"Алый Легион" - читать интересную книгу автора (Деннинг Трой)

10. Охота Лирров

Глухой звериный рев разорвал ночную тишину. Он разносился над каменистыми пустошами зловещей заунывной песней, от который у Рикуса кровь стыла в жилах. Рев стих, но тут же раздался снова – уже с другой стороны.

За последние несколько ночей подобный рев стал такой же неотъемлемой частью ландшафта, как камни и песок.

Мул зевнул и потащился вперед. Каждый шаг – испытание на силу воли. Его здоровая нога просто горела от усталости и не хотела слушаться. Вот гладиатор все-таки сделал шаг, но тут, как это часто случалось, камни под ногой сдвинулись, и мул удержал равновесие, только навалившись на свой импровизированный костыль: раздвоенное урикитское копье с обломанными остриями. Затем пришла очередь второй ноги, опухшей, негнущейся и ничего не чувствующей. И вот ноги стоят рядом. Теперь – всем весом на костыль и новый, такой трудный шаг…

Догоняя свой легион, Рикус шел так уже четыре дня. За все это время он остановился только один раз – набрать воды в оазисе. Ел мул на ходу. Он ловил змей и саранчу, которых пожирал сырыми. Рикус даже не спал – прошедший перед ним легион оставил на песке и камнях такой явственный след, что идти по нему можно было даже при тусклом свете лун.

Человеку подобное путешествие было бы не под силу. Но мулы в случае необходимости могли сутками обходиться без еды, сна и отдыха. И тем не менее, даже фантастическая выносливость Рикуса была не беспредельна. Гладиатор еще раз зевнул. Он понимал, что долго так не протянет.

Вновь над пустыней потянулась заунывная песнь, и мул вспомнил, что спать ему никак нельзя. Всего в каких-то ста футах впереди, забравшись на кучу камней, сидел лирр. Он, не отрываясь, следил за гладиатором, и его желтые глаза голодно сверкали. Вот он встал на задние лапы, цепляясь длинным шипастым хвостом за камни, и потянул воздух носом. Размером примерно со взрослого гнома, хищник щеголял в сплошном панцире из многогранных чешуек, твердых, как камни, среди которых он жил.

Двигаясь прямо на лирра, Рикус воскликнул:

– Ну давай же, нападай!

Вернее, хотел воскликнуть. Из пересохшего горла гладиатора вырвался только сдавленный хрип. Вода кончилась два дня назад.

Зная по опыту, что лирр близко не подойдет, мул поднял с земли камень и швырнул в мерзкого хищника, но глазомер его сейчас оставлял желать лучшего. Камень упал в песок, даже не долетев до цели. Рикус поднял еще один камень. На сей раз он кинул точнее, но лирр небрежным движением когтистой лапы отбил камень в сторону. Сердито шипя, хищник хлестал хвостом по бокам.

Когда до лирра оставалось футов десять, гладиатор начал надеяться, что на сей раз ему удастся схватиться с хищником. Боясь спугнуть лирра, Рикус на стал доставать из ножен Кару Ркарда, а ударил костылем.

Удар пришелся животному в грудь. Даже не вздрогнув, лирр длинным языком коснулся лица мула. Щеки загорелись, словно их облили кислотой.

Мул хотел выругаться, но сил хватило только на новый хрип. Он снова взмахнул древком. Костыль рассек один только воздух: соскочив с камня, лирр убежал в темноту.

«Глупый гном», – зазвучал в голове Рикуса голос Тамар. – «Не давай им себя отвлекать. Они же хотят, чтобы ты попусту растратил остатки сил.»

«Помолчи, – приказал Рикус, снова пускаясь в путь. – Меня не интересует твое мнение».

«Плевать я хотела на то, что тебя интересует, – рявкнула Тамар. – Слушайся меня, иначе тебе конец».

«Твои угрозы бессмысленны, – ответил мул, тряся головой, чтобы проснуться. – Хочешь меня убить – убивай. А если нет, то заткнись.»

«Ты будешь делать то, что я тебе говорю! – проревела Тамар. – Ты убьешь лирра. Сегодня. Сейчас. Пока не свалился без сил.»

Рикус перетащил свою негнущуюся ногу через камень.

«Я не свалюсь без сил, – заявил он. – До легиона уже рукой подать.»

