"Помни меня" - читать интересную книгу автора (Аллен Дэнис)

Глава 17

Роберт Гамильтон прогуливался по Грейт-Стенхоп-стрит уже около часа, стараясь не привлекать к себе внимания.

– Интересно, сколько времени требуется женщине, чтобы отказать мужчине? – бормотал он себе под нос, недовольно косясь на окна гостиной. – Ведь Шарлотта решила прямо сказать ему, что не будет его женой. Так в чем же дело?

Роб сгорал от нетерпения. Как только Шарлотта будет свободна, он сразу предложит ей руку и сердце, поэтому ему очень хотелось узнать, чем закончилась ее встреча с Джеком. Он вытащил из кармана платок и вытер лоб. Погода была необычно холодной и промозглой для октября, но лоб у него покрылся испариной. Он провел большую работу в отсутствие Джека, и теперь поведение Шарлотты должно было показать, не зря ли он потратил на нее свое драгоценное время.

Минуты медленно текли одна за другой, а он все мучился от неизвестности. Вдруг обаяние Джека окажется сильнее решения Шарлотты разорвать помолвку? Он не переоценивал свое влияние на нее, но неосторожное слово или жест Джека могли все испортить. Роб живо представил себе, как они сидят рядом на диване, Джек обнимает ее за талию, а она смотрит на него преданным взглядом. Роб злобно стиснул зубы и сжал кулаки.

Обаяние Джека, не оставлявшее женщин равнодушными, всегда приводило Роба в ярость. Он не раз был свидетелем, как они таяли от одного только взгляда виконта Дарема. Он умел покорить всех, от дешевых шлюх и французских танцовщиц до герцогинь и богатых американских наследниц. Многие из них мечтали провести с ним в постели хотя бы одну ночь, но большинство надеялись прожить с ним всю жизнь до гробовой доски.

То, что Джек мог жениться на любой богатой наследнице, выводило Роба из себя, потому что он знал, что его другу не нужна состоятельная жена. А Робу она была нужна позарез, и он намеревался заполучить ее… в лице Шарлотты. И жестокая правда его затруднительного материального положения с каждым днем все сильнее сжимала его в своих тисках. Кредиторы настойчиво требовали уплаты долгов. Скоро его вышлют из города по железной дороге или посадят в тюрьму.

Если он не достанет денег, чтобы расплатиться с банкирами и ростовщиками-костоломами из «Двух семерок», а также с держателями игорного дома на Сент-Джеймс-стрит, где не было человека, кому бы он не был должен, ему придется поступить так же, как Бо Браммелу – надуть всех разом, тайно покинув страну.

Черт побери, но что же делать человеку, который не мыслит своей жизни без игры?

Была еще одна сложность… Он уже больше месяца не посылал денег в ту жалкую лачугу в Спиталфиддсе и еще дольше не наносил туда визита. Но Софи придется подождать. Сначала он должен спасти собственную шкуру, а уж потом оказывать финансовую поддержку ей и ее ребенку.

Угораздило же ее забеременеть! Эта беременность испортила ее фигуру и прибавила еще один голодный рот. Сама Софи не могла заработать даже самую малость на то, чтобы содержать себя и младенца. Ей следовало сделать так, как ои советовал: избавиться от ребенка до его рождения. Впрочем, сейчас было не время размышлять об этой досадной проблеме. Ему предстояло заловить в свою сеть крупную рыбу.

Роб остановился у порога дома Шарлотты. За прошедшую неделю он много раз поднимался по ступеням этого крыльца. Он почти поселился у Батсфордов, изображая лучшего друга Джека, встревоженного его судьбой и оказывающего моральную поддержку его несчастной невесте.

Между тем он медленно, но верно настраивал Шарлотту против Джека, намекая на то, что его друг никогда не испытывал особой радости от перспективы связать себя брачными узами. Возможно, его внезапное исчезновение – всего лишь трусливый способ избежать женитьбы? Он говорил и говорил, а Шарлотта – эта маленькая доверчивая гусыня – слушала его развесив уши.

