"Обольщение миледи" - читать интересную книгу автора (Хэмптон Дэнис)

Глава 13

Когда Элиан обняла его, Джос резко втянул в себя воздух, но тут же расслабился. В ее прикосновении не было и тени желания. Она хотела его утешить, и он чувствовал к ней благодарность, которую не мог выразить словами.

– Ты и представить себе не можешь, что мне сегодня пришлось пережить, – пробормотал он. – Я велел подвергнуть новому поруганию тела тех, кого любил. Из них извлекли сердца, чтобы потом предать захоронению у них дома.

– А-а-а, – отозвалась она.

В ее тоне не было упрека, и Джосу стало легче. Элиан шевельнулась.

– Их дом – не твой? – мягко спросила она.

– Не мой. И никогда не был моим, – ответил он тихо. – У незаконнорожденных детей не бывает дома, если только они не купили его себе. Или не унаследовали каким-то чудом.

– – Твой отец обошел тебя в завещании? – поинтересовалась она.

– Напротив. Миледи мачеха только что сообщила мне, что я стал обладателем одного из прекраснейших имений моего отца с прилегающими деревушками. И буду владеть им до конца дней своих.

– Ты не ожидал этого, – промолвила она бесстрастно, уверенная, что у него никогда не было амбиций. Впрочем, их и не могло быть. Только круглый идиот стал бы страдать из-за наследства, на которое не мог рассчитывать в силу своего происхождения. В таком случае, вероятно, Джос был одним из них.

– Нет, я ожидал, я очень даже хотел получить его, хотя и – не имел права. Мой отец вложил большие деньги в мое воспитание, отправив меня ко двору Джона, как законного наследника. Он даже купил мне оружие и коня, когда я вступил в пору совершеннолетия. И все же я предал его любовь, томясь по тому, чего никогда не мог иметь. – Джос порывисто вздохнул. – В своих самых сокровенных мечтах я примерял к себе титул Хейдона. Жаждал стать наследником отца. Мечтал, что мужчины будут наперебой предлагать мне своих дочерей, а не стоять стеной между ними и малопривлекательным бастардом Хейдона.

Элиан оторвала голову от его плеча. Джос с горечью вздохнул, желая вновь ощутить прикосновение ее щеки.

– Ты хотел того же, чего хотят все остальные, – обронила она. – Просто мечтал. Разве ты требовал, чтобы он сделал тебя своим наследником?

– Нет, конечно, нет, – возразил он нетерпеливо. – Это было бы бессмысленно, ведь незаконнорожденные отпрыски не имеют права на собственность своих отцов, как другие люди. – Ему не следовало говорить ей это.

– Тогда ты попросил оставить тебе хоть какое-то имущество, чтобы ты мог себя прокормить.

– Ни о чем таком я его не просил, – возразил Джос.

– Я так и думала, – отозвалась она не без нотки едва уловимой радости в голосе. – В таком случае ты ничего дурного не сделал, а мечты о несбыточном – всего лишь мечты. В этом нет греха. Господу Богу известно, что, будь это не так, я бы давно была проклята на веки вечные. – В ее голосе появились горькие нотки. – Тебе не кажется, – продолжила она, – что отец не забыл тебя в своем завещании только потому, что ты отвечал всем его земным чаяниям? Соверши ты предательство, он наверняка исключил бы тебя из числа тех, кого облагодетельствовал.

В ее устах все звучало просто. Но это было далеко не так.

– Думаешь, я рассказывал ему, чего ожидаю и чего хочу? – спросил Джос. – Нет. Я просто мечтаю. Но не могу отблагодарить его за любовь, признавшись в этом.

Элиан рассмеялась, и Джос заглянул ей в глаза. Как и вчера, он вновь почувствовал, что ее высокий рост и непринужденная манера держаться наполняют его сердце тихой радостью. Внутренний голос, казалось, нашептывал: вот женщина, способная стать тебе ровней, партнером во всех делах.

В ее зеленых глазах горел огонь, а широкая улыбка обнажала ровный ряд белых зубов.

– Ну вот мы во всем и разобрались. Ты держал свои тайные мечты при себе, с почтением принимал жизнь, дарованную тебе отцом, и с выражением благодарности принимал подарки, которыми он тебя осыпал. Мне думается, это и послужило причиной его стремления вознаградить тебя.

