"Обольщение миледи" - читать интересную книгу автора (Хэмптон Дэнис)

Глава 5

Но Джос пришел в движение еще до того, как Элиан обратилась к нему за помощью. Господи Иисусе, он никогда не простит себе, если Беатрис умрет и оставит двух своих дочерей сиротами. Оторвав вдову от груди Элиан, он встряхнул ее.

– Дышите, дышите! – прорычал он. В воцарившейся тишине его голос прозвучал подобно раскату грома. К его великому удивлению, Беатрис сделала глубокий вдох. Ее голова безвольно упала ему на плечо, и она повисла на его руках.

– Дорогу! – крикнул Джос. – Дайте мне унести ее из этого мерзкого места.

Толпа изумленных зевак подалась назад и молча отступила по лестнице вверх. Вскинув мачеху на руки, Джос тронулся за ними. Элиан и миниатюрная настоятельница двигались следом. Оказавшись на свежем воздухе, он направился к старой яблоне и положил мачеху на ковер из густой травы.

Леди Беатрис была в глубоком обмороке. Воздух вырывался из ее легких с большим трудом. Настоятельница опустилась возле нее на колени и обвела взглядом толпу, обступившую Беатрис.

– Сестра Ада? Сестра Сесилия? Кто-нибудь из вас здесь?

Собравшиеся вокруг обитатели монастыря расступились, и вперед вышла молодая монахиня.

– Я здесь, матушка, – промолвила она. Французский с акцентом свидетельствовал о ее простонародном происхождении. Она опустилась на колени рядом с настоятельницей.

Джос видел, как юная монахиня прижала к его матери руки. Судя по всему, она была знакома с недугами и знала, как их лечить. К нему подошла Элиан и тоже опустилась на колени.

– Это благодаря вам ваша госпожа снова дышит, – прошептала девушка.

Джосу захотелось заключить Элиан в объятия. Подавив в себе желание посмотреть на нее, он остановил взгляд на ее руке, покоившейся на траве подле его ладони. Это была рука, умевшая трудиться, с аккуратно подстриженными ногтями. На коже виднелись коричневые пятна, по всей вероятности, от яблок. Когда они столкнулись в погребе, от девушки исходил запах фруктов.

Что-то в нем всколыхнулось – не желание, а какое-то иное чувство, какое именно, он не мог определить. За время, прошедшее с начала пробуждения его интереса к женщинам, до настоящего дня он пользовался услугами куртизанок и горничных, крестьянских девок и проституток, но если даже он доживет до глубокой старости, никогда не забудет ощущений, вызванных прикосновением этой женщины к его руке. С ними не могут сравниться никакие ласки любовниц.

– Признаков лихорадки нет, – произнесла сестра-врачевательница, оторвав глаза от леди Беатрис. По гладкому лбу молодой сестры пробежала легкая тень, когда она взглянула на Джоса и настоятельницу Герту. – Сердце бьется ровно и сильно. Она просто в обмороке. Но я не в такой степени умудрена в подобных вещах, как сестра Ада, – добавила она скромно.

– Спасибо, сестра Сесилия, – поблагодарила ее настоятельница, кивая и слегка выпрямившись, после чего взглянула на Джоса. – Благородный рыцарь, вы оказали вашей госпоже неоценимую услугу. Окажите еще одну. Отнесите ее в наш лазарет и оставьте на наше попечение, не сомневайтесь, мы выходим ее.

Просьба была вполне разумной. Но, к сожалению, он не мог дать столь же разумного ответа.

– Я могу сделать это только при одном условии, – сказал Джос. – На пути сюда леди Хейдон взяла с меня священную клятву, что я не оставлю ее. Куда бы она ни пошла, я должен повсюду следовать за ней.

Настоятельница скорчила недовольную мину.

– Как это нелепо, – проворчала она. – Вы хорошо знаете, что в наших стенах для вас нет места. Оставьте ее у нас, а сами отправляйтесь в гостевой дом.

Поскольку смысла препираться не было, Джос промолчал.