«Ты говоришь это каждую ночь!»

Концом костыля Рикус показал на перевернутый ногами воинов камень. Ветер еще не успел присыпать его песком – значит, перевернули его совсем недавно.

«Сейчас другое дело.»

«А если ты ошибаешься? Что тогда?»

«Тогда я умру, а ты останешься в моем мертвом теле, как в ловушке. Во всяком случае, до тех пор, пока нас не съедят лирры».

Тамар молчала, и Рикус удовлетворенно усмехнулся. За эти четыре дня его страх перед призраком превратился в ненависть. Ее повелительный тон напоминал гладиатору речь хозяина, обращающегося к своему рабу. Про себя мул решил, что скорее умрет, чем станет рабом Тамар.

Но несмотря на жгучую ненависть к призраку, Рикус вовсе не торопился умереть. Сперва он должен отомстить Маетану и найти Книгу Королей Кемалока. Поэтому, медленно ковыляя по скользким камням, мул обдумывал слова Тамар. Что, если он все-таки ошибается, и до легиона еще далеко? Мул знал предел своих сил. До рассвета еще дотянет, но не дольше. Вот тогда-то лирры и накинутся на него всей стаей. В общем, предложение призрака казалось вполне разумным.

Рикус добрался до подножия небольшого холма. Он спотыкался все чаще. Склон был не крутой, но поднимать ногу, даже чуть-чуть, стало настоящей пыткой. Внезапно мул обнаружил, что устал куда больше, чем ему казалось. Он передвинул Кару Ркарда на живот, споткнулся и чуть не упал.

Лирры радостно взревели. Они кружили вокруг своей обессилевшей добычи, пробуя воздух длинными змеиными языками. Теперь Рикус мог их сосчитать: шесть хищников. Меньше, чем он думал, но все равно слишком много, чтобы вот так запросто с ними справиться.

Нога гладиатора соскользнула гладкой, как стекло, поверхности камня. Рикус рухнул на землю. Сразу накатило непреодолимое желание уснуть. Уснуть прямо здесь, на склоне, среди камней…

Взревел дружный хор лирров. Хищники приближались.

Рикус попытался встать на ноги, но сил не осталось. Он едва сумел сесть.

«Если ты сейчас с трудом можешь встать, что будет в следующий раз, когда ты упадешь? – спросила Тамар. – Подманивай лирр, пока не поздно. Скоро у тебя не останется сил ни на ходьбу, ни на схватку.»

Рикус взялся за рукоять волшебного меча и устало положил голову на костыль.

Но лирры не нападали, а молча наблюдали за лежащим без движения мулом. Они припали к земле, совершенно неподвижные, и даже Кара Ркарда доносила до Рикуса только тихий шелест их дыхания.

«Закрой глаза, – посоветовала Тамар. – Мне кажется, лирры видят, что они открыты».

«Тогда я усну», – возразил мул.

Теплые, нагревшиеся за день камни манили к себе, как самая изысканная постель.

«Ничего, – ответила Тамар. – С Карой в руке ты услышишь, когда они нападут.»

Готовый на все, лишь бы подманить лирр, Рикус закрыл глаза.

«Не спи, не спи», – твердил он себе.

Но с каждым разом слова звучали все тише. Через несколько секунд он их уже и вовсе не слышал.

Что– то щелкнуло, и Рикус проснулся, а в следующий миг почувствовал, как у него из-под головы вытаскивают костыль. Щека мула коснулась камня и, открыв глаза, он увидел желтоглазого лирра, уносящего в темноту древко сломанного копья.

Рикус поднялся на ноги и, на ходу вытаскивая из ножен меч, пустился вдогонку. Краем глаза он заметил, как блеснул лунный свет в больших желтых глазах, услышал, как застучали камни. К тому времени, как он повернулся, второй лирр успел прыгнуть.

Отчаянно тряся головой, чтобы разогнать окутывающий сознание туман, Рикус поднял меч. Даже под страхом смерти он не мог двигаться быстро. Измученное тело было медлительным и неловким. Вытянув вперед все четыре лапы, лирр врезался в мула.

Нестерпимая боль обожгла Рикуса, когда острые когти зверя прошлись по незажившей ране на груди гладиатора. Только широкий Пояс Ранга помешал лирру распороть мулу живот.

