"Прекрасная наставница" - читать интересную книгу автора (Деверо Джуд)

Глава 3

Кэтрин распрямила плечи и постучалась в дверь кабинета Коула Джордана Прошло всего два часа с того момента, как судья Бэском вынес свой вердикт, и несколько минут назад мистер Стюарт высадил ее с Джереми у ворот дома Джордана Кэтрин оставила Джереми в холле, а сама пошла к мистеру Джордану узнать, каковы его дальнейшие планы.

– Смелее, – вслух подбодрила она себя и постучала громче Хриплое «Войдите» не предвещало ничего хорошего, однако Кэтрин набрала в грудь побольше воздуха и смело открыла дверь.

Он сидел за большим письменным столом, опустив голову.

– Мистер Джордан, – начала она, но он не дал ей продолжить.

– Итак, вы выиграли, – сказал он, откидываясь на стуле и сурово сдвигая брови.

– Я сделала это от безысходности. Я не стала бы прибегать к помощи суда, если бы не была в таком отчаянном положении – В отчаянном положении. О да, мне знакомо это чувство. Он встал со стула и неслышными шагами обошел стол, двигаясь с кошачьей грацией Этот мужчина напоминал ей большого хищного зверя. Стиснув пальцы в кулаки, Кэтрин смело встретила его взгляд. Он не должен увидеть в ее глазах сожаление о том, что она сделала.

– Миссис де Ланж, позвольте мне поделиться с вами некоторыми соображениями. Я владею этим городом, а значит отвечаю за все, что здесь происходит. И главной своей обязанностью считаю заботу о своем непослушном отпрыске.

Его мать, да простит ей Господь, подбросила мне его на крыльцо однажды ночью, а сама сбежала с заезжим циркачом.

Кэтрин удивленно приподняла брови. С заезжим циркачом?

Он наступал на нее, но Кэтрин и не думала сдаваться.

– И потому мне нужен человек, который сумеет обуздать буйный нрав мальчишки. Вы понятия не имеете, что это за ребенок.

– Я вижу, каким он стал при вашем попустительстве, – сказала Кэтрин с большей смелостью, чем ожидала от себя.

– О-о, – насмешливо протянул Коул – Вы хотите, чтобы я привязал его к себе так же, как вы привязали к своей юбке собственного сына? Прошу прощения, миссис де Ланж, но я не хочу, чтобы мой сын вырос таким же пугливым хлюпиком, как ваш Джереми. Мой сын должен стать настоящим мужчиной.

Сама Кэтрин была готова стерпеть что угодно, но когда дело касалось ее сына, она становилась тигрицей.

– Как вы смеете? – воскликнула она, возмущенно глядя ему в лицо – Мой сын имеет гораздо больше оснований называться мужчиной, чем эгоистичное невоспитанное существо с преступными наклонностями, которое воспитали вы! И моего сына не ждет в перспективе тюрьма.

– – Тюрьма?! – угрожающе прорычал Коул, вплотную приблизив к ней свое лицо.

И вдруг его поведение резко переменилось. С недоброй усмешкой он отступил назад.

– Да, миссис де Ланж, у Захарии преступные наклонности, и именно поэтому мне нужен человек, который сумеет подавить их. Вы же, – он окинул ее уничтожающим взглядом, – способны управляться только с пай-мальчиками, которые говорят «Да, мадам» и «Нет, мадам» и знают, в какой руке держать вилку.

– Я могу управляться с кем угодно, – возразила Кэтрин, переведя дыхание, она все еще не могла успокоиться после его оскорбительного замечания о Джереми. – Я могу сделать из него дисциплинированного ребенка и обучать его… – Она умолкла, потому что Джордан рассмеялся обидным смехом – так, словно она говорила ужасные глупости.

– Вы? – смеясь, проговорил он. – Да у меня некоторые собаки имеют вес побольше вашего. За моим парнем не углядит даже тюремный надзиратель.

В душе Кэтрин была с ним согласна, но отступать не собиралась.

– Да, я могу заставить его слушаться и сделаю это. – Она опять замолчала. Коул выписал чек и протянул ей. – Что это?

– Это чек на сумму вашего двухгодичного жалованья. Когда я не прав, то признаю это. Вы были честны со мной, а я всегда плачу свои долги. Поэтому возьмите деньги, которые были обещаны вам по контракту.

Кэтрин, оцепенев, смотрела на чек. Это было то, чего она хотела, ради чего затеяла суд. Так почему же она не бежит к дверям? Кэтрин подняла на него глаза.