Конечно, в словах Роба была доля истины. Джек воспринимал предстоящий брак всего лишь как исполнение семейного долга. Но после помолвки он никогда бы не нарушил слова и не обрек бы себя и свою невесту на позор, превратившись в изгоя общества. Он лег бы костьми, но свой долг исполнил.

Но если бы Шарлотта, которая была влюблена в Джека, узнала о его нежелании связать с ней свою судьбу – Роб как только мог внушал ей эту мысль, – она освободила бы его от данного слова и дала бы ему свободу.

Тогда Роб выйдет на сцену и легко добьется расположения девушки, перенесшей такое оскорбление. Таков был план Роба, и, по его мнению, весьма удачный.

Джек иногда может быть очень полезным – как часто бывало после их возвращения с материка – в качестве пропуска в высший эшелон светского общества, члены которого не согласились бы иметь с Робом ничего общего при других обстоятельствах. Например, брат Джека, лорд Серлинг, вообще не принимал бы Роба у себя, если бы не ходатайство Джека. Да, Джулиан – черт бы побрал этого заносчивого типа с проницательным взглядом! – подозревал, что Роб использует его брата в своих целях. Роба не интересовало мнение этого господина, но он повергал его в какой-то странный трепет.

Доверчивого и простодушного Джека было легко одурачить. К тому же Джек считал естественным доверять своему лучшему другу, который когда-то спас ему жизнь. С тех пор Роб пользовался его слепой преданностью.

Но Джулиан Монтгомери – это совсем другое дело. Он терпел Роба только потому, что тот спас его брата. Хитрый и подозрительный, он наверняка был способен на безжалостную месть, если члену его семьи кто-то причинит хоть малейший вред. Роб чувствовал, что лорд Серлинг всегда будет его недоброжелателем, а не сторонником, поэтому благоразумно предпочитал держаться от него подальше.

Роб стоял на крыльце и уже протянул руку, чтобы взяться за дверной молоток, как вдруг из дома вышел Джек. Роб очень хотел думать, что обескураженное выражение лица его друга означает, что его план удался. Еще минуту, и он узнает об этом, а пока надо сыграть свою роль до конца.

– Джек! Здорово, старина! – воскликнул он и похлопал его по спине. – Наконец-то ты вернулся! Я шел к тебе, но решил сначала поискать тебя у Шарлотты. Она держалась молодцом, пока тебя не было. Ну, рассказывай, как твои дела?

– Привет, Роб. – Джек повел плечами, сбрасывая его руку, и поправил узел галстука. – Значит, ты рад меня видеть?

– Я уж думал, что ты вообще сгинул, Джек. С твоей стороны было просто подло исчезнуть среди ночи, никому ничего не сказав. Я был уверен, что тебя убили.

– Как видишь, я в полном порядке, если не считать еще одного шрама, который добавился к моей коллекции. – Он показал на узкую белую повязку на лбу, скрывавшую рану.

Роб позеленел от зависти. Еще один шрам, который женщины найдут «интересным»! Шраму на щеке Джек был обязан обилием женского внимания, выражавшегося в любовных играх в постели, а новое подтверждение его мужественности многократно увеличит череду желающих затащить Джека в свою постель. Черт бы побрал этого кобеля!

– Откуда он у тебя?

Джек направлялся к фаэтону, Роб семенил рядом, преданно заглядывая ему в глаза.

– Что тебе известно о том, что со мной случилось? – остановившись, спросил Джек.

– Только то, что Шарлотта мне рассказала, получив письмо от твоего брата. Что ты ранен и временно потерял память.

– Этого достаточно. Если хочешь знать больше, приходи в гости. Только не сегодня. У меня много дел. Завтра утром я уезжаю в Суррей и не знаю, когда вернусь.

– Зачем это тебе вдруг понадобилось ехать в Суррей? Ведь тебе нужно готовиться к свадьбе!

– Ты задаешь слишком много вопросов, Роб. К тому же ты, по-моему, собирался к Шарлотте?

– А почему бы тебе самому не рассказать мне, как она себя чувствует? – Роб пристально вглядывался в лицо Джека, пытаясь разгадать его настроение.

