкими пучками радиоволн. Схема тут простая — корабль-шпион посылает радиосигнал кораблю-курьеру, болтающемуся на безопасном расстоянии, а потом курьер сквозь гиперпространство быстро проскакивает расстояние в несколько световых лет и доставляет сведения начальству Флота. Нам удавалось перехватывать и расшифровывать значительную часть их радиосигналов, и благодаря этому мы знали о Флоте не меньше, чем о халианах. Кстати, разобраться в их кодах нам удалось чисто случайно, это была невероятная удача. Я нисколько не сомневаюсь, что нам помог сам Всевышний. Только благодаря Ему и нашей неустанной работе Конфедерация все еще существует. В конце концов выяснилось, что мы оказались между двух огней. Халиане собирали силы в этой области пространства вовсе не для того, чтобы напасть на Конфедерацию. Такая мелкая рыбешка их попросту не интересовала. В этом секторе они намеревались разгромить Флот!

В древние времена, когда существовал только морской флот, а космического не было и в помине, морские сражения обычно происходили у какого-нибудь портового города. Потом, когда появилась авиация и радиосвязь, боевые действия развертывались на более обширных пространствах. Порой противников разделяло такое расстояние, что они могли видеть друг друга лишь на экранах радаров. Теперь спираль развития завершила очередной виток, и ситуация повторилась. Поскольку теперь космические корабли могут перемещаться со сверхсветовыми скоростями, радиосвязь потеряла былое значение самого быстрого способа передачи информации. Курьеры сообщают, где и сколько обнаружено вражеских сил, и туда снаряжается эскадра, оперативное соединение кораблей или еще что-нибудь, смотря по обстоятельствам. В противном случае вы рискуете дождаться, когда враг прилетит к вам сам.

Халиане разработали план очень тщательно. Вначале они начали собирать боевые корабли в районе нашей Конфедерации, время от времени совершая на нас набеги. Они до сих пор не знают, что мы отделились от Альянса. Потом они организовали «утечку информации», а точнее, дезинформации. Таким образом, на Тау Кита, где находится база Флота, «пронюхали», будто халиане планируют напасть на главную планету Альянса, собрав для этого следующие силы: три новых дредноута, дюжину больших крейсеров с усиленной броней и много всяких кораблей помельче. Начальство Флота, проглотило наживку и начало копить силы для превентивного удара. Наша разведка донесла, что Флот приготовил девять линкоров, два новых линейных крейсера, только что сошедших с верфи, а также изрядное количество крейсеров, эсминцев и прочих кораблей. Этого, по мнению самоуверенного штаба Флота, должно хватить для уничтожения халианской армады. Лично я так думаю — этих сил действительно могло бы хватить. Если бы халиане не приготовили засаду.

Эта засада затаилась на Мертвой Звезде 31. По замыслу халиан события должны были развиваться в такой последовательности: как только Флот нападет на их позиции, из засады сразу вынырнут шесть дредноутов и несколько более легких судов, в результате чего расклад сил окажется в пользу халиан. На каждый линкор Флота придется по халианскому дредноуту, а большие халианские крейсеры с усиленной броней займутся остальными кораблями противника. Такое соотношение сил несомненно приведет к полному разгрому Флота, после чего весь сектор космического пространства перейдет в руки халиан на несколько месяцев… или навсегда!

Заверещал звонок внутренней связи.

— Еще одно срочное сообщение, генерал.

— Давайте, лейтенант.

— Есть, сэр. Переключите омни на секретный канал.

— Сейчас. — Я быстро подсоединился, и на экране возник мой старый друг генерал-полковник Даунинг. Порой, одурев от текучки, я обращался к нему официально, как к своему непосредственному начальнику, Чонси же никогда не церемонился.

— Франц, оторви свою дряблую задницу от мягкого кресла и быстро давай сюда. — Старина Чонси, как всегда, в своем репертуаре. Очевидно, он сейчас не у себя в кабинете.

— А где ты? — заулыбался я.

— Ах, извини! Я в Большом Павильоне. Быстрее сюда.

Через пятнадцать минут я уже был в Большом Павильоне. Народу здесь собралось немало. За длинным столом сидели руководители штаба, флота, службы безопасности и министр обороны. Через несколько минут подошли еще человек десять, все адмиралы и генералы.

— Джентльмены, это официальное собрание, — начал министр обороны Рудильский. — Если не возражаете, председательствовать буду я. Все вы осведомлены о происходящем, поэтому не будем попусту тратить время. Что должна делать Конфедерация в сложившихся обстоятельствах?

У нас так заведено — пока решение не принято, высказывать свое мнение и спорить имеет право каждый. Простой генерал или министр обороны — любой из нас за этим столом при голосовании имеет только один голос, и в этом мы все равны. Но когда решение принято, тогда снова начинает действовать принцип единоначалия: споры не допускаются и приказы не обсуждаются.

Вскоре после обмена мнениями выяснилось, что большинство сидящих за столом настроено враждебно к Альянсу. Они считали, что разгром Флота выгоден Независимой Конфедерации Планет, поэтому Альянсу помогать не следует Им возражал генерал Шлей, напомнив, что Альянс оставил нас в покое, а агрессивные халиане, доставившие нам гораздо больше хлопот, не остановятся на достигнутом и рано или поздно примутся за нас.

— После этого кровопролитного сражения ни у одной из сторон не найдется достаточно сил, чтобы покорить нас в ближайшее время, — высказал мнение Маршал Эверо. К сожалению, этого же ошибочного мнения придерживались представители планет Освобожденной и Окраины.

Наконец дошла очередь и до меня.

— Мои хлопцы разбрелись куда-то, пошли погулять, что ли, а сам я не разбираюсь ни в кораблях, ни в тактике… — Мои слова утонули в хохоте. Все за этим столом прекрасно знали, что я написал несколько отличных статей как раз по этим вопросам, а в настоящее время работаю над монографией о влиянии военно-космических сил на мировую историю. — Итак, — сказал я уже серьезным тоном, когда оживление за столом утихло, — вопрос состоит в том, должна ли Конфедерация вмешаться в предстоящую битву?