Даже не пытаясь удержаться на ногах, Рикус повалился на землю. Прижав подбородок к груди, он оттолкнулся здоровой ногой и, отбросив от себя хищника, покатился по камням. Больное плечо задело камень, и мул едва не потерял сознание. Выхватив Кару из ножен, он рубанул по открытому горлу оглушенного падением лирра.

Волшебный клинок вонзился в панцирь. Фонтаном ударила кровь. Лирр завизжал и, разбрасывая мелкие камни, забил хвостом в предсмертных судорогах.

Но у Рикуса не было времени радоваться победе. Справа и слева к нему спешили друзья погибшего хищника, чтобы раз и навсегда рассчитаться с неугомонной жертвой. Рикус хотел было вскочить на ноги, но даже в пылу боя его усталым мускулам это оказалось не под силу. Чувствуя близость лирров, гладиатор, не вставая с колен, крутанул мечом.

Первому лирру удар пришелся по передним лапам, прямо под кривыми коленями. Магический меч разрубил и панцирь, и кости и, завершая круг, попал второму лирр по челюсти. Пронзительный визг – но хищники все еще не сдавались. Развернувшись, Рикус точным ударом раскроил череп первому из нападавших. Второй хищник, обливаясь кровью, успел, вцепиться в раненую ногу мула. Рикус закричал. И сразу же горько об этом пожалел – такой ослепительной болью отозвалось ссохшееся, сгоревшее горло.

Лирр замотал головой и начал отступать, рассчитывая сбить добычу с ног. Выдернув меч из черепа мертвого лирра, Рикус рубанул своего мучителя по чешуйчатой шее. Меч глубоко вошел в тело, но зверь держал мула мертвой хваткой. Второй удар – и обезглавленное тело полетело на камни. Но челюсти так и не разжались.

Шатаясь, Рикус огляделся. Три оставшихся хищника держались на расстоянии.

– Ну, давайте! – прохрипел мул. – Пора кончать!

Двое лирров, встав на задние лапы, горестно завыли. Третий, тот, что утащил импровизированный костыль Рикуса, злобно урча, разгрызал древко на мелкие кусочки.

«Печально, – заметила Тамар. – Их осталось трое, а ты совсем скис.»

Не обращая внимания на слова призрака, Рикус вставил меч между челюстей висевшей у него на ноге головы. Рывок – и он свободен. Кровь хлынула ручьем – мул даже не мог разобрать насколько серьезна его рана. Впрочем, возможно, это было и к лучшему.

Оторвав кусок ткани от набедренной повязки, мул туго перетянул ногу выше раны.

«Забинтуй рану, – посоветовала Тамар. – Быстрее заживет».

«Когда приду в лагерь», – ответил мул, делая очередной шаг вперед.

«Ты же понятия не имеешь, где он находится!»

«Он за этим холмом», – Рикус уверенно показал на вершину ближайшего холма.

Это было утверждение, порожденное отчаянием, а не знанием. И однако, мул верил своим словам. Не мог не верить. Иначе он бы просто не сдвинулся с места. Он прекрасно понимал, что если вскоре не доберется до легиона, то усталость, жажда, голод и раны сделают свое дело. До смерти оставалось совсем немного.

К сожалению, воины Тира не встали лагерем ни за этим холмом, ни за следующим, ни даже за третьим. Мул все шел и шел, убеждая себя, что за следующей грядой совершенно точно увидит свой легион. Три лирра следовали за ним по пятам. Они не подходили близко и время от времени оглашали пустыню громким заунывным ревом. Порой то один, то другой, проверяя бдительность мула, подбирался поближе, и Рикус брался за меч. Удостоверившись, что жертва еще может за себя постоять, хищник поспешно ретировался. До следующего раза.

Две луны уже начали опускаться за Кольцевые Горы. Рикус стоял на дне очередной каменистой долины и смотрел на далекую вершину следующего холма. На востоке первые зеленые лучи восходящего солнца коснулись звездного неба. Мул знал: когда он достигнет вершины, алое солнце будет уже в зените.

Рикус упал на колени. Лирры подобрались ближе, и в их унылой песне зазвучали радость и нетерпение.

«Вставай!» – приказала Тамар.

Рикус попытался встать, но ноги больше не держали его. Он даже не чувствовал боли в изуродованной хищником ноге.