Он не мог не признать справедливости ее слов. Отец никогда не обещал оставить ему наследство, но никогда не говорил, что не упомянет в завещании своего единственного сына. Они вообще не касались этой темы. Теперь Джос задавался вопросом, не чувство ли неловкости, испытываемое им относительно этого предмета, мешало отцу обсудить с ним свои последние распоряжения.

Джос освежил в памяти подробности того, что сообщила ему мачеха о его новом владении. В нем с новой силой всколыхнулась благодарность, смешанная с болью понесенной утраты. Лорд Болдуин Хейдон не только показал, что всецело доверяет сыну, когда вручил в руки Джоса судьбу своих законных наследников, но и дал своему любимому отпрыску зерно, способное дать ростки его собственного богатства.

Элиан права. То, что отец дал ему, было не более чем выражением отцовской гордости за сына, которого он вырастил и любил. Признав это, Джос впервые с того момента, как получил известие о смерти отца, почувствовал облегчение.

Джос снова остановил взгляд на Элиан:

– Откуда в тебе столько мудрости? Как ты догадалась, что хотел один человек сказать другому в своем завещании?

Она рассмеялась, но вдруг погрустнела, разжав обнимавшие его руки. Он схватил ее за запястья и прижал к себе ее ладони. Ему не хотелось чтобы она вот так сразу покинула его.

– Останься, – попросил он.

Она снова прижалась к его спине, но на этот раз как-то напряженно.

– Просто я знаю, что значит мечтать о наследстве, не имея ни малейшей надежды получить его.

Джос сочувственно вздохнул.

– Выходит, ты младшая сестра при старшем брате, которому все достанется.

– Нет. – Она покачала головой. – Я младшая из трех дочерей.

– Если так, то после кончины шерифа вы с сестрами поделите между собой его остальное имущество на равные части, – промолвил он. Так бывало, когда в качестве наследниц выступали только дочери. Об этом знали все.

– Какое остальное имущество? – осведомилась Элиан резко, не поворачивая головы. – Конитроп и деревушка под его стенами – это все, чем владеет мой отец.

Джос нахмурился. Человек со столь скудными средствами не мог бы позволить себе иметь столь роскошную кровать и дорогой красный камзол. Желая увидеть ее лицо, чтобы прочитать ответы на свои вопросы, Джос высвободился из ее объятий и повернулся.

Стоя с поникшей головой, Элиан уронила руки. Он приподнял ее лицо и увидел на нем страх, смешанный с гневом и отчаянием. Ее глаза влажно сверкнули.

– Мне ничего не достанется, – промолвила она, – как и моим старшим сестрам, кроме того что они взяли с собой, выходя замуж. Более того, с кончиной нашего отца они могут потерять те крохи, что имеют. После смерти отца наряду с другими долгами нужно будет вернуть деньги, которые он занимал у двух королей, чтобы дважды заплатить за эту должность.

Джос снова вздохнул, на этот раз понимающе. Предыдущий король, управлявший страной, Ричард, известный как Львиное Сердце, рассматривал место шерифа Англии как предмет купли и продажи. Дважды за десять лет своего правления он продавал посты тем, кто давал наивысшую цену, каждый раз взыскивая с покупателя более высокие ставки, чем было принято, урезая, таким образом, сопутствующие должности доходы.

Взошедший вслед за братом на трон Джон, последний из брюзгливого выводка старика Генриха, оказался еще более жадным до денег. Джон не только сохранил тариф, установленный своим предшественником, но и добавил сотни других налогов и штрафов, в результате чего практически свел к нулю доходы, приносимые должностью шерифа и служившие в прошлом гарантированным средством обогащения. Но даже при малой прибыли какие-то деньги должны были накапливаться, если человек не был расточительным, в пользу чего свидетельствовали роскошная кровать и дорогой камзол. Рейнер проматывал все, что зарабатывал, не думая о благополучии дочерей.

Затруднительное положение Элиан вызвало у Джоса тоску. Оставшись без средств, она будет обречена просить милостыню, чтобы не умереть с голоду, если только сестры не распахнут перед ней двери своих домов. Но если смерть отца вместо ожидаемого наследства принесет новые долги, то вряд ли мужья сестер захотят кормить еще одну обедневшую женщину.