— Рисковать собой ради Флота? Хрен им! — выкрикнул адмирал Канингхэм с планеты Освобожденная. Часть аудитории одобрительно загудела.

— Твоя точка зрения, Тэд, сегодня прозвучала достаточно отчетливо, — спокойно ответил я. — Однако у тебя не лады с логикой. Если бы шайка с Тау Кита не противостояла халианам, нашей Конфедерации уже давно бы не существовало. Халиане расправились бы с нами в мгновение ока.

— «Дробовик» покажет халианам, где раки зимуют! Пусть только сунутся, — запальчиво воскликнул Тэд Канингхэм, командир этого корабля со странным названием «Дробовик».

— Даже твоя сверхзамечательная посудина, адмирал, не устоит против десятка мощных кораблей халиан.

— Неправда! Я знаю, что говорю! Мой корабль запросто одолеет дюжину их дредноутов!

Этот спор можно было продолжать до бесконечности. Дело в том, что «Дробовик»— это кодовое название секретного оружия Конфедерации, которое на самом деле называется «Гидрой» и является колоссальным космическим кораблем в форме луковицы, который способен выпускать бесчисленный рой маленьких корабликов. Идея эта не нова, так поступали несколько столетий назад на Земле, разница только в том, что тогда дело происходило на море. Гигантский корабль, который назывался авианосцем, выпускал в небо множество самолетов, которые быстро наносили ракетно-бомбовый удар и возвращались обратно. В наше время эта идея обрела иной вид — ракетоносец «Гидра» должен вынырнуть, как подводная лодка, из гиперпространства вблизи от вражеского объекта, выпустить рой маленьких пилотируемых ракет или, если угодно, корабликов, потом забрать их, когда они сделают свое дело, и снова нырнуть в гиперпространство. Предполагается, что при таком способе доставки кораблики окажутся у цели настолько внезапно, что враг не успеет среагировать, поэтому кораблики смогут беспрепятственно выпустить в цель все свои мины, торпеды, ракеты и прочее, а потом быстро вернуться на «Гидру» и скрыться вместе с ней в пучине гиперпространства. В зависимости от обстоятельств «Гидра» может нырнуть в гиперпространство и без корабликов, чтобы спрятаться от огня противника и забрать кораблики позже, в более благоприятный момент. Для осуществления этого замысла необходимо преодолеть одну трудность. Дело в том, что корабль, находящийся в гиперпространстве, не видит того, что происходит в обычном пространстве, поэтому ему нужны детекторы. Относительно несложно создать детектор, определяющий такие массивные объекты, как звезда или планета. Недавно нашим ученым удалось сделать более чувствительные детекторы, способные обнаружить даже такие относительно небольшие объекты, как эсминцы. Предположим, «Гидра», вынырнет в нормальное пространство на расстоянии пяти миллионов километров от цели и при этом будет двигаться со скоростью двести тысяч километров в секунду. Тогда выпущенные ею кораблики достигнут цели и вернутся назад всего за минуту, если не меньше. Даже совершенные защитные системы халиан и Флота не успеют среагировать на столь молниеносную атаку. Может быть, когда-нибудь и против «Гидры» найдут противоядие, но вряд ли это произойдет очень скоро. Оборонительные средства всегда отстают от средств нападения.

— Сэр, при всем уважении к вашему «Дробовику», — медленно сказал я, — не следует забывать, что сотня атакующих корабликов не может сделать больше, чем четыре, максимум пять больших кораблей. Этот факт доказан компьютерными расчетами. Для уничтожения большого корабля необходимо двадцать, а может, и двадцать пять маленьких корабликов.

— Моделирование, расчеты… Чепуха все это. Мои люди провели огромное количество испытаний и знают, что…

— Вы всегда надеетесь на лучшее, — парировал я.

— Что же вы предлагаете, генерал Хохенштейн? — вмешался адмирал Вандерворт.

— У меня несколько соображений и один вывод. Соображения следующие. Во-первых, нельзя допустить, чтобы халиане выиграли битву, иначе они потом обрушатся всей своей мощью на нас. Во-вторых, мы не сможем победить такое количество дредноутов. В-третьих, у нас есть великолепная возможность застать врасплох халианские корабли, засевшие в засаде на Мертвой Звезде 31. Если мы выведем из строя хотя бы четыре их дредноута, тогда силы халиан приблизительно сравняются с силами Флота Альянса. В-четвертых, при равных силах не будет иметь большого значения, кто одержит победу, Альянс или халиане, потому что это окажется Пиррова победа. Разумеется, нам не совсем безразличен исход сражения, поскольку родственные нам народы будут сражаться против кровожадных ублюдков. Поэтому, в-пятых, мы обязаны помочь людям, невзирая на то, что они служат Флоту. В-шестых, это принесет нашей Конфедерации огромную пользу. Даже один захваченный дредноут окажет нам неоценимую услугу. Мы восстановим его корпус, а внутрь засунем нашу собственную начинку, превратив в ракетоносец, сравнимый с «Дробовиком». А что, если нам удастся захватить три халианских дредноута?! Это седьмое соображение. Мои люди вместе с людьми генерала Флахерта и полковника Арлова сумеют доставить подбитые дредноуты на наши судовые верфи, если, конечно, вы предоставите нам такую возможность.

— Седьмое соображение звучит особенно заманчиво, — сказал Чонси Даунинг.

Оно понравилось и многим другим, в том числе министру обороны.

— Теперь нетрудно догадаться, каков будет ваш вывод, генерал Хохенштейн, — сказал министр.