– В данном случае нельзя ставить честь превыше всего, равно как и клятву, – с упреком сказала мать Герта.

Интересно, с каких это пор честь и данная клятва воспринимаются как нечто недостойное? Люди Хейдона были свидетелями его клятвы. Нарушить клятву значило бы погубить себя. В его же случае нарушение слова грозило запретом на участие в последних проводах отца. Положив конец этому разговору, Джос взял мачеху на руки и поднялся с колен.

Из окружавшей его толпы донеслись тихие восклицания и взволнованный шепот. Вслед за ним поднялись на ноги настоятельница и сестра Сесилия, а также Элиан. Он тронулся в обратную сторону.

– Что вы делаете? – грозно спросила настоятельница.

Стоявшая за миниатюрной женщиной Элиан нахмурилась и покачала головой.

– Как что? Выполняет клятву и уносит свою госпожу, – ответил какой-то мужчина из-за спины Джоса. Его голос прозвучал слишком громко.

Вздрогнув от неожиданности, Джос обернулся. Господи, как же он не заметил этого крупного мужчину в алых одеждах? Интересно, кто он, пронеслось в мозгу Джоса.

– Кто вы? – спросил он.

– Рейнер дю Омэ, лорд шериф графства. – Представившись, человек, повинный в смерти лорда Болдуина, слегка склонил голову. – Я знаю, как решить вашу проблему, – добавил он с широкой улыбкой.

Ярость волной захлестнула Джоса.

– Да как вы смеете? Никудышный идиот! Вы позволили убийцам и грабителям бесчинствовать на земле, которую клялись защищать. Смерть милорда, моего отца, всецело лежит на вашей совести.

– Отца? – На широком лице дю Омэ отразилось удивление.

– Отца? – эхом повторила Элиан и, обойдя Джоса, встала рядом с шерифом.

Джос обвел обоих взглядом. Нетрудно было догадаться, кто отец Элиан. Она не была дочерью купца, она была дочерью шерифа. Все признаки налицо: ее французский, столь же совершенный, как и его, аристократическая манера держаться, присущая высшему дворянству Англии. Джос обругал себя, что испытывал благодарность и даже похотливые мысли к дочери человека, повинного в смерти его отца.

– Вы правы. – Дю Омэ покаянно склонил голову, – Моя вина в том, что я не нашел этих проклятых разбойников.

Джос сплюнул.

– Вы никчемное, бесполезное создание, и такого мнения придерживается весь свет. При дворе не найдется ни одного человека, кто не смеялся бы над вашими жалобами о хитроумных разбойниках, которых вы не в состоянии отловить. Говорят, вы чересчур ленивы, чтобы поднять с места свою жирную задницу и устроить на них облаву. Но теперь вам придется пошевелиться. – Даю вам две недели! За это время вы должны отыскать убийц и доставить ко мне, чтобы я мог учинить над ними суд.

Дю Омэ побагровел. Вены на шее вздулись, в глазах отразилось смятение.

– А если я не смогу? – спросил он, зная, какой услышит ответ.

– Тогда вы сами умрете, – рыкнул Джос. Дю Омэ закрыл глаза и опустил голову.

– В таком случае я вас не подведу, – ответил он. – Позвольте мне доказать свою искренность, предложив вам то, в чем вы в данный момент больше всего нуждаетесь. Если не хотите расставаться с леди Хейдон, отвезите ее в мое имение, Конитроп. Оно находится в полумиле от стен Набуэлла, достаточно близко, чтобы монахини могли прислать свою знахарку для ухода за леди Хейдон, а вы – заняться подготовкой к похоронам милорда вашего отца, не оставляя миледи.

Джос вскипел от гнева:

– Я не стану спать под одной крышей с человеком, повинным в смерти моего отца.

– В таком случае я удалюсь, – произнес дю Омэ натянутым тоном. – Сейчас, когда предстоит проделать большую работу до прибытия судейской коллегии в конце месяца, я предпочитаю поселиться в королевском замке.