«Ты не нашел Книгу! Я не позволю тебе остановиться!»

«Ты не сможешь…»

Рикус умолк на полуслове – Кара донесла до его ушей какой-то непонятный звук. Мул огляделся, всматриваясь в протянувшиеся по песку тени. Ничего. Но за большим камнем чуть выше по склону кто-то дышал. Собрав остатки сил, Рикус поднялся на ноги. Лирры горестно запричитали.

«Что случилось?»

Рикус не удосужился ответить. Крепко сжимая меч, он заковылял к камню. Мул понятия не имел, кто там дышит. Вряд ли кто-то из легиона. Было достаточно светло, и часовые не могли не узнать своего командира. Но Рикуса никто не окликнул.

Впрочем, сейчас это было неважно. У мула оставалась только одна надежда на спасение: если у этого таинственного существа за камнем была вода. Лирры, похоже, что-то почувствовали. Тревожно скрипя, они буквально наступали мулу на пятки. Они двигались так тихо, что если бы не Кара Ркарда, гладиатор ничего бы не услышал. Но сейчас мулу было не до них. Врожденная осторожность не даст им на него напасть. До поры до времени…

Рикус сделал каких-то двадцать шагов вверх по склону, когда существо за камнем пошевелилось. Громко стукнул случайно сбитый камень. Словно испугавшись, что их с таким трудом загнанная добыча попадет в лапы какого-то другого охотника, лирры дружно ринулись в атаку. Мул повернулся им навстречу. При этом он подставлял прячущемуся в тени зверю незащищенную спину, но другого выхода у него не было.

Лирры прыгнули все вместе – челюсти щелкают, когтистые лапы вытянуты вперед. За спиной Рикуса зашелестел песок, застучали камни. Таинственное чудовище, покинув свое укрытие, бросилось к нему. Проклиная свою злосчастную судьбу, мул вытянул перед собой меч и рванулся вперед. Хищники явно не ожидали от него ничего подобного. Лирр, который был в центре, грудью напоролся на лезвие Кары, а двое других пролетели мимо – прямо к надвигающемуся сзади чудищу.

Мул упал. Сверху на него свалился насквозь пронзенный мечом лирр. Утро взорвалось безумным ревом – два лирра схватились с прятавшимся за камнем существом.

От мощного удара с треском лопнул панцирь, и лирр, коротко взвыв, замолчал навсегда. Опасаясь, что сейчас ему предстоит встреча с чудовищем, расправляющимся с ночными хищниками, Рикус сбросил с себя мертвое тело и, освободив меч, тяжело поднялся на ноги.

Его взору предстал настоящий калейдоскоп мелькающих рук, лап и щелкающих челюстей. Рикус стоял и смотрел, как большой три'крин, изловчившись, схватил извивающегося лирра тремя руками, а четвертой оторвал чешую у него на горле. Наклонившись, он впился в обнажившееся мясо ядовитыми жвалами. Лирр завыл и забился в предсмертных судорогах.

– К'крик? – неуверенно спросил Рикус, не опуская поднятого меча. Три'крин отшвырнул затихшее тело лирра в сторону. Затем показал на убитого мулом хищника.

– Хорошая добыча. Лирр сильные.

– Почему ты прятался? – прохрипел Рикус. – Почему не подошел сразу? К'крик удивленно наклонил щупальца.

– И сорвать охоту на лирр?!

– Принесите еще воды, – приказала Ниива, отбрасывая в сторону опорожненный Рикусом бурдюк.

Только-только рассвело. Два часа назад в разбитый в оазисе лагерь вернулся К'крик. Он принес полубессознательное тело мула. Теперь Рикус лежал на ковре багряного мха. Голова его покоилась на коленях склонившейся над ним Ниивы. Желтая крона чифонового дерева заслоняла его от жгучих солнечных лучей. В воздухе стоял медовый аромат его зеленых цветов.

На плечах мула была мягкая накидка, которую он уговорил К'крика принести ему до того, как они вошли в лагерь. Рубин Тамар все еще алел в груди Рикуса, и мулу очень не хотелось кому-либо его показывать. А сейчас рядом с ним сидело довольно много народу. Пришли Джасила, и Гаанон, и Каилум, и даже Стиан…

– Ему нельзя много пить, – предостерег Каилум, передавая Нииве новый бурдюк.