– Она в отличной форме, – пожал плечами Джек. – Должен признаться, я недооценивал ее, а она оказалась умной женщиной. Она отказалась выходить за меня замуж, Роб. Передумала. И я не могу ее винить. Она заслуживает восхищения. А теперь извини, я очень спешу. – С этими словами Джек вскочил в фаэтон.

– Не понимаю, о чем ты говоришь? – притворился удивленным Роб. – Ты хочешь сказать, что свадьбы не будет?

– Именно. – Джек взял поводья из рук грума и серьезно посмотрел на Роба. – Шарлотта говорит, что ты проявил себя верным другом в мое отсутствие. Так что иди и побудь с ней сейчас. Она крепится и не показывает виду, но, конечно, очень расстроена. К тому же ей предстоит нелегкий разговор с матерью. Почему бы тебе не поддержать ее в трудную минуту? – Джек натянул вожжи, и вскоре его фаэтон скрылся из виду.

Роб смотрел ему вслед и завидовал тому, с какой легкостью Джек может позволить себе иметь столь роскошный экипаж. Ведь это чертовски дорогое удовольствие. Постепенно на его лице появилась улыбка предвкушения: скоро и у него будет такой же. Он не знал подробностей приключений Джека, потому что тот не был расположен к откровенной беседе. Но теперь это не имело значения. Главное, он больше не был женихом Шарлотты.

Роб развернулся и направился к дому Батсфордов. Ему не давала покоя мысль, что семья Шарлотты, возможно, сочтет неприличным его поведение, если он прямо сейчас предложит брошенной невесте стать его женой. Но ведь может случиться и так, что они будут рады таким образом замять скандал, выдав свою дочь замуж за очередного претендента. Они даже могут спасти свою репутацию, объяснив причину размолвки Шарлотты с Джеком ее тайной влюбленностью в Роба.

Роб раздулся от гордости как жаба, когда представил себе, что по городу поползут слухи о том, что Шарлотта дала от ворот поворот самому Джексону Монтгомери, виконту Дарему, чтобы связать свою жизнь с более достойным человеком – Робертом Гамильтоном. Какой фурор произведет эта новость в салонах нескольких тысяч семей, принадлежащих к высшему свету! И как будет посрамлен надменный лорд Серлинг!

Роб уверенно постучал молотком в дверь, самодовольно улыбаясь и ожидая, когда Фиппс распахнет перед ним двери к несметному богатству. Он уже слышал звон золотых монет в своем кармане…

– Саманта все время ходит грустная с тех пор, как он уехал, – жаловалась тетя Прис, ломая руки.

– И категорически отказывается принимать портниху, – раздраженно добавила тетя Нэн. – Если бы лорд Серлинг… этот милый молодой человек… задержался хотя бы на день, она смогла бы простоять спокойно несколько минут, чтобы портниха сняла с нее мерки. Что нам делать с этим ребенком, Аманда Джейн?

Аманда вздохнула и разгладила несуществующие складки на юбке своего палевого утреннего капота. Полуденное солнце пробивалось в гостиную сквозь жалюзи и освещало круглый рабочий столик, за которым сидели три женщины. В центре стола стояла большая ваза с хризантемами, вокруг которой были разложены катушки ниток – дамы штопали чулки для детей из сиротского приюта, расположенного в Кроухерсте.

– Лорду Серлингу нужно было срочно возвращаться в Лондон, – выступила на его защиту Аманда. – Кроме того, он и так был бесконечно добр к нам, и я не могла просить его еще об одном одолжении. Сэм привыкнет к нам, к своему новому дому и скоро совсем забудет лорда Серлинга.

Тетушки с сомнением переглянулись.

– Он так хорошо ладит с ней, – с сожалением в голосе заметила тетя Прис. – Даже сумел уговорить ее прилично себя вести. Стоит ему просто взглянуть на нее или строго приподнять бровь – и она становится шелковой!

– Я бы не стала преувеличивать, тетя Прис, – сухо отозвалась Аманда. – Конечно, лорд Серлинг оказывает на нее хорошее влияние, но я сама слышала, как резко она иногда ему отвечает.