– Прости, что обрушил на тебя свои проблемы, когда твоя жизнь и без того полна трудностей, – произнес он. – У тебя не слишком много надежды, ведь так?

Щеки Элиан вспыхнули огнем. Она снова склонила голову, уставившись на сложенные ладони.

– Поэтому я и сказала тебе вчера да, – прошептала она. – Чтобы вкусить то, что другие женщины уже познали. Я, должно быть, дурочка, поскольку не подумала о возможных последствиях своего поступка.

– Я тоже не подумал, – признался Джос с кривой усмешкой, ибо в глубине его существа вновь проснулось желание прижать Элиан к себе. – Я наслаждался твоей близостью.

Ей хотелось, чтобы он испытывал к ней нечто большее, чем обычная похоть.

– Правда? – прошептала она.

Одного воспоминания о тех ощущениях, что она в нем вызывала, оказалось достаточно, чтобы Джоса пронзила дрожь.

– Ты даже представить себе этого не можешь, – сказал он.

Ее губы тронула улыбка. В глазах вспыхнул огонь желания.

– Как странно, – промолвила она с хрипотцой. – Кто мог подумать, что известие о том, что тебе было приятно со мной, способно до такой степени меня обрадовать?

Ее признание потрясло Джоса. Страсть, отразившаяся на ее лице, еще сильнее возбудила его. Он жаждал снова забыться в ее объятиях.

Он хотел запустить пальцы ей в волосы, но она схватила его за руку и поцеловала его ладонь. У Джоса подогнулись колени. Но Элиан вдруг отстранилась от него.

– Хватит, – тихо обронила она. – Нам лучше держаться друг от друга на расстоянии. Так безопаснее.

Она права, подумал Джос. Их влекло друг к другу с неизъяснимой силой. Он хотел вышвырнуть ее вон из садика, но все закончилось объятиями.

– Прошу прощения, – сказал он. – Обещаю держаться подальше от тебя. Не знаю только, выдержу ли, но помни, что я не хочу этого, – добавил он с улыбкой.

Она рассмеялась, и глаза ее радостно блеснули.

– Ты истинный кавалер, – пошутила Элиан. Мачеха посоветовала ему обольстить Элиан, чтобы сделать ее своей пособницей. К тому же он хотел поподробнее разузнать о долгах ее отца. Новость о проблеме с деньгами укрепила Джоса в подозрении, что роль Рейнера дю Омэ в интересующем его деле состояла не только в том, чтобы закрывать глаза на разбойные грабежи, осуществляемые одним из баронов его графства. Джосу требовалась информация, и, естественно, он хотел выяснить все, что известно Элиан.

– Нет, никакой я не кавалер. Во всяком случае, по отношению к тебе, – сказал он, осторожно подбирая слова. – Ты была ко мне добра, когда я считал, что у меня нет друзей. Обещай побыть со мной еще немного.

– Я останусь, – согласилась она, кивая, и направилась к скамейке.

Джоса мучили угрызения совести. Она желала ему добра, но места для нее в его жизни не было.

Не было даже в том случае, если бы перед ним не стояла задача отомстить за гибель родных. Джос нахмурился. Мысль о возможности своей скорой кончины боролась в нем с ответственностью, возложенной на него отцом в последнем волеизъявлении. Но мгновение спустя он прогнал эту мысль. Джос не сомневался, что во имя осуществления своих намерений ему придется пожертвовать жизнью. Не менее твердо он был убежден и в другом: король Джон не исполнит пожелания Болдуина, изложенные в завещании, ибо слишком велико богатство, поставленное на карту.

– Посиди со мной немного, – позвала его Элиан, указывая на скамью. – Если ты будешь на одном конце, а я – на другом, ничего не случится.

Занятый мыслями о возмездии, Джос не замедлил к ней присоединиться. Едва он занял место на дальнем конце скамьи, Элиан улыбнулась.

– Не хочешь чего-нибудь перекусить?

От ее предложения у него заурчало в животе.

– И правда хочу. А ты принесла с собой съестное?

– Я принесла с собой все, – ответила она со смехом и пошла через сад. Остановившись у руин беседки, она подняла с земли тюфяк.