— А что если, несмотря на нашу помощь, клика на Тау Кита вздумает напасть на нас? — вставил краснолицый адмирал Вандерворт. Ему больше нравился лайнер, ракетоносцу «Гидре-Дробовику», не опробованному в бою, он не доверял. — Если ракетоносец окажется таким эффективным, как некоторые тут утверждают, тогда придурки с Тау Кита решат, что мы представляем для них угрозу и захотят расправиться с нами.

— Если мы поступим так, как предлагает Франц, — заговорил Тэд Канингхэм, — и выведем из строя только четыре халианских дредноута, тогда у халиан все еще останется заметно больше сил, чем у Флота. Даже если ребята с Тау Кита умудрятся победить при таком раскладе, у них уже не останется сил, и они вынуждены будут убраться домой. Вероятнее всего, Флот не победит, а удерет, когда поймет, что силы не равны. Нам больше следует остерегаться халиан.

— Джентльмены, — напомнил я о себе, — мой вывод полностью совпадает с тем, что сказал Тэд. Я считаю, что весь наш военный флот должен напасть на халиан, как только ракетоносец сделает свое дело. Лайнер «Возмездие» и фрегат должны выступить против одного из оставшихся дредноутов; три фрегата займутся вторым дредноутом; один фрегат и несколько корветов возьмут на себя прочую халианскую мелочь. — Я сделал паузу и подождал, пока затихнет недовольный шумок в стане генералов, специализирующихся на статейках о тактике. — Я учился в той же академии, что и вы, адмирал Вандерворт. Мне пришлось повоевать в самом пекле.

— Хорошо вам рассуждать, — выкрикнул Вандерворт, — а нам придется вести людей в бой.

— Да, я не командир корабля, но на мне тоже лежит ответственность за людей, которых придется посылать в бой. Если мы хотим избавиться от угрозы халиан, помочь человечеству и получить жизненно важные для нас трофеи, то у нас есть только один путь. — На этом я закончил свою речь и сел.

После недолгих споров мы решили голосовать. Из девятнадцати присутствующих девять было за, девять против. Поколебавшись, министр обороны отдал свой голос (девятнадцатый) за мой план действий. Как только решение было принято, все присутствующие, как и полагается по нашим законам, обязаны были безоговорочно содействовать осуществлению плана независимо от того, как они к нему относятся. Штаб немедленно принялся за разработку операции. Времени в нашем распоряжении оставалось немного, до нанесения удара по халианам оставались считанные недели. По оценкам разведки, битва между халианами и экспедиционным соединением Флота должна разгореться через три, от силы через пять недель. Мы должны броситься в атаку на халиан, как только корабли Флота выдвинутся в район боевых действий.

Пока вырабатывался и уточнялся план, мы временно запретили отпуска, а тех, кто нежился на курортах, срочно отозвали. Со всех концов Конфедерации призвали военнообязанных из запаса, чтобы доукомплектовать личный состав всех без исключения кораблей. Корабли, предназначенные для броска к месту битвы, собирались около системы Ито. «Гидре», на борту которой среди прочих должен был лететь и я со своими людьми, предстояло вступить в бой первой.

— Добро пожаловать на борт моего корабля, генерал!

— Приветствую вас, адмирал, — ответил я улыбающемуся Канингхэму.

— Тебе удалось настоять на своем, но и я в некотором смысле добился своего.

— Верно. Мои ребята получат наконец, шанс показать свою храбрость на деле. — Я имел в виду экипажи ПР (пилотируемых ракет, в каждой всего три человека) и десантников с так называемых баркасов, которых должна была выпустить «Гидра». Ракеты решили выпускать в два приема: вначале вылетят основные ракеты, после чего «Гидра» нырнет в гиперпространство, подберется к цели поближе, снова вынырнет и выпустит в самую гущу боя двадцать запасных ракет. А потом она будет ждать в стороне, когда, образно выражаясь, ее пчелы вернутся в улей.

— На что спорим, что мои пилоты окажутся лучше твоих?

— Не дело это, Тэд. Они ведь еще почти дети. Главное, чтобы они вернулись живыми.

— Понимаю тебя, Франц, — сказал космический волк. — Но ведь мы хорошо знаем, что в таком деле не обойтись без потерь. Многие ракеты с нашими мальчиками не вернутся. Вот я подумал о том, что неплохо было бы нам с тобой поспорить, чтобы отвлечься от мрачных мыслей и настроиться, как и полагается боевым командирам, на жестокий бой с врагами.

— Похоже, ты прав, Звездный Сокол. Ладно, поспорим. Ставлю на моих ребят свою месячную зарплату. Поддерживаешь?

— Договорились.

Спустя два дня мы были на станции, расположенной на расстоянии в несколько миллионов километров от секретной базы халиан. Ждать оставалось уже недолго. Скоро должны прилететь наши катера с сообщением о том, что экспедиционные силы Флота вынырнули из гиперпространства вблизи кораблей халиан для решающей битвы. Наши суда способны перемещаться быстрее кораблей Флота, поэтому нам не составляло большого труда прибыть в нужное место в нужный момент. Нельзя было появиться там слишком рано, иначе все силы халиан обрушились бы на нас; но нельзя было появиться и слишком поздно, иначе халианские корабли смешались бы с кораблями Флота, что не позволило бы нам провести атаку как следует. Кроме того, в этом случае мы ценой собственной жизни помогли бы Флоту выйти из боя с минимальными потерями, что было для Конфедерации смерти подобно.

Тем не менее прибыть на место раньше срока было еще опаснее, поскольку в этом случае гибель Конфедерации уже не вызывала сомнений. Вступи мы в бой слишком рано, и бравые молодцы с Тау Кита вообще не нападут на халиан, а станут наблюдать за нашей дракой со стороны, спокойно ожидая подкрепления. Возможно, халиане после расправы с нами отступят, не решившись напасть на Флот. И в результате обе империи — халиане и Альянс — сохранят свое могущество.