– Пусть пьет, сколько хочет, – резко сказала Ниива, поднося воду ко рту Рикуса.

Мул принял бурдюк, но сразу пить не стал. Он действительно выпил довольно много. Даже голова закружилась…

– Я велел вам меня подождать. – Рикус взглянул на Нииву.

– Мы ждали, – ответил вместо нее Каилум.

Твердо глядя в глаза мулу, гном положил руку на плечо Ниивы.

– Странно… – Рикус с горечью глядел на руку Каилума. – Но когда я вышел из цитадели, перед ней никого не было.

– Я ждала пять дней, – сказала Ниива.

Мул даже рот открыл от изумления. Казалось невероятным, что он провел в саркофаге Бориса целых пять дней.

– Это моя вина, – выступил вперед Каилум. – Это я убедил Нииву, что ты наверняка уже мертв.

Рикус буквально кипел от гнева. Он и сам не понимал, почему слова гнома вызвали у него такую ярость.

– Я бы не советовал тебе подходить ко мне слишком близко, – прорычал он.

Лицо Каилума оставалось бесстрастным. Он даже не пошевелился.

– А что нам оставалось делать? – спросила Ниива. – Мы же не могли проникнуть внутрь.

– Они могли ждать, сколько им заблагорассудится, – улыбнулся Стиан. – Легион под моей командой преследовал Маетана…

– И преследовал бы до самых ворот Урика без единого сражения, – проворчала Джасила. Она в упор поглядела на Рикуса. – Они думали, что ты погиб, Рикус. Что им оставалось делать?

– Ничего, – отрезал мул. – Ниива, расскажи, что произошло, пока меня не было.

Поняв намек, собравшиеся, за исключением Каилума, поспешно ушли. Гном, однако, вел себя так, словно ему и в голову не приходило, что Рикус хочет поговорить с Ниивой наедине.

– Каилум, – прорычал мул, – сейчас я вполне обойдусь без твоего общества!

– Я призову солнце исцелить твои раны, – невозмутимо сказал гном, показывая на изувеченную ногу мула.

– Нет, – решительно заявил Рикус. После того, что он узнал, что после того, как увидел руку Каилума на плече своей партнерши, Рикусу не хотелось иметь с гномом ничего общего.

– Во всяком случае, не теперь.

– Лучше, если я исцелю тебя прямо сейчас, – настаивал Каилум, поднимая руку к солнцу. – Ты с каждой минутой теряешь силы.

– Я не позволю тебе ко мне прикасаться, – выкрикнул мул, отталкивая гнома.

– У тебя солнечный удар, – заявила Ниива.

– Правда? – язвительно спросил мул. – Он тебя уговорил бросить меня в цитадели. Почему я должен теперь принимать его помощь?

Не говоря ни слова, Ниива крепко прижала Рикуса к земле.

– Лежи и дай Каилуму поколдовать… Легион не может ждать, пока ты поправишься сам.

Гном снова поднял руку к небу, и вскоре она стала алой, как огонь. Понимая, что Ниива права, Рикус не стал больше спорить и отвернулся. Вот гном коснулся его ноги… Словно расплавленное железо влилось в вены.

Когда Рикус снова посмотрел на свою ногу, она была ярко-ярко красной.

– А где Маетан? – спросил он, пытаясь отвлечься от одуряющей боли.

– Стиан не дал ему вернуться в Урик, – ответила Ниива. – Насколько нам известно, он отступил в деревню под названием Макла.

Рикус выругался.

– Знаю я эту деревню. – Он скрипнул зубами. Больно было ужасно. – Там у них перевалочный лагерь. Неподалеку каменоломни. А защищает деревню небольшой гарнизон.

Когда раны на ноге Рикуса закрылись, Каилум протянул руку к накидке.

– Нет, – остановил его мул. – Эти раны заживут и так.

– Любая царапина может оказаться опасной, – нахмурился гном. – Особенно оставленная когтями животного. Судя по пятнам на твоей накидке, некоторые уже начали гноиться. Если не обработать их прямо сейчас, ты можешь погибнуть.

– Со мной все будет в порядке, – покачал головой Рикус. – На сегодня хватит лечения. С лихвой.

– Не дури, – рассердилась Ниива, и прежде, чем Рикус успел ее остановить, распахнула накидку.

