"Тень моей любви" - читать интересную книгу автора (Смит Дебора)

Глава 15

Я сказала маме и папе, что позвоню, когда мы появимся в “Десяти прыжках”. И мы привезем Мэттью и Твит на ферму к ужину.

– Пожалуйста, не приглашайте никого, – умоляла я. – Не надо напускать на них всех сразу.

– Хорошо, – сказала мама что-то уж слишком весело.

Мэттью и Твит поручили всех своих собак и птиц заботам коллег, мы собрали вещи и умудрились попасть на рейс на Сиэтл прямо на следующий день. Мэттью раскупорил в полете бутылку шампанского.

– За Салливанов и Делани, – сказал он.

Твит засмеялась и показала на меня.

– Ты делаешь это, как Мэттью, когда он нервничает.

– Делаю что?

Она засмеялась громче.

– Тянешь себя за уши.

Роан и я страшно переживали, что события развиваются слишком быстро. То, чего Мэттью не знал, не могло его ранить. Чем больше я размышляла по поводу предательства Джоша, тем большая меня охватывала злость. Будет ли он по-прежнему хранить свой трусливый секрет или признается Мэттью и семье?

Я чуть ли не желала того, чтобы он все отрицал, и мы могли бы тогда никому об этом не рассказывать. Но если Джош откажется от Мэттью, Роан будет очень жесток к нему. Я действительно верила, что он может разрушить жизнь моего брата. Я металась между двух огней.

Мы остановились на ночь в Сиэтле, в доме Роана, но нас там ждала настоящая осада. Телефонные звонки из дома – звонили родители, бабушка Дотти, все мои братья, кроме Джоша, который все еще был в Атланте, кузены, тети, дяди. Все были взволнованы и обрадованы, многие хотели поговорить с Мэттью и Твит, которая настолько растерялась, что пустилась обсуждать с папой вирусные заболевания домашней птицы.

Роан слушал все нашу болтовню по телефону. По-моему, ему казалось, что дерево его жизни, так тщательно взращенное и уже дающее первые плоды, срубили. И теперь не спеша пускают на лучину для своих маленьких очагов. Больше всего он, конечно, боялся, что кто-нибудь упомянет в разговоре с Мэттью его прошлое. Но об этом я всех предупредила особо.

К тому же все были под сильным впечатлением того, что он сделал. Это само по себе исключало разговоры о прошлом, было просто неловко вспоминать. Никто не жаждал рассказать Мэттью, как семья сначала не замечала Рони Салливана, затем заключила на время в свои объятия и, наконец, отбросила и попыталась забыть. Поэтому попросить об этом было нетрудно, по крайней мере, поначалу.

Мэттью был в экстазе.

– Все оказалось так просто, – сказал он мне, когда Роан не мог нас слышать. На лице у него было недоверие, – Не понимаю, почему Больший так переживал и мучился все эти годы. Думаю, что он слишком плохо судит людей, вот и перемудрил. – Мэттью вздохнул и покачал головой. – Знаешь, я решил, что он относится к категории людей, которые смотрят дареному коню в зубы.

Я чуть не высказала ему: “У Роана есть все основания считать: каждая подаренная лошадь только и думает, чтобы лягнуть”, но решила, что не стоит открывать по этому поводу дискуссию. Роан заслужил право сам все объяснить Мэттью, когда он будет к этому готов.

А, черт, готов или не готов, у него скоро не будет иного выбора.

– Пожалуй, сегодня мне нужно что-нибудь покрепче, – сокрушенно вздохнул Роан, когда мы сидели в тени на маленьком балкончике его спальни. – А это случается не часто. – Он с досадой выплеснул из кружки остатки пива. Я сидела между его голыми ногами на деревянном полу балкона, на мне не было ничего, кроме одеяла. Впрочем, и оно было у нас на двоих.

– Ты можешь выпить мое, – я поднесла к его губам свой стакан бурбона. Он сжал зубами края и влил все себе в глотку. – Ух ты! Без рук, – сказала я. – Ты научился этому трюку в баре?

– Нет, я научился ему, когда Мэттью был еще в пеленках. Поменяй кучу грязных пеленок, и ты научишься пить, есть и расписываться без помощи рук.