Вот почему нам так важно было выбрать подходящий момент!

Ракетоносец «Гидра» имел на борту самые совершенные детекторы, поэтому именно он вел за собой остальные корабли сквозь гиперпространство. В расчетном месте «Гидра» вынырнула в нормальное пространство, выпустила радиомаяк, развернулась в нужном направлении и выпустила пилотируемые ракеты в бронированные громадины — дредноуты халиан. На это ушло тридцать секунд, после чего «Гидра» снова спряталась в гиперпространстве. Перед самым скачком я успел заметить на большом экране крошечные пятнышки наших ракет и моментально выданные компьютером цифры. Оказалось, что «Гидра» всплыла на миллион километров дальше от дредноутов, чем следовало. Это очень огорчило меня — халиане успеют подбить немало наших ракет.

Раздался сигнал внутренней связи, я переключился на командный канал.

— Жду тебя на шканцах, генерал. — Адмирал Канингхэм любил употреблять старинные морские словечки.

— Нет, Тэд, спасибо за приглашение, но я останусь здесь дожидаться моих ребят, — ответил я. — Вот когда они вернутся, тогда я приму твое приглашение.

Через пару минут зазвучал второй сигнал, приказывающий экипажам ракет явиться на боевые станции для выхода за борт. Под командованием майора Брэди десять экипажей засобирались к своим ракетам. Я стоял и наблюдал, как они облачаются в скафандры, направляются к лифту.

— Экипажи готовы, адмирал, — доложил я по внутренней связи.

— Хорошо, генерал. Всплывем через… сорок секунд.

Вскоре огромный экран запестрел помехами, и вот наконец на нем появилось окружающее нас нормальное пространство.

Когда мы выходили в нормальное пространство первый раз, экран показывал следующую картину расположения сближающихся сил халиан и Флота. Главные силы халиан летели развернутым строем, дивизион суперкрейсеров двигался впереди и позади тройки колоссальных дредноутов, а вокруг, в качестве прикрытия, сновали шесть небольших кораблей. Силы экспедиционной группы Флота двигались навстречу халианам пятью колоннами. Две крайние колонны — справа и слева — состояли из флотилий эсминцев и возглавлялись двумя небольшими крейсерами. Правая группа располагалась уступами, а левая — параллельно трем средним более мощным колоннам. Правая из этих трех колонн состояла из четырех громадных линкоров, а средняя — из пяти таких же линкоров. Очевидно, по замыслу Флота четверка линкоров должна была взять на себя халианские суперкрейсеры, а центральная пятерка линкоров — заняться тремя халианскими дредноутами. Левая из трех средних колонн состояла из двух новых линейных крейсеров, за которыми плелись два тяжелых судна. Эта группа кораблей, видимо, должна была сразиться с шестеркой халианских штурмовых крейсеров, движущихся в арьергарде главных сил.

Такая расстановка сил Флота и подразумеваемая тактика показалась мне вполне разумной. Дивизион из четырех линкоров легко остановит атаку халианских крейсеров-штурмовиков. Затем в дело вступит правая флотилия эсминцев, стремясь довершить разгром халианских крейсеров. Тем временем один или несколько больших кораблей Флота придут на помощь центральному дивизиону из пяти линкоров, который завяжет бой с дредноутами. В результате на каждый халианский дредноут придется не менее двух больших кораблей Флота, а такое соотношение сил почти наверняка означает гибель халианских супергромадин. Зато остальным кораблям Флота придется туго. У них не будет преимущества, поэтому обе стороны, наверняка, понесут значительные потери. Но главное — армада халиан окажется обезглавленной, что наверняка принесет Флоту победу.

Такая картина была на экране всего несколько минут назад. Адмирал, командующий экспедиционным соединением Флота, разумеется, кое-чего не знал, а потому вряд ли заметил то, что успел увидеть я за то недолгое время, пока «Гидра» находилась в нормальном пространстве. В тыл кораблям Флота на полной скорости заходила шеренга из шести халианских дредноутов. Болваны с Тау Кита оказались между молотом и наковальней. Вокруг дредноутов вились эсминцы, но они прибыли явно не для того, чтобы участвовать в главном побоище, а скорее, чтобы прикончить подбитые корабли Флота. Тройка больших рейдеров, летевших слева от шеренги дредноутов, уже начала отдаляться в сторону, чтобы напасть на крайнюю флотилию эсминцев Флота.

Что случилось с нашими ракетами за то время, пока мы скрывались в гиперпространстве? Сообщения, поступавшие от них, были неутешительны. Тем не менее «Гидра» выпустила запасные ракеты — две волны по десять пилотируемых ракет в каждой. Оказалось, мы вынырнули в самой гуще халианских кораблей, вокруг вспыхивали выстрелы плазменных пушек и взрывы торпед. Вначале я подумал, что это наши ракеты дерутся с шестеркой халианских дредноутов, но нет! В бой вступал уже весь флот Конфедерации. Что же касается халианских дредноутов, то в полном порядке оставались лишь три из них, два корабля были повреждены, а шестой — полностью выведен из строя и беспомощно дрейфовал вдали. Я подключился к каналу связи моих ребят. Они орали, как сумасшедшие.

— Браво! Здорово ты врезал тому ублюдку! — послышался особо громкий выкрик, и в этот момент я увидел на кормовой части одного из поврежденных дредноутов вспышку, а через мгновение ослепительный взрыв.

— Ах! Черт, — вскрикнул другой голос. — Эти подонки попали в Чарли! Смотрите, на его корпусе расплавленная полоска. Это…

Голос вдруг оборвался. На экране померкло еще одно яркое пятнышко, обозначавшее пилотируемую ракету. У меня не хватило духу наблюдать, как гибнут наши ребята, и я перевел взгляд на другой участок огромного экрана и принялся наблюдать за схваткой между уцелевшим дредноутом халиан и лайнером Конфедерации, который сопровождали четыре фрегата.