– А кто будет учить вашего сына? Вы пригласите ту женщину, которая работала с умалишенными?

– Да, – просто ответил он.

– Тогда я не возьму этот чек. Вашему сыну нужен учитель, и для этого вы наняли меня. Кстати, и суд обязал меня заняться его воспитанием.

– Это очень благородно с вашей стороны, – заметил Коул, – но столь же и глупо. Мой сын не по зубам таким, как вы.

– А что вы обо мне знаете, мистер Джордан? Если вам так много известно обо мне, сообщите, что же такое вы знаете. Ну, разумеется, за исключением того, что я пытаюсь заманить вас в брачные сети.

Коул улыбнулся уголком рта.

– Вы – леди, – сказал он, садясь на письменный стол, – и раз уж оказались в этой дыре, то, значит, бежите от чего-то или от кого-то. В Ледженд многие приезжают, чтобы спрятаться. Вы называете себя вдовой, но вдовы вашего круга обычно имеют состоятельных родственников, которые могут о них позаботиться. А где же ваши родные?

Настал черед Кэтрин улыбнуться.

– Вы не очень хорошо разбираетесь в людях, мистер Джордан. Я не леди, как вы подумали. Моя мать была поварихой в большом поместье, а отец работал, на конюшне. Мне повезло: дочь хозяина поместья оказалась совершенно неспособной к учению, и он решил, что если она будет обучаться вместе с какой-нибудь другой девочкой, ее дела пойдут лучше. Но хотя я и училась вместе с ней, со мной всегда обращались как с дочерью поварихи. Что же касается отца Джереми, то это не ваше дело. А теперь, может быть, кто-нибудь покажет нам наши комнаты?

– Комнаты? – спросил Коул – Но вы не можете жить здесь. И вы не будете учить Захарию. Он…

– Удвойте мне жалованье, если я смогу заставить его слушаться в течение недели. Единственное, что мне для этого нужно, это полная свобода действий.

Коул открыл рот, чтобы возразить, но затем передумал и улыбнулся.

– Хорошо. Я даю вам неделю. И в случае удачи удвою ваше жалованье.

Он скрепил договор рукопожатием, и по его жалостливому взгляду Кэтрин поняла, что он не сомневается в ее провале.

На какую– то секунду она ощутила прилив радости оттого, что добилась своего, но, вспомнив, как Захария осушил полбутылки виски, ужаснулась своей самонадеянности.

– Т-так где мы будем жить? – пролепетала она, высвобождая свою руку из его ладони, потому что Коул не выпускал ее. От его взгляда ей стало не по себе.

– Да где хотите, – сказал он и, отвернувшись, стал перебирать какие-то бумаги. – В доме полно пустых комнат. Выбирайте любые.

– Хорошо. – Кэтрин направилась к двери.

– Миссис де Ланж!

Она замерла.

– На следующей неделе я уезжаю в Денвер. Обычно я беру сына с собой, но раз вы так уверены, что сможете управиться с ним, я оставляю его на ваше попечение.

– Да, да, конечно, – сумела выговорить Кэтрин. «Как я буду управляться с этим ужасным мальчишкой целую неделю? Может быть, спросить у него, где он держит кнут и веревки?»

– На всякий случай я оставлю здесь этот чек. Если вы передумаете, то можете обналичить его в леджендском банке и уехать с сыном когда пожелаете.

– А кто же будет присматривать за вашим сыном?

– Он сам в состоянии о себе позаботиться. Я никогда не замечал, чтобы он в ком-нибудь нуждался.

– Как и вы, мистер Джордан? Возможно, он просто подражает вам, притворяясь, что никто в целом свете ему не нужен.

Коул усмехнулся:

– Понятно. Вы полагаете, что вы и есть тот человек, который мне нужен.

Кэтрин улыбнулась ему приторной улыбкой:

– От души надеюсь, мистер Джордан, что лошадь выбросит вас из седла и вы сломаете себе шею. Всего хорошего, сэр.

Аккуратно закрыв за собой дверь, она услышала его раскатистый смех.

– Мама, ты, наверное, сошла с ума, – сказал Джереми, узнав, что они остаются. – Нужно было взять деньга и бежать из этого жуткого места. Захария неисправим. И его отец такой же. Говорят, он…

– Джереми, не нужно повторять, что ты слышал о них. У Захарии Джордана нет матери, поэтому мы должны быть снисходительны к нему и…

– А у меня нет отца, – заметил Джереми, и Кэтрин уловила в его голосе зависть. – Однако этот факт никогда не служил оправданием моему плохому поведению.