– Видишь, я старалась держаться от тебя подальше. При виде импровизированной постели у Джоса внутри разгорелся пожар. Он с легкостью мог бы придумать, как использовать эту подстилку к их обоюдному удовольствию. И гарантировать рождение ребенка.

– Ты собиралась остаться здесь на ночь? – осведомился он.

Она взглянула на него с укоризной.

– Не только на эту ночь, сэр, но и на все остальные, пока вы здесь. Я и пришла сюда, потому что этот садик – единственное место во всем Конитропе, которое принадлежит мне. Но кто-то забыл тебя предупредить, что сюда нельзя входить без моего дозволения, – закончила она со смехом.

– Но со мной ты в безопасности, – заверил ее Джос. Он солгал. Во имя осуществления мести он собирался использовать ее, чтобы погубить ее отца, а следовательно, и ее.

Выпустив из рук тюфяк, Элиан взяла одну из корзинок и вернулась к скамье, заняв место на противоположном от него конце. Тряхнув косами, она вывалила лук, после чего извлекала из корзины сверток и курдюк с пробкой. Развернув сверток, она разложила на скамье между ними свое богатство: хлеб, горшочек с творогом и три свежих яблока.

– Что будете есть, сэр Джос?

– Джос, – поправил он ее. – Давай без церемоний. Мы уже достаточно хорошо знаем друг друга, Элиан.

Ее щеки снова зарделись.

– Хорошо, Джос, – пробормотала она.

– Я бы съел кусок хлеба и немного творога.

– Как пожелаешь, – сказала она, отломив краюху хлеба.

Вынув из ножен на поясе нож, Джос намазал творог на хлеб.

– Спасибо тебе. С утра ничего не ел.

– Тогда можешь съесть все. А мне хватит и яблока.

Откусив кусочек, Элиан повернулась и обвела взглядом сад. Прошла минута, затем другая. Она хранила молчание.

Джос с удивлением взглянул на нее. Где щебет, которым другие женщины обычно заполняют тишину? Нет, он не корил их за болтливость. Язык – единственная сила, которой они обладают. Когда мужчина проявляет к женщине интерес, то привязать его к себе она может лишь с помощью словесной паутины, которой окутывает его.

Но Элиан была другая. Жуя яблоко, она подставляла лицо солнцу и смотрела, как над их головами кружат птицы. В этот момент Джосу открылась истина, и он пришел в замешательство. Перед ним сидела женщина, вероятно, единственная на свете, лишенная и тени притворства. В его памяти всплыло воспоминание о том, как она бежала, как обхватила его в пруду ногами. И сегодня. Но сегодня она обнимала его не в порыве страсти, а потому, что он нуждался в утешении.

Поэтому намерение использовать ее в неблаговидных целях представлялось ему еще омерзительнее. Запутавшись в силках желания отомстить и собственной морали, он швырнул яблочный огрызок на клумбу, устроив настоящую пирушку насекомым и птицам. Отбросив условности, он перешел к делу, стремясь выяснить то, что его интересовало.

– Раз уж ты помогла мне сегодня разобраться в собственных мыслях, помоги еще кое в чем, если сможешь. – Радость, сверкнувшая в ее глазах, заставила его поморщиться.

– Если смогу, – ответила она с едва уловимой улыбкой.

Он замолчал, собираясь с мыслями. В одном он был уверен: все, что он сказал здесь сегодня Элиан, вероятнее всего, достигнет ушей ее отца. Следовательно, он должен передать ей только те сведения, которые хочет довести до сознания шерифа. Подготовившись, он метнул свои слова, словно кинжалы.

– Сударыня моя мачеха считает, что лорд Хейдон знал злодеев, свершивших на него нападение.

У Элиан от изумления взмыли вверх брови.

– С чего это она взяла?

– Потому что злодеи не отступили, когда увидели, что на выручку злосчастному торговцу пряностями пришел отряд Хейдона. Мы с мачехой пришли к выводу, что единственной причиной, побудившей их ввязаться в бой, было желание скрыть свои личности. Иначе зачем было драться? Чтобы потерять двенадцать человек?

– Двенадцать? – Брови Элиан поднялись еще выше. – Откуда ты знаешь, сколько человек потеряли грабители?