Я попыталась засмеяться. Нет, я все равно не могла представить себе его – пятнадцати– или шестнадцатилетнего худого грубоватого подростка, заботящегося о чужом ребенке.

– Я люблю тебя, – просто сказала я. – Я люблю тебя сейчас больше, чем когда мы были детьми, больше, чем когда ты вернулся домой, и сегодня я люблю тебя больше, чем вчера.

Он наклонился и поцеловал меня.

– Пьяненькая? – поддразнил он меня.

– Может быть. Но от этого я только вижу все более четко. И я должна заставить тебя поверить мне, что дома все будет хорошо. Мэттью узнает про Большого Роана. Узнает о прошлом. Узнает про нас. От этого не уйдешь. Но все будет хорошо.

– Я не прошу гарантий. Я скажу тебе, чего я хочу. Я хочу смеяться вместе с тобой. Сидеть и смотреть на тебя. Просыпаться и не думать ни о чем другом, кроме того, что ты, такая теплая и гладкая, рядом со мной. Я хочу, чтобы мы вместе строили свою жизнь. Все, что происходит, стоит этого.

И был вечер. Мы сидели молча. Хотелось быть здесь всегда, отринуть все прочее. Но неумолимо приближался рассвет.

– Я не могу сказать, что с нетерпением жду завтрашнего дня, – сказал Роан.

Первое, что мы увидели, въезжая в Дандерри, это имя дедушки. Оно крупными буквами сияло на чучеле у принадлежавшей ему когда-то бензоколонки. На том самом перекрестке, откуда начинали свое победное шествие по землям чероки первые Мэлони и Делани. Бензоколонка по-прежнему в руках семьи, и мы сохранили вывеску.

Мне казалось, что дедушка Джозеф ждал нас, и душа его незримо наставляла меня на моем трудном пути.

“Твой прадедушка”, – подумала я. А вслух сказала:

– Мой дедушка. Дедушка Джозеф. Сначала это была единственная заправочная станция во всем округе, и дедушка ею владел. Папа купил маме кока-колу во время их первого свидания именно здесь. Никто и не подозревал, что они встречаются, потому что ему было восемнадцать, а ей только четырнадцать. Твоя прабабушка Элизабет Делани заперла бы маму в подвале, если бы знала. Папа спрятал маму под одеялом на переднем сиденье своего “Форда” и…

– А что, Мэлони так же много, как и Делани? – спросила Твит слабым голосом. Ее можно было понять. Такое обилие имен подавляло.

– Пожалуй, Мэлони даже больше. Дедушка Джо уверял потом, что он видел Мэрибет в “Форде”, но притворился, что ничего не заметил. Папа отвез маму в рощу и они пили там колу. По тем временам это было рискованное любовное приключение.

– Нужно вести какие-то записи, а то недолго и с ума сойти, – засмеялась Твит. – Пожалуй, стоит начертить схему, чтобы не запутаться в родне Мэттью.

“О! У нас схем хватает. Порой весьма неожиданных”, – подумала я.

Твит коснулась колена Роана.

– Расскажи нам что-нибудь интересное о Салливанах.

Роан устало прикрыл глаза. Мы проезжали мимо Торговой палаты, где, заботливо украшенный азалиями и бегониями, висел красивый деревянный щит.

“ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ДАНДЕРРИ. ШТАТ ДЖОРДЖИЯ! КУСОЧЕК ИРЛАНДИИ В ГОРАХ! НАСЕЛЕНИЕ 15287. УСТАНОВЛЕН В 1839 Г. АЙРЭН ДЕЛАНИ БОГГС, МЭР ГОРОДА ДАНДЕРРИ, ХОЛТ Т.МЭЛОНИ, КОМИССАР ОКРУГА ДАНДЕРРИ”.

– Ну, Больший? – поторопил Мэттью, так и не дождавшись ответа.

Наконец Роан сказал:

– Мой старик получил Серебряную звезду в Корее.

Мэттью от удивления открыл рот. Я тоже. Я никогда этого не знала. Да и никто, пожалуй, не знал. Мэттью покачал головой.

– Почему ты мне раньше не говорил? Я знал, что он потерял ногу на войне, но не знал, что он герой. Где его медаль?