– Джереми, милый, зато у тебя есть мать, которая находится в здравом рассудке и очень любит тебя. А у этого бедного ребенка нет никого, кроме отца, который помешан на мысли, что все женщины жаждут женить его на себе. Тщеславный, надменный, не говоря уж о его невежестве и отсутствии хороших манер…

Джереми как-то странно посмотрел на нее.

– Пойдем, – сказала она, поднимая лежавшие на полу вещи. – Сначала попытаемся понять, где находятся его комнаты, а уж потом подыщем себе комнаты в другом конце дома.

Джереми подхватил остальной багаж и последовал за матерью.

– И надо найти комнату, где можно навесить на дверь большой замок, – напомнил он ей.

– Я думаю, мистер Стюарт просто шутил, – сказала Кэтрин, поднимаясь по лестнице. Дойдя до второго этажа, она посмотрела в обе стороны длинного коридора. Поколебавшись немного, она двинулась вправо.

– А по-моему, это неплохая идея, – настаивал мальчик, сгибаясь под тяжестью ноши. – Правда, мама, замок нам бы очень пригодился.

Кэтрин открывала двери, заглядывала в комнаты и с омерзением захлопывала. Видимо, когда-то эти комнаты были красиво обставлены, но, оставленные без присмотра, стали почти непригодными для жилья. Повсюду были грязь и пыль, а в одной комнате мышь устроила гнездо в перовой подушке. В некоторых комнатах были открыты окна, и, видимо, уже давно, судя по тому, как сильно там были повреждены мебель и пол.

Открыв дверь в самом конце коридора, Кэтрин ахнула, и Джереми поспешил заглянуть через ее плечо. Не вызывало сомнений, что это была его комната – так мысленно Джереми называл человека, который доставил столько неприятностей его матери. По всей комнате были раскиданы вещи и грязная обувь. У самой двери лежала гора носков, не стиранных годами.

Подцепив пальцами один из них, Кэтрин стала разглядывать его на вытянутой руке. На мыске зияла дыра.

– Отвратительно, – сказала Кэтрин. Она бросила носок на пол и захлопнула дверь. – Идем, Джереми, поищем себе комнату в другом конце коридора.

– А где спит второй? – вдруг вспомнил Джереми, с трудом поспевая за матерью.

Кэтрин не ответила, но про себя подумала, что бедный Захария, возможно, спит где-нибудь в городе, в одном из этих…, домов, завсегдатаем которых был его отец.

– Мама, тебе нужно отдохнуть. И пора признать, что ты проиграла пари.

Кэтрин вытерла тыльной стороной ладони вспотевший лоб, откинула упавшую на глаза прядь волос и устало посмотрела на сына. Она стояла на коленях и пыталась оттереть пол в кухне, который не мыли лет десять.

– Дорогой, если бы я была из тех людей, что признают поражение, меня бы еще много лет назад повесили за похищение ребенка и сейчас ты вел бы спокойную праздную жизнь в доме своего отца.

Джереми улыбнулся и уселся за большой сосновый стол, который теперь сиял чистотой благодаря усилиям его матери.

– И потом, ты ведь всегда можешь помочь мне, милый. Джереми взял из вазы яблоко и впился в него зубами.

– Разве ты не знаешь, что я – О'Коннор. Королевская кровь и все такое.

Кэтрин швырнула в него грязной тряпкой и попала бы прямо в лицо, но мальчик поймал ее и с отвращением бросил на пол. Кэтрин поднялась с колен и опустилась на стул рядом с сыном.

– Джереми, милый, что мне делать? Еще день-два, и вернется мистер Джордан, а я так ничего и не добилась.

На мгновение она закрыла глаза и, вспомнив, как прошли последние дни, невольно содрогнулась. Захария Джордан никого и ничего не боялся. Никакие угрозы на него не действовали. Она даже не могла припугнуть его тем, что пожалуется отцу, – сорванец прекрасно знал, что отец будет только рад ее неудаче, хотя бы уж потому, что сможет сказать: «Я же говорил».

Дважды она пыталась объяснить Захарии, как важно быть образованным человеком. Но он только рассмеялся над ее словами и ушел из дома.

Тогда она постаралась сделать так, чтобы ему было приятно находиться дома. Возможно, она затеяла это не столько для него, сколько для себя и Джереми, но, в конце концов, Захария тоже здесь жил. На службе у Коула Джордана работали только мужчины, а те не придавали особого значения чистоте. Так же как и хорошей еде. Они жарили мясо на топленом свином жиру, раскладывали по тарелкам и выставляли на стол.