В сознании Джоса прозвучал тревожный звонок. Зачем шерифу приглашать в свой дом только что приобретенного врага? Он взглянул на Элиан в надежде получить хоть какой-то ответ от нее. Но она смотрела на отца округлившимися глазами.

– Отец, сейчас время собирать урожай, и я не могу уехать... – начала она. Короткий взмах отцовской руки заставил ее замолчать.

Тревожные колокола забили набат. Почему дю Омэ решил во что бы то ни стало доставить к себе домой его и леди Хейдон? Загадка требовала наличия более холодной головы, чем была у Джоса в настоящий момент. Пока он пытался вернуть себе самообладание, шериф остановил настороженный взгляд на Элиан.

– Моя дочь права. Она действительно не может бросить дом в разгар осенней страды, – добавил сэр Рейнер. – Позвольте ей остаться и позаботиться о вашей еде и удобствах, пока вы будете гостить в нашем имении.

– Папа! – воскликнула Элиан, шокированная и ошарашенная одновременно.

Ее реакция подтвердила, что подобное предложение не характерно для шерифа. В одном Джос был уверен: это имело какое-то отношение к смерти лорда Хейдона. Зачем могли понадобиться шерифу сын и вдова покойного, если не для того, чтобы он мог контролировать каждый их шаг?

Джос посмотрел на Элиан. Она по-прежнему сверлила отца взглядом, на лицо набежала тень беспокойства. Что ее тревожит? Быть может, отец что-то хочет сохранить в тайне от сына лорда Болдуина и ей это известно?

Было ли ее сострадание к его горю всего лишь спектаклем? Не велел ли ей шериф наблюдать за ним? Не по этой ли причине Элиан последовала за ним в ледохранилище, вместо того чтобы отправиться к настоятельнице, как попросил ее Джос?

Гнев охватил его с новой силой. Что бы они там ни замышляли, он их разоблачит. Он остановится в их доме и сделает Элиан заложницей, чтобы докопаться до истины и выяснить, что стремится скрыть от него дю Омэ. Энергичным кивком Джос выразил свое согласие.

На губах сэра Рейнера промелькнула кривая улыбка, а в глазах вспыхнули огоньки тщательно замаскированного триумфа.

– Чувствуйте себя здесь как дома и будьте уверены, я сдержу слово. Вы получите ваших злодеев, милорд.

Обещание шерифа прозвучало неискренне, а почтительное обращение подействовало на Джоса, как соль, посыпанная на рану.

– Я сэр Джос Фицболдуин, родной сын лорда Хейдона, – рявкнул он. – Своим титулом я всецело обязан терпимости и любви моего отца. Тем больнее для меня его потеря.

Черты шерифа напряглись, словно он пожалел о своем приглашении. Слишком поздно, жребий брошен.

– Проводите нас, милорд шериф, и поторопитесь. Миледи моя мачеха нуждается в постели и уходе, – распорядился Джос, ступив на дорожку, что вела к воротам.

Но путь ему преградила настоятельница с юной врачевательницей.

– Сэр Джос, – промолвила настоятельница, – вы не заберете госпожу вашу мачеху из нашей обители, во всяком случае сейчас, когда ее жизнь в опасности.

– Прочь с дороги, – скомандовал Рейнер дю Омэ, отмахнувшись от матери Герты, словно перед ним была не уважаемая матрона, а надоедливая муха. – Решение принято.

– Неужели леди Хейдон действительно так больна, что не выдержит переезд? – осведомился Джос у молодой знахарки.

Обрамленное белым платом широкое лицо монашенки сморщилось. Заломив руки, она перевела взгляд с настоятельницы на него. Она замешкалась с ответом, и Джос понял, что леди Беатрис не при смерти. Но даже ее неминуемая кончина не изменила бы его решения отправиться в дом дю Омэ и выяснить, что же пытается скрыть от него шериф.

– Мы едем, – сказал Джос настоятельнице. – Если вас на самом деле волнует здоровье миледи Беатрис, вы можете отправить с нами монахиню, чтобы та могла позаботиться о ней.