"Стан-убийца" - читать интересную книгу автора (Сименон Жорж)3— Который час, Люка? — Двадцать минут четвертого… — Ты знаешь, что сейчас произойдет? — Вы хотите пойти посмотреть, что делается напротив? — Пока нет. Но вполне вероятно, что я выставлю себя на смех. Откуда можно позвонить? — Из соседней комнаты. Там живет портной-надомник, он работает на один крупный магазин и потому обязан иметь телефон. — Иди к портному и постарайся сделать так, чтобы он не слышал разговора. Позвони от моего имени шефу и скажи, чтобы он прислал два десятка вооруженных людей. Пусть они рассредоточатся вокруг гостиницы «Босежур» и ждут моего сигнала. Выражение лица Люка говорило о серьезности этого приказа, столь необычного для Мегрэ, который всегда посмеивался над мобилизациями полицейских сил. — Вы думаете, случится что-то скверное? — Да, если уже не случилось… Он не отводил глаз от окна с грязными стеклами и малиновыми бархатными шторами времен Луи-Филиппа. Когда Люка возвратился, он застал комиссара на том же месте и с таким же озабоченным лицом. — Шеф советует вам быть осторожным. На прошлой неделе уже убили одного инспектора, и если это повторится… — Почему бы тебе не помолчать? — Вы думаете, что Стан Убийца… — Я ничего не знаю, старик! Я уже столько размышлял об этом с утра, что у меня болит голова. Теперь я довольствуюсь впечатлениями, и, если ты хочешь знать, впечатление у меня такое, что там происходит или вот-вот произойдет нечто ужасное. Который час? — Двадцать три минуты… Как будто по иронии, в соседней комнате все так же спала девушка, приоткрыв рот и поджав под себя ноги. А выше, на шестом или седьмом этаже, кто-то разучивал мелодию на аккордеоне, то и дело начиная ее сначала и при этом фальшивя. — Хотите, я пойду туда? — предложил Люка. Мегрэ жестко посмотрел на него, как будто подчиненный уличил его в недостатке храбрости. — Что это значит? — Ничего! Просто я вижу, что вы обеспокоены тем, что там происходит, и предлагаю пойти посмотреть… — Ты считаешь, что я сам не решился бы туда пойти? Ты забываешь одно: если мы пойдем туда и не обнаружим ничего подозрительного, то уже никогда не узнаем больше ничего о банде… Вот почему я медлю… Если бы эта змея не закрыла окно… — Вдруг он нахмурился. — Скажи, а раньше она никогда не закрывала окно? — Никогда! — Значит, она не подозревала о твоем присутствии напротив… — Наверное, она принимала меня за впавшего в детство старика… — Тогда это не ей пришла в голову мысль закрыть окно, а тому, кто к ней пришел… — Озепу? — Ему или кому-то другому… Тому, кто вошел и, прежде чем появиться у нас на виду, сказал женщине, чтобы она закрыла окно… Он взял со стула свою шляпу, выбил трубку и снова набил ее, прижимая табак указательным пальцем. — Куда вы, шеф? — Я жду прибытия наших людей… Смотри! Вон двое на автобусной остановке… И в остановившемся такси я узнаю наших… Если я пробуду там больше пяти минут и не открою окно, ты войдешь туда с людьми… — «Пушка» у вас с собой? Вскоре он переходил улицу, и заметивший его инспектор Жанвье перестал вытирать столики на террасе. Люка лихорадочно сжимал в руке часы, но, как всегда бывает при чрезмерном усердии, он забыл заметить время, когда Мегрэ вошел в гостиницу, и теперь был не в состоянии определить, когда истекут пять минут. Впрочем, ему не пришлось мучиться по этому поводу, так как через какое-то время, показавшееся Люка необыкновенно коротким, окно открылось, и Мегрэ, хмурый, как никогда, сделал ему знак прийти в комнату. Люка показалось, что, кроме Мегрэ, в комнате никого не было, но когда он вошел, взобравшись по темной лестнице, где пахло скверной кухней и туалетом, то вздрогнул, увидев у своих ног тело женщины. Он бросил взгляд на Мегрэ, и тот сказал: — Мертвая, конечно! Было видно, что