Но и это зрелище было не из приятных. На моих глазах под адским огнем сгорел один наш большой фрегат. Правда, и дредноут получил несколько тяжелых ударов. Его броня пока выдерживала яростный огонь наших кораблей, но вскоре стало ясно, что долго он не продержится. Наш лайнер «Возмездие» уже переключился на второй дредноут, предоставив мощным фрегатам добить первый. Решение капитана лайнера оказалось абсолютно верным — первый дредноут вскоре заполыхал. Так его!

Лайнер и три бравых фрегата развернулись и двинулись к уцелевшим вражеским кораблям. Но где же еще два наших фрегата? Неужели погибли? Нет! Вот и вторая эскадра. Два фрегата в сопровождении четырех корветов заходили с другого фланга и почему-то палили по дредноутам, а не по рейдерам, как было запланировано.

Вдруг пол под моими ногами завибрировал, уши заложило от резкого перепада давления. Очевидно, в наш ракетоносец угодил чудовищный снаряд. Я так увлекся созерцанием боя, что не обратил внимания на то, что происходит рядом с «Гидрой». Но теперь я понял, почему наша вторая эскадра билась с дредноутами — все три халианских рейдера, сопровождавших дредноуты, покинули их и бросились на «Гидру». Ну что ж, теперь я узнаю, чего стоят заявления Тэда о том, что его посудина способна не только выпускать ракеты, но и сражаться самостоятельно.

— Доложить о повреждениях! — прогремел голос Канингхэма по внутренней связи.

— Семьдесят два попадания в правый борт, сэр, — доложил офицер. — Два пусковых шлюза выведены из строя, три серьезно повреждены. О потерях личного состава пока нет полных сведений, сэр, но как только они появятся, я введу данные в «Мертл».

Этим женским именем у нас назывался бортовой компьютер. Эта чертова штуковина обладала удивительно женственным голоском.

— Капитан, почему до сих пор не выпущены торпеды? Почему молчат пушки?! — свирепо прорычал Канингхэм. — Что с «Мертл»?

— Она не справляется, адмирал. «Мертл» следит за траекториями пилотируемых ракет и всех прочих кораблей, поэтому выдала расчеты с задержкой на целую секунду.

От этих слов я приободрился. Значит, не все наши ракеты погибли, и их достаточно, иначе компьютер не был бы так перегружен информацией. Рев Тэда подействовал мгновенно, экипаж «Гидры» открыл пушечную и торпедную пальбу. Мощного оружия на борту «Гидры» не было, зато имелась целая куча всякой мелочи. На экране пальба выглядела бешеным градом ярких пятнышек, плясавших вокруг халианских рейдеров. Через минуту-две вражеские корабли исчезли, но и «Гидра» получила серьезные повреждения. Однако я не сомневался, что Тэду все-таки удастся вернуть свой любимый ракетоносец домой и подобрать уцелевшие пилотируемые ракеты. Именно к этому и приступил Тэд — «Гидра» направилась в тыл наших кораблей, под их защиту, там уже ждали ракеты.

Три халианских дредноута полностью вышли из строя. Нет, четыре! Четвертый только что развалился пополам! Значит, у халиан осталось всего две бронированные громадины.

А что с нашими кораблями? Боже мой, какая печальная картина! Лайнер «Возмездие» и два фрегата сильно повреждены, но все еще продолжают сражаться. А вот эскадре, действующей на другом фланге, пришлось гораздо хуже. Из двух фрегатов и четырех корветов подавали признаки жизни только два корабля — один фрегат и один корвет. Каким чудом этот корвет сумел продержаться столько времени под ураганным огнем халиан? Удивительно, но эти избитые корабли прямо на моих глазах дерзнули напасть на дредноут! Время от времени сверкали и выстрелы пилотируемых ракет. Значит, они тоже все еще сражаются. Неожиданно дредноут наскочил на сгусток мин, видимо, заботливо заготовленный кем-то из наших, и прекратил сопротивление. Теперь эта мертвая канистра будет долго лететь по инерции, тараня все на своем пути, пока кто-нибудь или что-нибудь ее не остановит. Итак, у халиан остался только один дредноут, а это значит — конец близок.

Рейдеры вновь яростно обрушились на «Гидру». Половина пусковых шлюзов вышла из строя, заглохли многие пушки и торпедные установки. Тэд явно переоценил способности своего детища. Я уже начал сомневаться в том, что мы с ним выживем в этой дырявой посудине, хотя, конечно, не стоит разрешать себе подобные мысли во время боя. Канингхэм рвал и метал, пытаясь отбиться от врагов, осаждавших «Гидру» с одного борта и одновременно принять ракеты с другой стороны. К сожалению, их осталось всего ничего — большая часть или погибла, или потеряла способность самостоятельно двигаться. У пилотируемых ракет очень небольшой запас топлива, они предназначены для стремительного боя, поэтому задержка означает для них смерть, если только их не подберут спасательные команды.

Значит, пришло время спасать их, а заодно и брать на абордаж подбитые халианские дредноуты.

— Адмирал Канингхэм, — обратился я по связи, — разрешите выпустить десант!

— Пошел ты… — Тэд вдруг осекся. Немудрено, что он с трудом взял себя в руки. Для него, как и для меня, это было первое крупное сражение в новой должности, а развивалось оно, как это ни прискорбно, далеко не так, как хотелось. — Прости, генерал. Если капитан Дженсен сможет выпустить баркасы, не прерывая приема ракет, разрешаю.