Неглубокие раны на боках – следы схватки с лиррами, уже начавший заживать ожог – результат борьбы с Умброй, и маленькая, размером с мелкую монетку, гноящаяся язвочка на левой груди.

В центре эта язва казалась ярко-красной, а кожа вокруг нее приобрела неприятный темно-зеленый оттенок. Из нее сочился желтый гной, почти закрывавший чуть выступающие грани вложенного туда рубина. Внутри камня светился маленький алый огонек.

– Что это? – прошептала Ниива.

– Не знаю, – соврал Рикус. – Убив Умбру, я надолго потерял сознание. А когда очнулся, то увидел вот это. – И он показал на свою грудь.

Рикусу очень не хотелось врать, и он пообещал себе обязательно рассказать Нииве всю правду. Просто в присутствии Каилума ему не хотелось упоминать призраков. К тому же, он ведь должен был отдать им ту самую Книгу, которую обещал найти гномам Кледа.

– Когда ты очнулся, этот рубин был у тебя в груди? – недоверчиво переспросил Каилум.

– Ну, я же сказал! – рявкнул мул, запахивая накидку.

Каилум спокойно снова ее распахнул и начал внимательно осматривать странную рану. Он прикоснулся к ней пальцами. Рикус дернулся от боли, и гном убрал руку.

– Что ты делаешь? – спросил мул.

– По-моему, – сказал Каилум, – это какой-то магический кристалл. Вытерев пальцы о край накидки, он поднял руку к солнцу. Когда она засияла, он добавил: – Силою солнца, мне, возможно, удастся тебя от него избавить.

– Ну, если ты уверен… – проворчал Рикус.

Он не знал, что ему нравится меньше: оставаться во власти Тамар или быть обязанным Каилуму за избавление от призрака.

Не отвечая, гном приложил свою горящую руку к язве.

В первый момент Рикус почувствовал страшный жар. Но уже в следующий миг все прошло, а Каилум побледнел, как полотно. Вопль ужаса вырвался у него из груди. Серая тень выползала из гноящейся раны Рикуса. Она перебралась на руку гнома, гася по пути светящуюся плоть. Вот тень добралась до плеч, залила голову и грудь. И только красные глаза Каилума продолжали сверкать из-под серой пелены. Но потом зрачки закатились, и гном без чувств повалился на землю.

Рикус закричал. Ощущение было такое, словно кто-то всадил ему в сердце горящую стрелу. Его грудь взорвалась ослепительной болью, языки которой поползли в руки и ноги. С каждым мигом огонь жег все сильнее. Мука нарастала. Рикус чувствовал, что еще немного – и он сгорит дотла. Черные струйки дыма начали затягивать разум. В ушах стоял непрерывный оглушительный рев.

«Твой союзник-гном не сможет тебе помочь!» – прошипела Тамар, заглушая гул бушующего огня.

Страшные судороги сотрясали тело Рикуса. А потом все мысли развеялись черным дымом…

Но мул не умер. Вместо этого Рикус увидел себя внутри собственного сознания. Задыхаясь и кашляя от едкого дыма, он бесцельно брел по безжизненной серой равнине. Его вещи исчезали одна за другой. Вот пропала накидка, под которой мул прятал вложенный ему в грудь рубин. За ней – Пояс Ранга. Потом сандалии, набедренная повязка… И только Кара Ркарда плыла рядом, словно покоясь в невидимых ножнах.

Мул шел уже несколько часов – так ему казалось. На самом деле, возможно, прошли дни, а может, всего лишь минуты. Порой мул звал Нииву или даже Каилума. Ответа не было. Рикус нервничал – он уже однажды видел эту местность.

Однажды, проиграв на Арене поединок с гаджем, одним из чудовищ пустыни, мул несколько дней провел между жизнью и смертью. Пока его тело боролось, дух Рикуса очутился на вершине высокой скалы над морем серой пустоты. А рядом – точно такие же, серые пустоши…

У гладиатора мурашки побежали по спине. В отместку за попытку гнома вынуть рубин Тамар могла убить и Каилума, и Рикуса…

– Тамар! – закричал мул. – Что ты со мной сделала?

Страх Рикуса сменился злостью. Он побежал сквозь едкую серую дымку, не разбирая дороги.

– Выходи, призрак! – В гневе гладиатор схватился за рукоять меча.