на преступлении как бы поставили подпись: у жертвы было перерезано горло, как и у всех жертв Стана. Кровь была повсюду: на кровати, на паркетном полу, и убийца вытер руки полотенцем, на котором виднелись бурые пятна. — Это он? Мегрэ пожал плечами, оставаясь на месте посередине комнаты. — Я сообщу его приметы нашим людям, чтобы его не выпускали из гостиницы! — Как хочешь… — Я бы послал одного инспектора на крышу на случай, если… — Понятно… — Сообщить шефу? — Погоди… Трудно было разговаривать с Мегрэ, когда у него бывало такое настроение. К тому же Люка ставил себя на место своего начальника, который сам подсказал, что над ним будут смеяться. На самом деле все будет хуже, чем просто смешно: он мобилизовал крупные силы полиции, когда уже было слишком поздно, а ведь преступление совершалось, можно сказать, на глазах у Мегрэ и с его ведома, ведь это он послал Озепа в гостиницу «Босежур»! — Если придет кто-нибудь из банды, их арестовывать? Утвердительный, или скорее безразличный, кивок головой. Люка наконец вышел. Мегрэ остался один посреди комнаты, куда через открытое окно лился яркий свет. Он вытер пот со лба, машинально раскурил потухшую трубку. — Который час?.. Тут он вспомнил, что остался один, и вытащил из кармана часы. Было тридцать пять минут четвертого, наверху не унимался аккордеон, а по соседству беззаботно, как кошка, спала девушка. — Где Мегрэ? — спросил начальник уголовной полиции, выйдя из автомобиля и столкнувшись с Люка. — Он в комнате.. Это номер девятнадцать на третьем этаже… Люди из гостиницы пока ничего не знают… Чуть позже шеф полиции застал Мегрэ сидящим на стуле посреди комнаты, в двух шагах от трупа. Комиссар с выражением упрямства на лице курил трубку. Он не обратил внимания на прибытие высокого начальства. — Надо же такому быть, старина! Кажется, мы с вами сели в лужу… В ответ он услышал ничего не значащее ворчание. — Значит, пресловутым убийцей оказался человечек, приходивший предлагать вам свои услуги!.. Признайтесь, Мегрэ, что вы могли бы с большим недоверием отнестись к нему и что поведение Озепа было по меньшей мере подозрительным… Лоб Мегрэ пресекала крупная вертикальная морщина, а выдвинутая вперед челюсть придавала ему выражение могущества. — Вы считаете, что он не мог уйти из гостиницы? — Я в этом уверен… — ответил комиссар так, словно для него это не имело никакого значения. — Вы его не искали? — Пока нет… — Думаете, его легко будет взять? Мегрэ отвел взгляд от окна, скосил его на своего начальника, потом тяжело вперил в него. Была некая торжественность в этой медлительности, в сомнениях, в двусмысленности фраз комиссара. — Если я ошибся, то он постарается уложить несколько человек, прежде чем сдаться. Если же не ошибся, то все произойдет само собой… — Я вас не понимаю, Мегрэ. Вы сомневаетесь в том, что Стан и ваш Озеп — одно и то же лицо? — Я убежден, что недавно здесь было два человека, один из них — Стан Убийца… — Ну и… — Повторяю, шеф: я, как и все, могу ошибаться. В этом случае я приношу вам свои извинения, потому что будет скандал. Развязка, к которой, похоже, идет эта история, меня не удовлетворяет. Что-то здесь не клеится, я это чувствую. Если бы Озеп был Станом, то не было бы причины, чтобы… — Договаривайте! — Это слишком длинно. Который час, шеф? — Четверть пятого. А что? — Ничего… — Вы остаетесь здесь, Мегрэ? — Да, до нового приказа… — А я тем временем пойду взглянуть, чем занимаются наши люди. Они задержали Шпината, который, как и предсказывал Люка, пришел на свидание с молодой женщиной. Поляку сказали, что его землячку убили, он побледнел, но когда заговорили об Озепе, он даже не пошевелился. — Не может быть, чтобы она умерла! — повторял он, когда его вели в участок. Когда же об этом задержании сказали Мегрэ, он