Баркасами на нашем жаргоне назывались длинные тупорылые посудины для десантников, оснащенные мощными лазерами и прочими инструментами для взлома подбитых кораблей. Такие же штуки имелись на борту остальных кораблей Конфедерации, но вряд ли подбитые фрегаты и лайнеры смогут спустить сейчас баркасы. Разве что «Возмездие» и два сопровождающих его фрегата выпустят баркасы, если уцелеют до конца сражения. Я поспешил вниз. Мои ребята уже сидели в четырех баркасах в полном снаряжении и ждали команды. Четыре таких кораблика едва ли достаточно для захвата подбитого дредноута, а ведь надо еще спасти экипажи наших собственных кораблей. Когда баркасы вернутся, в них немедленно сядут новые экипажи, чтобы тоже отправиться для спасения или захвата. Я дал краткие инструкции полковнику Коху, командующему этой группой баркасов, и вместе с капитаном Дженсеном проводил их в полет.

— Генерал, я слышал, как адмирал сказал, что со всеми тремя рейдерами халиан покончено. — На потном и мрачном лице Дженсена проступила слабая улыбка, а в голосе чувствовалась гордость за свой корабль. — Все-таки мы доказали, что с нашей «Гидрой» шутки плохи!

Я хотел было ему сказать, что эта победа стоила нам слишком дорого, но вовремя прикусил язык и тоже слабо улыбнулся, сразу же придав лицу суровое выражение бывалого вояки.

— Мистер Дженсен, через пару минут сюда прибудут следующие экипажи баркасов, поэтому объясните моим офицерам, где они должны держать своих людей, чтобы они не мешали при посадке.

— Есть, сэр. Я позабочусь о ваших людях как следует. Извините, генерал, что мы не можем выпускать больше четырех баркасов одновременно, но…

— Знаю, капитан. — Я повернулся, собираясь вернуться на главный наблюдательный пункт, но Дженсен быстро сказал вдогонку:

— Извините, сэр, но я действительно считаю ваших бойцов молодцами.

Я повернулся к нему:

— Что вы имеете в виду, капитан?

— Ведь это ваши ребята, генерал, взорвали четвертый дредноут. Но это им стоило… — Он умолк.

— Чего стоило? Мистер Дженсен, я был так занят другими делами, что не успел поинтересоваться потерями.

— Видите ли, сэр, я сам точно не знаю, извините, просто слышал: мы только что приняли на борт уцелевшие ракеты. Вернулись три экипажа.

Ни слова не говоря, я повернулся и пошел наверх, едва волоча ноги. На сердце навалилась страшная тяжесть. Слишком горькая победа. Но все-таки — победа. Это можно заметить по лицам солдат и офицеров, по приободрившимся голосам, по картинкам на многочисленных экранах главного наблюдательного пункта. Тэд Канингхэм, погруженный в дела, не заметил моего прихода, и я молча уселся в свое кресло. Надел наушники, вгляделся в экраны.

«Возмездие» продолжал борьбу с последним дредноутом. Я понял, что туда посылать баркасы вряд ли придется. Лайнер высадит на дредноут своих десантников, когда добьет его. Теперь меня волновал только один вопрос: сколько десантников погибнет в рукопашной схватке с халианами? Рядом с лайнером сражались два фрегата, к ним на помощь и поспешила «Гидра». На другом фланге фрегат и маленький храбрый корвет помогали своим товарищам, вызволяя их из-под подбитых кораблей. Некоторые корабли, возможно, удастся починить за несколько часов, от других же остались лишь радиоактивные облака.

— Генерал, баркасы возвращаются. Разрешите запустить следующую четверку для спасения экипажей ракет. — Дженсен проговорил это небрежно, как пустую формальность, поскольку необходимость спасения ракет для него была очевидна.

Поэтому мой приказ ошеломил его.

— Не разрешаю, капитан. Вначале нам надо захватить дредноут, этот трофей крайне важен для Конфедерации. Ракетам придется подождать.

— Но ведь запаса кислорода у них хватит в лучшем случае на час. Генерал, вы же…

— Хватит! Мистер Дженсен, выполняйте приказ!

— Есть, сэр, — ошарашенно ответил капитан Дженсен, но лицо исказилось болью.

Я уткнулся в экраны и начал изучать обстановку. «Гидра» медленно кружила рядом со скоплением поврежденных пилотируемых ракет. Те, что могли передвигаться сами, уже вернулись на «Гидру», а в этих, проплывающих перед моими глазами, по крайней мере, в некоторых, наверняка еще есть живые люди. Они надеялись, что мы спасем их, а у нас — только два крошечных спасательных кораблика.

Перестрелки и взрывы в этой области пространства уже закончились, бои шли внутри дредноутов. А как развивалась другая битва — между армадами Тау Кита и халиан? Я взглянул на экран. Там все еще продолжалась пальба, корабли перемешались, но мне показалось, что и эта битва подходит к печальному для халиан концу. Конечно, Флот ни за что бы не победил их, если бы мы не уничтожили халианскую засаду, но все равно — ребята из Флота молодцы.

— Десять секунд до запуска баркасов, — доложил мне Дженсен.

— Постойте, капитан! Я полечу с этой группой, мне надо всего тридцать секунд.

— Но…

— Никаких но, капитан, — отрезал я. — Всю ответственность я беру на себя.

И в следующее мгновение я со всех ног бросился к баркасам. Десантники поприветствовали меня одобрительными возгласами, а их командир слегка смутился, не зная, кто теперь будет за главного.

— Продолжайте командовать, лейтенант! — подбодрил его я. — Ведите это корыто к халианскому великану, будем с ним разбираться.

Для операций по захвату вражеских кораблей обычно набирается смешанный экипаж: пилоты, десантники и специалисты по халианским кораблям. Из-за малой вместимости баркаса общая численность экипажа была невелика.

Я пристегнулся ремнями безопасности и уставился на экран переднего обзора. Баркас направился к безмолвному дредноуту. После недолгих маневров мы подобрались к этому левиафану вплотную. Я ощущал себя блохой на заднице быка, если позволительно такое сравнение. Вблизи размеры дредноута казались особенно устрашающими, а его все еще действующие лазерные пушки заставили меня поежиться.