И сразу же серый туман исчез. Рикус обнаружил, что висит высоко в воздухе, вверх ногами над полом из полированного гранита. В следующий миг он полетел вниз. Рикус еле-еле успел сгруппироваться…

Оглушительный хохот приветствовал его падение. Рикус оказался в огромном зале, освещенном десятком пылающих костров. Вокруг них кружились стройные высокие девушки. Они что-то пели и время от времени выкрикивали непристойные предложения пьяным мужчинам, одобрительно наблюдавшим за их танцем. По залу бродили слуги-рабы, следя, чтобы чаши зрителей не пустели. Пахло потом и немытыми телами.

– Видишь, ты еще не умер! – произнес за спиной Рикуса чей-то нежный голос.

Рикус поспешно поднялся с пола и оглянулся. Он увидел смуглую обнаженную женщину с длинными черными волосами. Она стояла у постели из мягких теплых шкур. На полных красных губах играла кривая усмешка.

– Тамар?! – охнул Рикус.

Женщина кивнула и поманила мула пальчиком с длинным острым ногтем.

– Ты учишься пользоваться Карой, – сказала она. – Это хорошо. Доверяй своему мечу, даже когда обманут твои собственные мысли.

Мул шагнул к Тамар. Ростом она была не ниже мула. Тело жилистое, сильное и одновременно с женственными, чувственными формами. Вот только пахло от нее плесенью и гнилью.

– Иди ко мне, – распахнула объятия Тамар. – Я научу тебя, как справиться с адептом.

– Чего это вдруг? – спросил Рикус, не двигаясь с места. – Ты же знаешь, что, убив Маетана, я ни за что не отдам тебе Книгу Королей Кемалока.

– Придет время, – зловеще улыбнулась Тамар, – и ты, я думаю, отдашь нам все. А теперь, – она снова поманила мула, – иди ко мне… если хочешь получше познакомиться с силой своего волшебного меча.

– Я не хочу совокупляться с тобой, призрак, – резко ответил мул, остро чувствуя свою наготу. – Даже в мыслях.

Глаза Тамар свернули, но голос ее остался таким же нежным.

– И мне тоже не хочется ложиться с тобой, полугном-получеловек.

Она протянула к мулу руку. Длинные когти выросли из ее ногтей. Из под алых губ появились острые звериные клыки.

– Не подходи! – крикнул Рикус, наотмашь рубя мечом.

Призрак поспешно отскочил, но лезвие Кары прошлось по ее животу. Тамар вскрикнула, но голос был не ее. Иссиня-черные волосы стали светлыми, глаза из красных превратились в изумрудные, тело стало куда более мускулистым. В воздухе поплыл сладкий аромат цветущего чифонового дерева.

Похолодев, Рикус понял, что это уже не его мысли, а самая настоящая реальность. И что напротив него, зажимая руками рану на животе, стоит Ниива. И между ее пальцами струится кровь. А находятся они под тем самым деревом, куда мула принес К'крик.

– За что, Рикус?

На лице Ниивы не было ни гнева, ни боли. Только безграничное удивление.

– Это была не ты! – крикнул мул. Он чувствовал себя смертельно виноватым. – Прости меня! – взмолился, он падая на колени и отбрасывая меч.

В тот же миг светлые волосы Ниивы почернели, а в глазах зажегся красный огонь. Аромат чифона сменился вонью разлагающегося мяса. Над землей поплыл серый дым. Рикус снова оказался в глубине своего сознания.

Призрак шагнул к мулу. Ее глаза горели, словно пылающие угли. Как и раньше, она была обнаженной, но теперь на ее животе белел длинный шрам – именно там, где у Ниивы была кровоточащая рана.

– Глупец! Никогда не выпускай из рук Кары!

Она дала Рикусу пощечину. Голова мула загудела так, словно Тамар ударила не рукой, а по крайней мере боевым молотом. Не ожидавший ничего подобного гладиатор упал. Чуть придя в себя и настороженно поглядывая на Тамар, Рикус поднялся на ноги.

– А что с Ниивой? – спросил он. – Она ранена?

– Забудь о Нииве! – завопила Тамар.

Она снова ударила мула. На этот раз кулаком. Рикус пытался поставить блок, но призрак оказался быстрее. Словно гром грянул в голове мула. Он зашатался. Потом попытался контр-атаковать, но призрак, превратившись в полупрозрачное облако, без труда выскользнул из его захвата.