– Тем не менее он действует на девочку очень благотворно, – упрямо сказала Нэн. – Кто бы мог подумать, что такой человек заинтересуется ребенком вроде Саманты? Глядя на него, не подумаешь, что у него такое доброе сердце. Он кажется таким…

– Надменным? Заносчивым? Да, тетя? – спросила Аманда.

– Должна признаться, он испугал меня, когда я увидела его впервые, – смутилась Нэн. – Он очень высок и производит впечатление весьма важной персоны! А теперь я считаю его просто милым молодым человеком.

– Он ведь пообещал заехать к нам через несколько дней, Аманда Джейн, – напомнила Прис с непринужденным видом, – чтобы посмотреть, как идут у нас дела. Если мы не справимся с девочкой к тому времени, может быть, он что-нибудь нам посоветует?

– Не думаю, что следует вовлекать лорда Серлинга в наши проблемы, – нахмурилась Аманда и склонилась над шитьем. – По-моему, мы просто недооцениваем собственные силы. Ты говоришь так, словно мы вообще не в состоянии обойтись без мужчины.

Аманда заметила, как тетушки тайком обменялись многозначительными взглядами.

– Но лорд Серлинг и его брат оказали тебе поддержку во время поездки на Торни-Айленд. А они мужчины! – после недолгой паузы провозгласила Нэн.

– Да, но…

– По некоторым намекам, прозвучавшим в ваших разговорах, я поняла, что если бы не они, то вы обе могли оказаться в очень затруднительном положении, – сочувственно добавила Прис. – Надеюсь, ты поблагодарила их, моя дорогая?

– Конечно. – Аманда рассердилась и отшвырнула шитье. – Я очень благодарна за помощь лорду Серлингу, но… вы даже представить себе не можете, сколько проблем доставил мне его брат!

Аманда яростно схватила шитье и почувствовала, как щеки ее заливает румянец. Одно упоминание о Джеке вызывало в ней бурю эмоций. Она старалась вообще не думать о нем, но тетушки были любопытны, и ей пришлось рассказать о своих приключениях в подробностях – правда, избегая некоторых событий, непосредственно касавшихся Джека.

– Он не виноват в том, что потерял память, дорогая, – укоризненно покачала головой Прис. – И потом, он спас Саманте жизнь! Мне хотелось бы повидаться с этим человеком и поблагодарить его лично. Может быть, нам как-нибудь пригласить его и лорда Серлинга на обед? Мы ведь живем всего в получасе езды от Лондона. Как ты думаешь, это удобно?

Терпению Аманды пришел конец. Она вскочила и, сжав кулаки, подступила к перепуганным до смерти тетушкам:

– Нет, я считаю, что это неудобно, неприлично и неразумно! Я никогда больше не желаю видеть этого человека!

– Но почему, Аманда Джейн? – дрожащим голосом пролепетала Прис.

– Да, почему? – поддержала ее сестра.

– Потому что поведение Джека Монтгомери никак нельзя назвать поря… – Аманда не успела договорить.

– Мисс? – раздался голос дворецкого.

Она вздрогнула и обернулась. На пороге стоял Хенчпенни, и ей пришлось взять себя в руки.

– В чем дело?

– К вам посетитель, мисс.

Интересно, кто явился с визитом первым после ее возвращения? Может быть, викарий Плисли? Или это пожаловали болтливые и занудные сестры Бартоломью? Аманда еще не придумала, как представит Саманту соседям и знакомым, и надеялась, что в нужный момент сообразит, что сказать.

– Кто это, Хенчпенни?

Прежде чем Хенчпенни успел ответить, через порог переступили длинные ноги в узких брюках, и в комнате материализовалась элегантная фигура Джексона Монтгомери. От макушки до пят он сиял как новенький шиллинг, а на губах его трепетала смущенная улыбка.

– Это я, Аман… мисс Дарлингтон. Могу я войти?

Аманде показалось, что из легких у нее выкачали весь воздух. Она схватилась за край стола, чтобы не упасть в обморок. Его появление было слишком неожиданным. Впрочем, если бы она знала о том, что он придет, реакция все равно была бы такой же.