Баркас прилепился к шлюзу дредноута, выжег в его корпусе бортовыми лазерами дыру, а образовавшиеся щели мы тут же загерметизировали нейлопластиковой пеной. Как только мы оказались внутри вражеского корабля, этой же пеной залепили за собой вход, и баркас тут же отчалил. Мы остались наедине с врагом.

— Сейчас мы им врежем! — крикнул Мак-Доннел. С этим бывалым сержантом я прошел сквозь огонь и воду множества боев. Заметив, что я встревожен, он добавил: — Не беспокойся, генерал, мы им покажем.

— Спасибо, старший сержант, не сомневаюсь, что так и будет.

На самом деле Мак-Доннел неправильно понял мою тревогу, я беспокоился о другом. Тем не менее я постарался изобразить уверенность и выкинуть из головы все посторонние мысли. Десантники устремились вглубь халианского дредноута, за ними последовали специалисты, а я, старая развалина, как и приличествовало моему званию, потащился последним.

Поэтому самого боя я не видел, а только слышал его по рации. Ребятам пришлось туго. У халиан вышел из строя главный двигатель и основные орудия, но многие из этих сукиных сынов были живы и оказали яростное сопротивление. Они нас вынудили прекратить продвижение. Десантникам удалось закрепиться лишь в нескольких помещениях. Как ни горько мне признаваться себе в этом, но я понял, что без подкрепления наша операция обречена на провал.

— Лейтенант! — крикнул я. — Быстро вызвать подмогу!

Он немедленно передал сообщение всем нашим кораблям в таких выражениях, будто его отряд вот-вот погибнет. Надо сказать — не слишком большое преувеличение, ведь халианские бестии в любую минуту запросто могли укокошить всех нас. Да, уж — пришлось пережить страшные минуты. Подмога не спешила. Наконец корвет «Переселенец» пристыковался к шлюзу, и в дредноут ворвались отчаянные рейнджеры с планеты Окраина. Бой разгорелся с новой силой, но теперь перевес был на нашей стороне. Как обычно, ни один халианин не сдался, всех пришлось перебить. Ну и черт с ними! Зато после этой мясорубки бойцы Свободнорожденной уже не могли пренебрежительно отзываться о рейнджерах Окраины, по крайней мере о ветеранах битвы у Мертвой Звезды 31.

Наши специалисты наладили на дредноуте кое-какие системы и двигатели, а я вернулся на «Гидру». Когда я вошел в огромную комнату, где собралось все начальство, то сразу почувствовал, насколько сильно переменилось настроение. Казалось, сам воздух переполнен новым ощущением вдруг появившейся сплоченности. Раньше нас не объединяло ничто, кроме знамени Конфедерации. Халиане же переплавили наши разрозненные военные части в единый монолит.

Штабной офицер докладывал собравшимся об исходе битвы главных сил халиан с экспедиционным соединением Флота. Как я и предполагал, бравые ребята с Тау Кита не посрамили себя. Половину халианских кораблей они превратили в плазменные облака, другую — в металлолом; захватили полуразбитый дредноут, пару суперкрейсеров и один эсминец. Флот возвращался домой торжественно, в сиянии огней. Вскоре они заметили нас и до них дошло, какую победу удалось одержать Конфедерации. Тут же праздничные огни погасли. Нам удалось захватить намного больше трофеев: четыре дредноута и один из трех рейдеров. Потеряли мы два фрегата и три корвета, все остальные наши корабли получили повреждения разной степени тяжести. Да, потери немалые, но Пирровой победой наш успех никак не назовешь.

— Адмирал Флота Дуэйн, командующий экспедиционным соединением, хочет передать нам сообщение, — доложил капитан.

От этих слов у меня по спине пробежал холодок. Альянс не признал Конфедерацию законным государством, офицеры Флота считали нас пиратами, поэтому я ожидал, что их адмирал собирается потребовать отдать Флоту наши трофеи, а может, и наши собственные корабли. Тем более, что сейчас мы находились за пределами Конфедерации.

— Капитан, выведите послание на главный экран, — прорычал адмирал Вейгард. — Его должен услышать каждый.

Все затаили дыхание и приготовились к худшему.

На экране появилось увеличенное раз в десять лицо адмирала Дуэйна, в темных глазах читалась откровенная зависть.

— Поздравляю с успехом, адмирал Вейгард.

При этих словах в рубке облегченно вздохнули.

— Прошу разрешить мне, адмирал, прибыть на борт вашего флагманского корабля для совещания, — продолжил адмирал Дуэйн.

— Милости просим, адмирал Дуэйн, мы не возражаем, — ответил Вейгард без малейшего намека на какие-либо эмоции. — Мы примем вас в любой момент.

Меньше чем через час старшие офицеры со всех наших кораблей собрались на «Гидре» для официальной церемонии. Это был настоящий праздник для Конфедерации. Поступок адмирала Дуэйна мог самым катастрофическим образом отразиться на карьере, но ведь всем известно, что боевые офицеры Флота — железные люди. После соблюдения формальностей все уселись за стол переговоров.

— Поздравляю вас с победой, адмирал, — искренне сказал старик Вейгард.

— Да, жаркая была битва, — откликнулся адмирал Дуэйн, — но ваша победа, сэр, гораздо весомее нашей. Если бы вы не вмешались, нас разбили бы в пух и прах.

— Пожалуй…

— Я уже отправил предварительный доклад на Тау Кита. Нашему главному штабу еще предстоит проанализировать все детали, например то, как и почему ваши корабли оказались в нужное время в нужном месте. — В этом месте наш Старик расплылся в улыбке. Дуэйн усмехнулся в ответ и добавил: — Нам повезло, что вместо пиратов неподалеку оказалась дружественная армада!

— Спасибо, звездный адмирал.

— Это не лесть, а чистая правда, галактический адмирал.