Надежда Джоса получить у нее хоть какую-то полезную информацию пошатнулась. На ее вопрос он ответил собственным:

– А разве твой отец ничего не рассказывал тебе о разбойниках, которых преследовал?

– Ни слова, – произнесла Элиан. – Он говорит, что непристойно обсуждать с женщинами деяния подлых людей. Хотя, должна признаться, я спрашивала его. Я видела в ледохранилище полное военное снаряжение твоего отца. Оставленное в целости и сохранности. Непонятно, почему грабители его не тронули.

– Я и сам ломаю голову над этой загадкой, – подхватил Джос, сверля ее взглядом.

Судя по выражению ее лица, Элиан ничего не знала. Но если Рейнер считал, что спасет свою дочь, держа ее в неведении, значит, он полный болван. Ничто не спасет Элиан, если обнаружится связь между дю Омэ и разбойниками. До конца своих дней она будет носить клеймо пособницы подлого, бесчестного человека.

Однако тот факт, что отец оставлял дочь совершенно нищей, без гроша за душой, чтобы спасти свою шкуру, вызвал у Джоса желание защитить Элиан. И если сам Джос ничего не может ей предложить, то тот, другой, может.

– Объясни мне, – сказал Джос, – если у твоего отца нет земли, чтобы оставить тебе в наследство, почему он не может оставить тебе ту роскошную кровать? Настоятельница могла бы принять ее от тебя в качестве дара и назначить тебя на какую-нибудь должность среди простых монахинь. Нет, я не предлагаю тебе постричься в монахини, – добавил он. Сама мысль, что Элиан окажется запертой в четырех стенах, вне пределов его досягаемости, показалась Джосу невыносимой. – Вчера я подумал, что ты свободно чувствуешь себя в обществе святых сестер и они хорошо к тебе относятся.

Элиан слабо кашлянула.

– Значит, отец ценит меня больше кровати, подаренной ему каким-то дальним родственником, которого он даже не в состоянии припомнить.

Услышав, что дю Омэ действительно унаследовал кровать, Джос пришел в замешательство. Но раз он не купил ее, куда подевались деньги?

– Что касается монастыря, – сказала Элиан, – то до вчерашнего дня я и впрямь чувствовала себя очень хорошо. Кое-кто из сестер обещал похлопотать за меня перед настоятельницей Гертой после смерти моего отца, чтобы она предложила мне какое-нибудь место, хотя у меня и нет приданого. Но после того, что мой отец пригласил вас остановиться в нашем доме и сударыня ваша мачеха покинула монастырь, в то время как настоятельница хотела, чтобы та осталась в святой обители, теперь мне не на что надеяться.

Прерывисто вздохнув, она уставилась на свои сжатые ладони на коленях.

– Он лишил меня единственного шанса на приличное будущее и не сказал ради чего.

Джос смотрел на нее с удивлением и триумфом. Тот факт, что дю Омэ погубил будущее собственной дочери, пригласив в дом своего врага, свидетельствовал о том, что шериф тесно связан с разбойниками. Джос постарался собрать воедино всю информацию, которой располагал, но, к своему огорчению, вынужден был признать, что слишком многого еще не знает, чтобы делать какие-то выводы.

Вдруг у него возникло странное желание поведать Элиан все, что ему известно. Джос судорожно сглотнул и задумался. Он хотел поделиться с Элиан своими потаенными мыслями не только из желания предостеречь ее от коварства отца. Он хотел убедить ее, что поступил справедливо, поклявшись убить ее отца. Но какая дочь это признает?

– Что ж, теперь я понимаю, почему тебя не обрадовало, что отец пригласил Хейдонов остановиться у вас в доме, – выдавил он из себя.

Элиан искоса взглянула на него. Уголок ее рта дрогнул в улыбке, когда она сказала:

– Да, а уж когда ты пришел купаться на пруд, все и вовсе пошло наперекосяк.

Джос вздохнул полной грудью, стремясь подавить в себе желание, вспыхнувшее в нем с новой силой. Да поможет ему Бог, но ему безумно хотелось снова заключить ее в объятия. В глазах Элиан сверкнули отсветы внутреннего пожаpa, словно она уловила, что его волнует. Ее лицо смягчилось. Она прикусила нижнюю губу.