Его вид… Возможно ли, чтобы она забыла, как он красив? Как его присутствие наполняет счастьем ее сердце? Как его улыбка заставляет ее краснеть?

Аманда не видела, но чувствовала, с каким восхищенным изумлением уставились на Джека тетушки. Две милые старушки молча переводили взгляд с нее на Джека и обратно. Тетушки были очарованы им – как и все женщины, которым посчастливилось оказаться в его обществе.

Аманда испугалась своих чувств и вспомнила, что сердится на него. Она постаралась настроить себя против Джека, чтобы ее неприязнь заглушила нежность и страсть, бурлившие в ее крови. Время замедлило свой ход, а она боролась с желанием броситься к Джеку в объятия и прижаться к его широкой груди. Она с трудом взяла себя в руки и проговорила пересохшими от волнения губами:

– Хенчпенни, вы можете идти.

Дворецкий поклонился и вышел с хмурым видом, поскольку от него не укрылось возникшее в гостиной напряжение.

– Входите, лорд Дарем, – произнесла Аманда официальным тоном. Она решила не выворачивать грязное белье перед посторонними и уберечь тетушек от неприятных впечатлений.

Джек, удивленно взглянув на нее, вошел в комнату. Он слегка прихрамывал, когда прогуливался с ней по берегу моря на Торни-Айленде, а сейчас от его хромоты не осталось и следа. Аманда язвительно подумала, что теперь ему будет легче идти к алтарю с невестой. Он старался поймать ее взгляд, но она упорно смотрела мимо него.

– Лорд Дарем, познакомьтесь, это мои тетушки, мисс Лрисцилла и мисс Нэнси Стипл. Тетушки, это брат лорда Серлинга, лорд Дарем.

Джек оторвал взволнованный взгляд от лица Аманды и с почтительной улыбкой поклонился дамам. Его зубы ослепительно блеснули на солнце, и в комнате стало светлее от его улыбки.

– Ваша племянница много рассказывала мне о вас. Рад познакомиться с вами, – сказал он.

Тетушки смущенно разулыбались. Они были польщены и не знали, что ему ответить. Ведь Аманда ничего не рассказывала им о нем!

– Чем обязаны удовольствием видеть вас, лорд Дарем? – спросила Аманда, не предлагая гостю ни присесть, ни выпить чего-нибудь прохладительного после долгого пути. Тетушки были поражены такой неучтивостью и огорченно уставились на нее.

Джек обласкал взглядом ее фигуру и задержался на лице.

– Я вижу, вы перестали носить траур. Желтый цвет вам очень идет. В этом платье вы похожи на солнышко…

Аманда постаралась сдержать прилив крови к щекам и шее, но ей это не удалось. Он все еще обладал над ней магической властью, мог обворожить ее, смутить или заставить покраснеть, а она ничего не могла с этим поделать.

– Не льстите мне, Джек. Говорите, зачем приехали, и покончим с этим.

– Вы встретили меня столь нелюбезно, что мне нелегко будет изложить суть дела. – Джек покачал головой и положил шляпу на стол.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду, – удивленно приподняла она бровь.

– Мы можем поговорить наедине?

Тетушки как по команде встрепенулись и стали собирать свое шитье.

– Нет, не уходите, – остановила их Аманда, и тетушки подчинились. – Нет ничего такого, что Джек не мог бы сказать мне в присутствии моих родственников. – Она вызывающе улыбнулась. – Я слушаю вас, милорд.

Джек напрягся. Он старался быть добродушным все это время, но теперь его терпение лопнуло. В его глазах сверкнула ярость, и у Аманды по спине пробежал холодок.

– Вам доставляет удовольствие заставлять тетушек испытывать неловкость? Или вы боитесь остаться со мной наедине? – спросил он с оттенком гордого презрения в голосе.

– Я… – Она вздернула подбородок и солгала, глядя ему в глаза: – Разумеется, я не боюсь оставаться с вами наедине.

На его лице отразилось недоверие. Аманда тяжело вздохнула и повернулась к тетушкам, которые и правда чувствовали себя не в своей тарелке:

– Если вы хотите уйти, то пожалуйста, а если предпочитаете остаться, то не позволяйте Джеку…

Аманде незачем было заканчивать эту фразу, потому что тетушки уже поднялись и направились к двери. И наконец она осталась с Джеком одна. Она заставила себя посмотреть ему в глаза, что удалось ей с невероятным трудом.