Тамар материализовалась перед мулом. Теперь на ней был полный комплект пластинчатых доспехов, точно такие же, как на барельефах саркофага. В руках призрак держал обоюдоострую косу. Она с силой ударила Рикуса в подбородок.

– Без меча ты беззащитен, – прорычала она, глядя на поверженного мула. – Без меча у тебя нет выхода…

Тамар замахнулась косой.

Кривое лезвие устремилось к горлу гладиатора, и Рикус представил на его пути большой камень. Что-то шевельнулось у него в животе; мул почувствовал слабость во всем теле, и коса со скрежетом врезалась в гранитную плиту, возникшую у мула над головой.

Тамар чуть заметно приподняла брови.

– Ты полагаешь, это спасет тебя от адепта Пути?

Призрак прыгнул на Рикуса. В полете она из закованного в доспехи рыцаря превратилась в чудовище, не похожее ни на одного, с которыми мулу приходилось сталкиваться в жизни. Брюхо этого воплощения Тамар прикрывал черный панцирь с одним-единственным отверстием – для лязгающей алой пасти, воняющей гнилью и отбросами. Вокруг располагались шесть щупалец, заканчивающихся узловатыми руками с тремя когтями на каждой. Головы не было вообще. Мул, во всяком случае, ее не видел. Десяток глаз был разбросан по периметру прикрывающего чудовище щита.

Пытаясь спастись, Рикус представил себе, что превращается в воздух. Он почувствовал, как поднимается в нем жизненная энергия. От усталости мул не мог даже пошевелиться. Мерзкая тварь рухнула на него и собралась откусить кусочек…

Странная дрожь пробежала по всему телу Рикуса. Челюсти чудовища сомкнулись, но превращение мула уже осуществилось. Острые клыки прошли сквозь тело гладиатора, не причинив ему ни боли, ни вреда.

Ужасное животное снова превратилось в Тамар. Ее кроваво-красные глаза горели за опущенным забралом черного стального шлема. Рикус был совершенно без сил. Он прекрасно понимал грозящую ему опасность, но глаза закрывались сами собой…

– Если ты будешь так сражаться, то скоро умрешь – прошипела Тамар, и под забралом ее шлема заклубился серый туман, – А теперь спи…

– А как же Ниива? – прошептал мул.

Его слова шелестели, как нежное дуновение ветерка. Он и сам едва понимал, что говорит.

– Забудь о Нииве, – прорычала Тамар и выплюнула ему в глаза серый туман.

Рикус забылся. Мысли о Нииве, о Тамар, о Каре Ркарда растворились в море блаженного сна.

Чуть позже кто-то позвал его по имени. На лице Рикус чувствовал солнечное тепло. Пахло чифоном, а волосы его трепал свежий ветерок.

– Рикус, хватит спать. Вставай.

Голос К'крика.

Мул открыл глаза и увидел чистое зеленоватое небо. Раннее утро. Он сел и огляделся. Рядом лежали его меч, Пояс Ранга, несколько пустых бурдюков да куча чешуи – все, что осталось от съеденных три'крином лирров.

– А где Ниива? – спросил мул, поднимаясь на ноги. – Она не ранена?

– Ниива с Каилумом, – сообщил три'крин, нетерпеливо пощелкивая жвалами. – Каилум вместе со стаей. Оба здоровы и могут охотиться.

– И где же моя стая? – поинтересовался мул, оглядывая оазис в поисках своего, опять исчезнувшего, легиона.

– Стиан вчера забрал стаю, – объяснил К'крик. – Сказал передать тебе: «Легион не может ждать. Маетан собирает к деревне подкрепления.» Стиан сказал тебе догонять легион. Быстро. Скоро сражение.

– Стиан! – вскричал Рикус, хватая с красного мха меч и пояс. Он даже не заметил, что, не считая гноящейся язвы на левой груди, все его раны затянулись. – Кто он такой, что распоряжается моим легионом?

К'крик перекинул бурдюки через плечо.

– Стиан стал вожаком стаи, когда ты умер в цитадели.

– Но я-то не умер, – рявкнул Рикус. – Вот догоню легион и покажу этому Стиану… а заодно и всем остальным… что я очень даже жив!