Для сохранения собственного здоровья и здоровья Джереми Кэтрин начала готовить отдельно для себя, сына и Захарии, который обладал отменным аппетитом. Естественно, она не могла готовить в грязной кухне, поэтому в первую очередь ей пришлось заняться уборкой. Потом она прибрала и помыла комнаты для себя и Джереми, а затем привела в порядок комнату Захарии и даже отправила в прачечную его постельное белье.

– Я не могу заставить его учиться.

– Жаль, что ты не можешь морить его голодом, – посетовал Джереми, вгрызаясь в яблоко. – Этот мальчишка прожорлив как боров. И кроме того, он уже привык к чистым глаженым рубашкам.

Кэтрин давно перестала обращать внимание на оскорбительные замечания Джереми в адрес Захарии, потому что ревнивое чувство мальчика оказалось сильнее всяких запретов. Нет, ее беспокоил не Джереми, а Захария. Как уговорить его заниматься? Она уже поняла, что пронять его можно только уговорами, ибо всякое насилие вызывало у него лишь протест и еще большее сопротивление.

– Уж очень он похож на своего отца, -, тихо проговорила Кэтрин, подперев кулачком подбородок. Слова Джереми запали ей в голову. Может быть, Захария и не согласился пока взять в руки книгу, но зато она сумела произвести изменения в других областях его жизни.

Кэтрин заметила, с каким удовольствием Захария носит свежие отутюженные рубашки. А однажды видела, как он смахнул соринку, прилипшую к начищенным ботинкам. И хотя ей не удалось привить ему любовь к географии, с купанием не возникло никаких проблем – горячая ванна доставляла ему истинное наслаждение.

И в том, что касается еды, Джереми тоже прав. Когда они в первый раз ужинали втроем на чистой кухне, Захария фыркнул при виде жареного цыпленка и крохотных корзиночек с овощным салатом, сделав при этом какое-то нелестное замечание Кэтрин, наработавшаяся в тот день до изнеможения, вспыхнула и сказала, что либо он будет следить за своими манерами и вести себя как подобает джентльмену, либо будет есть вместе со слугами. Тогда Захария тихонько сел напротив Джереми и, исподволь наблюдая за ним, старательно повторял все манипуляции с ножом и вилкой.

«Все– таки кое-чему я его научила», -подумала Кэтрин. Потом резко вскинула голову и расширившимися глазами уставилась на сына.

– Что ты сказал?

– Что его отцом мог быть кто угодно. Говорят, его мать…

– Джереми, сколько раз я тебе говорила не повторять сплетни. Нет, что ты сказал перед этим? Что-то о еде.

– А-а, я сказал: жаль, что ты не можешь морить его голодом.

– Вот. – Кэтрин встала. – Джереми, сходи в бельевую комнату и принеси оттуда самые грязные простыни, какие найдешь.

– У них там нет простыней, одни одеяла.

– Тогда самые грязные одеяла. А одежду Захарии отнеси на конюшню, пусть ее используют вместо тряпок, когда будут обтирать пот с лошадей.

Джереми перестал жевать яблоко и недоверчиво посмотрел на мать. Одно дело думать про себя, как проучить Захарию, и совсем другое, когда твоя мать осуществляет это на деле.

– И скажи Мануэлю, что ужин сегодня будет готовить он.

– Мама!

– Иди и делай, что тебе говорят! Ну же! Джереми уронил яблоко и выбежал из комнаты.

Возвращаясь домой, Захария Джордан улыбался в предвкушении вкусного горячего ужина и аромата лимонного масла, который теперь наполнял весь дом. Всю последнюю неделю он поздравлял себя с тем, что так ловко все провернул Ведь это благодаря ему миссис Кэтрин де Ланж живет теперь с ними. Если бы он не вмешался вовремя, то сейчас у них работала бы та жуткая женщина, которую хотел нанять отец, и дом превратился бы в тюрьму.