– Спасибо, Аманда, – тихо произнес он.

– Не нужно меня благодарить. Скажите, зачем вы здесь. Кстати, ваша невеста знает, где вы сейчас находитесь, или она думает, что вы примеряете свадебный фрак у Уэстона?

Джек улыбнулся и провел кончиками пальцев по лакированной столешнице. У Аманды дрогнуло сердце, когда она вспомнила, как его пальцы нежно скользили по ее коже.

– Вы все еще считаете меня подлым обманщиком, Аманда? Неужели вы думаете, что я находился бы здесь, если бы должен был примерять свадебный фрак?

– Наверное, выходя из дома сегодня утром, вы забыли, куда должны идти. У вас ведь такая непрочная память, – съязвила она.

– А как с памятью у вас, Аманда? – рассмеялся он и шагнул к ней.

– Отлично, как всегда. Но есть некоторые вещи… события… люди… о которых хочется поскорее забыть.

– Понятно. Но тогда разве стоит винить других в том, что им иногда хочется впасть в частичную амнезию?

– Некоторых – стоит, – сухо отозвалась она.

Джек начал медленно обходить вокруг стола. Еще шаг, и он окажется так близко, что сможет протянуть руку и дотронуться до нее. Она задрожала от предвосхищения и… страха. От страха, что не сможет устоять, когда он обнимет ее. От страха, что он не осмелится это сделать.

– Если вы имеете в виду меня, моя дорогая, а судя по всему, так и есть, то у меня есть оправдание: я скрыл свое излечение от амнезии потому, что хотел вас защитить.

– Интересно, от кого же? – удивилась она. – Уж не от себя ли?

– От вас самой, глупенькая гордячка, – ответил он. Теперь их разделяло всего несколько дюймов, но он не делал попыток прикоснуться к ней. – Без моей помощи ваше путешествие на Торни-Айленд могло закончиться трагически.

Аманда даже на расстоянии ощущала тепло его тела и видела, как глаза его затопила нежность.

– Если… если вы приехали, чтобы я еще раз поблагодарила вас за спасение сестры, то я готова это сделать. Огромное спасибо. А теперь уходите! – Ее голос дрожал. Она готова была разрыдаться.

Джек обнял ее и привлек к себе. У Аманды перехватило дыхание. Она не шевельнулась, зная, что не должна дотрагиваться до него. Она не должна больше обнимать его за шею и бесстыдно подставлять ему губы для поцелуя, как делала это когда-то.

– Я не хочу твоей благодарности, Аманда. Я хочу… – Его горячее дыхание опалило ей щеку.

Он не стал ждать приглашения и обрушил на ее губы поцелуй, в который вложил всю силу своей любви.

«Что ты хочешь, Джек? – думала она, устав бороться с собой и отвечая на его поцелуй. Она гладила его по спине, ерошила волосы на затылке и мысленно спрашивала его: – Ты хочешь меня? Ты действительно меня хочешь?»

И вдруг он выпустил ее и отступил на шаг. Голова у Аманды кружилась, она слышала, как громко бьется ее сердце. Она была разочарована и почувствовала себя снова обманутой.

– Зачем ты приехал, Джек? Неужели ради того, чтобы поцеловать меня в последний раз? – спросила она глухим, усталым голосом.

Он провел рукой по волосам, и на его щеке дрогнул мускул. В его взгляде отразилась мука, грудь тяжело вздымалась от волнения. Что он испытывал в этот момент? Неужели только похоть? Чего он хотел? Поцеловать ее? А может, убить?

– Помнишь, я говорил тебе, что женюсь на Шарлотте, если она по-прежнему будет хотеть этого? – заговорил он наконец.

– Да. И что же?

– Она не хочет выходить за меня замуж, – ответил он, пристально глядя ей в глаза.