– Госпожа! Госпожа, идите сюда, скорее!

Крик одной из девочек Агги вывел Джоса из состояния сладостного томления. Элиан резво вскочила и уставилась на калитку. В проеме появилась прелестная Мейбл, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь спутанные заросли обрушившейся арки, преграждавшей выход.

– Что здесь произошло? Вы только посмотрите на вашу прелестную беседку! – воскликнула она, отказавшись от попыток пробраться в сад сквозь бурелом. – Какая жалость! После того как вы потратили столько сил. Приехал сэр Адельм, хочет срочно поговорить с вами. Еще он привел с собой гонца.

Только сейчас Мейбл заметила рыцаря, сидевшего на скамейке.

– О, вы как раз здесь, сэр. А мы вас повсюду ищем.

Она улыбнулась ему и... то ли подмигнула, то ли прищурила глаза. Это вызвало у Джоса отвращение, сменившееся удивлением. Почему дерзость одной женщины вызывает у него омерзение, в то время как действия второй возбуждают желание?

– Я думаю, гонец прибыл от ваших товарищей, остановившихся в городе, – прокричала Мейбл достаточно громко, чтобы ее голос эхом отразился от стен сада. – Они ждут поутру вашего прибытия.

Отвращение сменилось тревогой. Гонец передавал новость лишь в присутствии того, кому она предназначалась. Так было принято в светском обществе. Но в Конитропе, по-видимому, то, что было известно двум, знала и свинья. Предупрежден значит вооружен. Раз нет никакой возможности избежать этого, он не станет передавать никаких сообщений леди Беатрис, если во имя мести ему придется покинуть эти стены.

Только тут до него дошел смысл сказанных Мейбл слов. Значит ли это, что его друзья прервали отдых в Гливеринге и прибыли сюда, чтобы быть рядом с ним? Великое чувство благодарности вызволило его из трясины эмоций, не отпускавшей его все эти дни. Необходимо было узнать, кто именно из друзей прибыл.

– В таком случае все закончилось, – услышал он тихий, бесстрастный голос Элиан.

Ее слова остановили Джоса.

– Что закончилось?

– Ваше пребывание здесь, – ответила она. Ее прекрасные глаза подернулись печалью. – Как только ты покинешь нас, чтобы присоединиться к своим друзьям, миледи твоя мачеха вернется в монастырь. Теперь ей лучше, и она хочет уехать отсюда.

– Нет, – вырвалось у него. Эту горячность он объяснил себе стремлением как можно быстрее совершить справедливое возмездие, хотя знал, что на самом деле причина в другом. Он еще не был готов расстаться с Элиан.

– Нет, – повторил он, тщательно маскируя на этот раз свои чувства. – Мы с миледи решили остаться в Конитропе, пока она окончательно не поправится. Если она вернется в монастырь, сестры нас разлучат, но ни она, ни я этого не хотим. Я понимаю, что мы создаем для тебя неудобства, но не позволишь ли ты нам задержаться здесь хоть ненадолго?

От радости, отразившейся на ее лице, у Джоса захватило дух и сердце тревожно забилось. А что, если она притворяется? Уж очень открыто демонстрировала она ему свое расположение.

– Конечно, – согласилась Элиан.

– Но, госпожа, что вы здесь делаете с сэром Джосом? – крикнула Мейбл с нескрываемым любопытством. – Я думала, вы пошли в садик, чтобы избежать случайной встречи с ним.

Продолжая улыбаться, Элиан отвернулась от Джоса и направилась к калитке. Он молча наблюдал за ней, невольно любуясь ее стремительной, твердой походкой. В эту минуту в нем впервые шевельнулось чувство ответственности за нее. Он получил наследство, следовательно, ему не составит труда в скором времени сделать себе состояние. Интересно, сколько будет стоить содержание Элиан в монастыре, если, отомстив за смерть своего отца, он оставит ее сиротой без средств к существованию?

– На это я и рассчитывала, – отозвалась Элиан, обращаясь к дочери Агги. – К несчастью, он уже был здесь, когда я пришла. Мейбл, постарайся со своей стороны распутать розы и проделать проход. Полагаю, сэр Джос хотел бы сам услышать сообщение от посыльного, причем до наступления темноты.