только буркнул: — На него мне плевать… Он по-прежнему сидел в комнате наедине с трупом. Спустя полчаса пришел Одноглазый и был арестован, едва переступил порог. Он сдался даже глазом не моргнув, но когда ему сказали о смерти женщины, попытался вырваться и побежать наверх. — Кто это сделал? — кричал он. — Кто ее убил? Это вы, так ведь? — Это Озеп, иначе Стан Убийца… Тогда он успокоился и переспросил, хмуря брови: — Озеп? — Уж не станешь же ты говорить, что не знаешь своего главаря? Сам шеф полиции проводил этот поспешный допрос в коридоре, и ему показалось, что легкая улыбка блуждает на губах арестованного. Потом появился один из второстепенных — Химик, который в ответ на все вопросы только ошалело смотрел, как будто никогда не слышал ни о женщине, ни об Озепе, ни о Стане… Мегрэ все еще был наверху, решая все ту же задачу в поисках ключа к пониманию сути событий. — Хорошо! — пробормотал он, когда ему сообщили об аресте Бородача, который сначала неистово сопротивлялся, а потом стал рыдать, как ребенок. Вдруг он поднял взгляд на Люка, принесшего ему эту новость. Ты ни на что не обратил внимания? — спросил он. — Уже арестовали четверых одного за другим, и никто не оказал серьезного сопротивления, а ведь такой человек, как Стан… — Но ведь Стан — это Озеп… — Ты его нашел? — Пока нет. Нужно было дождаться, когда вернутся все сообщники, а уж потом переворачивать гостиницу вверх дном, не то они издалека почуяли бы неладное и не попали бы в мышеловку. А теперь почти все задержаны, главный начальник объявил осадное положение. Все наши люди сейчас внизу, и они тщательно обыщут все здание от подвала до чердака, если там… — Послушай, Люка… Сержант, собиравшийся уходить, задержался, глядя на Мегрэ с чувством, похожим на жалость. — Я вас слушаю. — Одноглазый — это не Стан. Шпинат — это не Стан. Бородач — тоже не Стан. И все же я убежден, что Стан жил в этой гостинице, и вокруг него группировались все остальные! Люка молчал, давая возможность комиссару выговориться. — Если бы Озеп был Станом, у него не было бы никаких причин приходить сюда и убивать свою сообщницу. Если же он не был Станом… — Вдруг он встал так резко, что сержант вздрогнул. — Посмотри на всякий случай на плечо этой женщины… Да, на левое… Он наклонился, а Люка отодвинул на плече платье, обнажив очень белое тело, а на нем — знак, которым американцы клеймят женщин-преступниц. — Ты видишь, Люка? — Но, начальник… — Ты так и не понимаешь? Стан — это была она!.. Я читал что-то в этом роде, но не связывал с этим делом — так я был уверен, что Стан — это мужчина… Четыре или пять лет назад в Америке женщина во главе банды преступников совершала нападения на удаленные фермы, точно так, как было здесь… И так же, как здесь, жертвам перерезала горло рука этой женщины, жестокость которой смаковали американские газеты… — Это она? — Я почти уверен… Но я точно узнаю это через час, если найду нужные документы. Когда-то я вырезал несколько страниц из одного журнала… Поедешь со мной, Люка? Мегрэ увлек своего помощника на лестницу. На первом этаже они натолкнулись на своего высокого начальника. — Вы куда, Мегрэ? — На набережную Орфевр, шеф… Мне кажется, я нашел… Люка поедет со мной, потом вернется и вам расскажет. Мегрэ ловил такси и не замечал, что на него странно смотрят со смесью гнева и жалости. — А Озеп? — спросил Люка, усаживаясь в машину. — Как раз его я собираюсь искать… То есть я надеюсь найти сведения о нем… Если он убил эту женщину, значит, у него были на то причины… Послушай, Люка, когда я хотел послать его к другим членам банды, он соглашался сразу… И напротив, когда я попросил его пойти с поручением к этой женщине, он отказался, так что мне пришлось потребовать, точнее, пригрозить ему… Иначе говоря, другие его не