Радостная дрожь прокатилась по ее телу. Не может быть! Он опять лжет! Какая женщина добровольно откажется от Джека? Или того хуже: он говорит правду и приехал просить ее руки, чтобы исполнить свой долг? А она не хочет получить его такой ценой. Голос ее сердца пытался пробиться сквозь заслон, выставленный холодным разумом и напускной гордыней, но Аманда оставалась глуха к нему. Она не хочет быть дважды обманутой одним мужчиной.

– Ты молчишь? – спросил он.

– А что ты хочешь услышать?

– Не знаю. Я думал… То есть я надеялся…

– Ты должен радоваться, Джек. Ты снова свободен. Разве не этого ты так сильно хотел? – поспешно перебила она его.

– Нет, не этого. – Его глаза, янтарные в солнечном свете, блеснули. – Я больше не хочу свободы. С тех пор как я встретил тебя. Теперь я хочу жениться… на тебе, Аманда.

– Ты оскорбляешь меня, Джек, – рассердилась она.

– Я что, настолько ничтожен, что ты считаешь мое предложение оскорбительным? – Джек вздрогнул словно от удара и недобро прищурился. – Может быть, я не лучшая партия в Лондоне, но… – Он замялся, как будто боялся сказать что-нибудь, о чем потом пожалеет. Аманда видела, что он честно старается взвесить каждое свое слово. -…но я готов сделать все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива.

– Как ты можешь думать, что я поверю тебе? – Она чуть не заплакала от разочарования. Ведь он так и не сказал, что любит ее! – Ты никогда не скрывал своего отвращения к самой идее брака. И потом, ты неоднократно лгал мне раньше.

– И ты никогда не сможешь простить мне этого, – добавил он.

– Дело не в прощении, а в доверии. Но я не поэтому отказываюсь стать твоей женой.

– Тогда почему?

«Потому что ты меня не любишь!» – кричало ее раненое сердце.

– Потому что ты предлагаешь мне это, чтобы исполнить свой долг. Ты считаешь, что скомпрометировал меня, поэтому обязан жениться. Но это не так. То, что произошло между нами, случилось по обоюдному желанию. Я скорее умру, чем соглашусь стать женой человека, который…

«Джек, тупая скотина, скажи ей, что ты ее любишь! Может быть, именно это она хочет от тебя услышать!» – кричал в его сердце внутренний голос. Он очень хотел сказать это – но не мог.

Почему так трудно произнести эти три коротких слова? Ведь он признался брату, что любит ее, а ей самой открыться не может. Может быть, он боится услышать ее отказ? А может, она его вовсе не любит?

– Вы потеряли дар речи, лорд Дарем?

Равнодушный голос Аманды вывел Джека из задумчивости. Он смотрел на нее с тоской. Она была так хороша и так недостижима. Она отказала ему, так что нечего здесь стоять и глупо таращиться на нее, надеясь, что она передумает. Такая женщина не меняет своих решений.

– Я вижу, что моя попытка не увенчалась успехом, – с поклоном произнес он, стараясь держаться с достоинством. – Я благодарен вам за то, что вы согласились принять и выслушать меня, мисс Дарлингтон. Приношу свои извинения за этот визит и за то, что испортил вам такой чудесный день предложением связать свою жизнь с таким никчемным типом, как я! Уверяю вас, этого больше не повторится. Всего доброго… и да хранит вас Господь.

Он направился к двери, держа спину неестественно прямо. На лице его застыло скорбное выражение, память о котором теперь будет преследовать ее долгими бессонными ночами. Чувствуя, что ноги больше не держат ее, Аманда рухнула в кресло и, уткнувшись лицом в сложенные руки, разрыдалась.

Нэп и Прис вошли в комнату и, остановившись в дверях, переглянулись. Потом они подошли к Аманде и встали по обе стороны от ее кресла.

– Ничего, ничего… – говорила тетя Прис, гладя племянницу по голове.

– Не огорчайся, все будет хорошо, – добавляла тетя Нэн, обнимая ее за плечи.

Однако такой уверенности у них вовсе не было. Дело в том, что они обе подслушивали за дверью и теперь имели все основания полагать, что все будет совсем не хорошо до тех пор, пока Аманда Джейн не вернет своего Джека.