Но Захария перехитрил отца. С помощью своих леджендских друзей Захария заполучил в гувернантки самую красивую женщину на свете. И жил теперь как в раю. Он ни за что не признался бы в этом даже под страхом смерти, но ему очень нравилось жить в чистом доме. И нравилось каждое утро надевать свежую рубашку А как вкусно готовит эта женщина! Вместо здоровенных бифштексов, которые можно было резать только охотничьим ножом, она кормила его говядиной, тушенной в вине, цыплятами, томленными в пряных травах, форелью в миндальном соусе. Соусы ей особенно удавались, они придавали салатам и овощам изумительный вкус и аромат А когда Захария ел приготовленный ею десерт, на глазах у него выступали слезы И все, что от него требовалось, это сидеть за одним столом с этим выскочкой Джереми и повторять все, что он делает А это было совсем нетрудно. Для того чтобы запомнить, какой вилкой есть рыбу, а какой – мясо, не требуется особого ума Он немного жалел, но только самую малость, что отказался выполнить другое требование миссис де Ланж сидеть все дни напролет уткнувшись в книгу. Но как можно отказаться от привольной жизни ради сидения взаперти? Как он мог отказаться от прогулки по горным ручьям, вода в которых такая чистая, что просматривается на пятьдесят футов в глубину? Нет, это невозможно. Не видеть орлов, парящих в вышине, не слушать рассказы Золотого Ястреба о старых временах, сидя у костра? А может быть, он должен бросить уроки стрельбы Малыша Фриско? Тот, конечно, уже немолод, но стреляет и бросает лассо не хуже, чем прежде А потом, у Захарии были обязанности в Ледженде. Женщины рассказывали ему о своих проблемах, а он передавал все отцу, и, как правило, отец помогал им Не один ковбой был изгнан из города за плохое обращение с «девочками».

Захария с улыбкой вспомнил первую встречу с миссис де Ланж Многие в городе считали, что она одна из «девочек», но Захария знал с самого начала, что это не так. Если сравнивать с золотом, то «девочки» были фальшивкой, а миссис де Ланж – двадцатикаратным самородком чистого золота. Она была настоящая. Захария это понял сразу, как только увидел ее фотографию, а теперь еще больше убедился в этом.

Когда он увидел в тот день, как она обнимает своего сына, его захлестнула такая волна зависти, что он не смог удержаться. О своей матери он слышал только плохое. Молоденькая леджендская шлюха вбила себе в голову, что станет миссис Коул Джордан Но Джордан отказался жениться на ней даже после рождения ребенка, и тогда она оставила Захарию на пороге его дома и сбежала из города. С тех пор она ни разу не поинтересовалась своим сыном.

Захария до сих пор помнил то чувство, которое охватило его при встрече с мальчиком, у которого была такая красивая, любящая мать И ему ужасно захотелось, чтобы этому чистюле стало так же больно, как ему. Поэтому он сделал вид, будто принимает миссис де Ланж за леджендскую шлюху. С каким удовольствием он отмутузил этого мальчишку, хотя тот оказался гораздо сильнее, чем предполагал Захария. А потом, не удержавшись от искушения, он взял у той женщины бутылку из-под виски и выпил половину ее содержимого. Этот маленький выскочка Джереми не мог знать, что «девочки» держат в бутылках всего лишь холодный чай.

Так думал Захария, возвращаясь домой. Довольная улыбка блуждала на его губах. Что приготовила миссис де Ланж сегодня?

Но когда он подошел к дому, оказалось, что парадная дверь заперта. С каких это пор дом Джорданов стали запирать, подумал он Вдоль стены дома патрулировала охрана, да и кто посмеет к ним забраться? Он замолотил кулаками в дверь, но никто не открыл ее. В конце концов он забрался на крышу крыльца и оттуда по карнизу добрался до окна своей комнаты.

Едва открыв окно, он сразу уловил неприятный запах. И сразу же понял, чего добивается миссис Кэтрин де Ланж. Захария решил сдаться без промедления. Если за чистое белье и хорошую еду нужно вызубрить таблицу умножения, он готов это сделать. Если уж этот выскочка Джереми сумел ее выучить, то сможет и он Кроме того, кое-что из того, что она рассказывала о заморских странах, показалось ему занимательным. Возможно, когда-нибудь он постигнет и другие науки, хотя до сих пор прекрасно обходился без них.

Захария вышел из своей грязной комнаты и, захватив подушку с кушетки в холле, отправился спать под дверь миссис де Ланж. Это заставит ее смягчиться, думал он, устраиваясь поудобнее. У миссис Кейт, как ее все здесь называли, самое доброе сердце на свете. «Если не считать моего отца», – напомнил он себе. Когда дело касалось старшего Джордана, Захария был тверд.

«Ты не понимаешь, па, – думал он, проваливаясь в сон. – Тебе нужно кое-что сделать. Возможно, это тебе нужно поспать несколько дней под ее дверью. И тогда она отдаст тебе все, что только у нее есть».