Обмен любезностями продолжался, но мое внимание уже переключилось на другое. Тайком от окружающих я слушал свою рацию, настроенную на волну спасательных экипажей. Баркасы до сих пор сновали в открытом космосе среди обломков и выведенных из строя кораблей, спасали людей и подбирали ценные детали. До моего слуха доносились радостные возгласы — удалось спасти экипаж еще одной ракеты. Я тихо извинился и покинул собрание. Выйдя за дверь, я помчался по коридору. Все удивленно шарахались. Если бы мог, то непременно рассмеялся бы, но я был чересчур измучен. А вот и шлюз.

— Кого спасли?

— Трех десантников, — небрежно бросил мне через плечо солдат и лишь потом обернулся. Когда бедняга увидел, с кем имеет дело, его чуть удар не хватил, но он сумел-таки взять себя в руки.

— Сэр! — отчеканил он.

— Фамилии! — потребовал я, не обращая внимания на его состояние. Фамилий он не знал, но сообщил мне, что из трех выжили только двое. Я молча отодвинул его в сторону и прошел к моим ребятам.

Карл лишился руки. Правой, черт возьми. Ну ничего, главное, что живой. Через несколько недель врачи поставят ему электромеханический протез с микропроцессорами, почти неотличимый от настоящей руки. Я говорю это со знанием дела, потому что у меня самого вместо одной ноги протез, правда, устаревшей модели, но работает великолепно. Карл чувствовал себя неважнецки, но был в сознании.

— Рад снова видеть тебя на борту, Карл, — сказал я ему.

— Спасибо, папаша. Тут действительно получше. А где Хэрри и Джукер?

— Я еще не видел их, вначале вот решил зайти к тебе… — Я замолчал, потому что Карл в этот момент отключился. Очевидно, ему ввели солидную дозу обезболивающих, чтобы он смог продержаться до операции.

Рукав скафандра был оторван вместе с рукой, а место отрыва залеплено воздухонепроницаемой замазкой, автоматически выплеснувшейся из защитной системы скафандра, что спасло Карла от мгновенной смерти. Пусть мальчик теперь отдохнет. Мальчик? Нет, офицер. На Свободнорожденной у него беременная жена. Просто я старею, вот и кажутся мне мои ребята мальчиками.

Я навестил Джукера, а потом поспешил обратно в конференц-зал. С самым скромным видом я постарался проскочить на свое место, но мои предосторожности оказались излишни. Гости с Тау Кита уже удалились, дабы направиться на свои корабли. Зал шумел, слышались дружеские хлопки, кто-то откупорил бутылку настоящего бурбонского виски (это такое противное пойло из Кентукки, если не знаете). Мы выпили за победу. Я тоже выпил, ведь и я внес вклад в общее дело, лично поучаствовав в высадке десанта, а мой мальчик Карл подбил халианское чудовище.

Всего «Гидра» выпустила сто двадцать ракет. Шестьдесят три вернулось более менее в норме. Пять ракет получили значительные повреждения, но их экипажи спасены и живы-здоровы, а ракеты подлежат восстановлению. Шестнадцать ракет разрушились полностью, но их экипажи тоже выжили. Короче говоря, мы потеряли приблизительно половину ракет и треть их экипажей. Ужасная цена. Ракеты — пустяк, этого добра хватает. А вот люди — это совсем другое дело. Позже анализ боя показал, что ракеты, выпущенные «Гидрой», уничтожили три халианских дредноута. Значит, прежние расчеты были ошибочными. На один дредноут требуется не двадцать ракет, а в два раза больше плюс удача. Кроме того, стало ясно, что надо усилить броню ракетоносца и оснастить его более мощным оружием. Многие экипажи ракет и баркасов почем зря крыли «Гидру», указывая на ее очевидные теперь недостатки. Тэд Канингхэм торжествовал и горевал одновременно. Я же был безутешен. Я выиграл спор у Тэда, но это меня не радовало. Потери оказались слишком велики. Спасибо рейнджерам Окраины, иначе потери были бы гораздо больше. Теперь, когда все ужасы сражения позади, я знаю, что оно было не напрасным. Ребята не зря отдали свои жизни.

Как это ни парадоксально, но халиане оказали нам большую услугу. Если бы не они, то рано или поздно битва произошла бы между Конфедерацией и Альянсом. Правда, адмирала Дуэйна, вероятнее всего, отправят в отставку быстрее, чем я смогу пропеть гимн Альянса, но его великодушный жест по отношению к Конфедерации и признание ее решающей роли в победе Флота над халианами, несомненно, способствовали разрядке напряженности между Альянсом и нами. Как минимум пару десятилетий в нашем секторе космического пространства люди перестанут убивать друг друга. А это немало.

— Это случайно не «Генерал Хохенштейн»?

— Он самый, — хрипло ответил немногословный пилот.

— Он построен на основе корпуса халианского дредноута, захваченного нашими войсками четыре года тому назад в грандиозной битве у Мертвой Звезды 31, — серьезным тоном начал рассказывать молоденький лейтенант инженеру-кораблестроителю, ведущему космический катер к колоссальному кораблю. — Его сделали ракетоносцем, потому что нашему флоту достаточно четырех лайнеров. Теперь, когда генерал-полковник Хохенштейн вышел в отставку, вдруг вспомнили старую традицию и назвали этот ракетоносец в честь старикана.

— Послушай, салага! — не выдержал кораблестроитель. — Я вместе с ним брал на абордаж этот дредноут. Генерал провел в боях больше времени, чем ты в своем училище.

На гладко выбритом лице лейтенанта изобразилось неподдельное удивление. Он искоса посмотрел на инженера, но на всякий случай приложил руку к виску, отдавая честь ветерану, и осторожно произнес:

— Извините, я не знал.

Новоиспеченный лейтенант уставился в иллюминатор и начал внимательно рассматривать проплывающие мимо новые гигантские лайнеры «Свободнорожденная», «Освобожденная» и «Окраина».