знали, а женщина знала… Как и следовало ожидать, потребовалось больше получаса, чтобы отыскать нужное досье, так как порядок не был отличительной чертой Мегрэ, несмотря на все его спокойствие. — Читай! Только учти склонность американцев к преувеличениям, ведь они пишут то, за что им платят. «Женщина-вампир»… «Роковая полячка»… «Двадцатитрехлетняя женщина во главе банды»… Стефания Полинская с восемнадцати лет была известна полиции в Варшаве. В это время она встретила мужчину, который женился на ней и старался бороться с ее дурными наклонностями. Она родила от него ребенка, но однажды, когда он вернулся со службы, то обнаружил ребенка с перерезанным горлом. А женщина сбежала, прихватив с собой деньги и драгоценности, которые были в доме… — Ты догадываешься, кто этот мужчина? — Озеп? — Вот его фотография, очень похож! Надо бы знать наизусть криминальные архивы всех стран мира… Теперь понимаешь? Стефания, которую в семье называли Стан, была осуждена в Америке… Как ей удалось избежать тюрьмы в этой стране, не знаю… Ясно одно: она укрывается во Франции, где, как и там, окружив себя несколькими мужчинами, она возобновляет свои подвиги, ничего не меняя в образе действий… Из прессы муж узнает, что она в Париже и что полиция напала на ее след. Хочет ли он еще раз спасти ее? Не думаю… Скорее я склонен считать, что он хотел бы быть уверенным в том, что ненавистная убийца не уйдет от наказания… поэтому он предлагает мне свои услуги… У него не было смелости действовать в одиночку… Это был слабый, безвольный человек. Он хотел, чтобы действовала полиция с его помощью, а сегодня я в какой-то мере подтолкнул его к подвигу. В самом деле, что мог он сделать наедине со своей бывшей женой? Убить ее или быть убитым ею, так как под страхом разоблачения эта женщина, не колеблясь, устранила бы единственного человека, способного на нее донести. Все же он убил! И знаешь, что я тебе скажу? Держу пари, что его найдут в каком-нибудь закутке гостиницы, и он будет ранен; уже дважды он пытался покончить с собой, и оба раза неудачно, будет удивительно, если третья попытка ему удастся. А теперь можешь вернуться туда и сказать шефу… — Бесполезно! — послышался голос начальника. — Стан Убийца повесился на седьмом этаже в комнате, дверь которой оказалась незапертой… Одним меньше! — Бедняга! — вздохнул Мегрэ. — Вы его жалеете… — Конечно да… Тем более что я в какой-то мере виновен в его смерти… Не знаю, может, я старею, но мне понадобилось немало времени, чтобы найти решение… — Какое решение? — настороженно глядя на него, спросил начальник уголовной полиции. — Решение всей задачи! — подхватил Люка, довольный тем, что может встрять в разговор. — Комиссар только что восстановил всю эту историю во всех подробностях, и когда вы вошли, он как раз говорил, что Озепа найдут в каком-нибудь закутке при попытке покончить с собой… — Это правда, Мегрэ? — Да, правда… Знаете, когда долго думаешь о каком-то деле… Думаю, еще ни разу в жизни я так не злился… Я чувствовал, что решение здесь, под рукой, что не хватает какой-то мелочи… А вы все жужжали вокруг меня, как крупные мухи, и говорили о каких-то второстепенных персонажах, которые меня совсем не интересовали… но наконец-то… Он глубоко вдохнул, набил трубку и попросил у Люка спички, так как сжег все свои в течение дня. — Что скажете, шеф? Уже семь вечера. Не пойти ли нам втроем выпить по кружке свежего пива? Если при этом Люка снимет с себя парик и примет пристойный вид… Они уже сидели за столом в пивной «У дофины», как вдруг комиссар хлопнул себя по лбу, машинально взглянув на официанта. — А Жанвье? — спросил он. — В чем дело? — Его так и не сняли со своего поста? Бедняга! Подумать только, когда мы сидим здесь и пьем пиво, он до сих пор обречен его подавать! |
|
|