Роан уставился в открытое окно, прижимая к груди мою руку. “Герой? – наверно, подумал он. – Они перепутали моего старика с кем-то”.

– Я похоронил ее вместе с ним, – сказал он. Мы еще не приехали домой, а прошлое уже настигало его. Всех нас.

Я напряженно смотрела перед собой. Лимузин катился по узкой дороге. Следом за машиной летел ястреб, где-то совсем близко по дереву стучал дятел, из кустов прямо перед нами появилось полдюжины диких индюшек. Как будто каждый вид дичи приветствовал прибытие любительницы птиц.

Твит убрала крышу машины и встала, держась рукой за край.

– Мэттью, посмотри! – позвала она.

– А вот пара оленей, – Мэттью просто сиял от восторга. – Больший, это место невероятно. Я люблю его.

– Подожди, пока увидишь дом и озеро, – спокойно сказал Роан. – Тебе никогда не придется просить у кого-нибудь ночлега. Я перестроил этот дом, и теперь ты можешь считать его своим, если тебе и Твит это действительно нравится. – Роан посмотрел на меня. Я кивнула, понимая теперь еще одну причину, по которой он купил это место. Чтобы тебя принимали в Дандерри всерьез, ты должен владеть землей. Он купил для себя определенный статус. Теперь он был готов передать его Мэттью.

– Роан, – со слезами в голосе произнесла Твит. Мэттью наклонился и любовно потрепал Роана по руке. – Это твоя собственность, Больший. Ты мне много раз говорил, как ты любил бывать здесь.

“Ну да, – горестно подумала я, – прятаться и стараться не голодать”. Но Мэттью этого не знал.

– Нет, место Роана – это Даншинног, – сказала я, встретив его быстрый благодарный взгляд. – Это гора. Оттуда видно далеко, он любит, чтобы был простор. Для нас это особое место.

Когда мы подъехали к озеру, в небо поднялась стая диких уток чуть ли не от самого дома, и крошечный пятнистый олененок, спотыкаясь, побежал к матери, которая преспокойно щипала дорогую траву на дворе. Мэттью и Твит издали вопль восхищения, выскочили из машины и побежали к озеру, взволнованно обмениваясь впечатлениями.

Роан дал водителю чаевые, и лимузин уехал. Он и я стояли рядом с выгруженным багажом и понимали: перед нами новая ступень, остается только шагнуть. Но никто из нас не знал, что окажется под ногами – твердая надежная земля или коварная трясина.

Здесь многое изменилось после нашего отъезда, и это уже не было заслугой бригады Вольфганга. Двор пестрел свежепосаженными кустами и цветами. На веранде стояли четыре кресла-качалки, в подвешенных корзинах буйно вились цветы.

– Семья была здесь. – Я ткнула пальцем в седан последней марки, стоявший во дворе. – Тебе была нужна машина, вот дядя Юджин и прислал ее.

Реакция Роана так живо напомнила мне ту, давнюю, – как будто и не было всех этих лет – торт и подарки в день рождения. Но короткая вспышка удивления и удовольствия быстро исчезла.

– Мама и папа, я думаю, оставили еще кое-что в доме, – сказала я ему. – Я одолжила им ключ.

Он промолчал, и мы пошли по направлению к дому. Дверь была не заперта, и когда мы вошли, то увидели огромную вазу белых маргариток на камине. В комнате пахло сосной и кедром.

Мы прошли в новую кухню, я открыла дверь холодильника. Он был битком набит продуктами. В буфете красовалась изумительная посуда цвета бургундского вина и золота.

– Мама закончила этот комплект в прошлом году. Она хочет, чтобы он был у тебя. “От рук к сердцу” – так она сказала. Они пытаются хоть как-то выразить свое отношение к тебе и благодарность за Мэттью. – Произнося все это, я наблюдала за ним.

Роан прислонился к подоконнику, запустив пальцы в волосы. В окно нам были видны Мэттью и Твит, все еще не налюбовавшиеся озером.

– Твоей семье, может быть, захочется сжечь это место дотла, когда они узнают про Мэттью все, – сказал он мрачно.

Я отвернулась.

– Мне нужно позвонить на ферму. Мама и папа ждут.

Мы услышали звук подъезжающей машины.

– Они не дождались звонка, – сказал Роан с усталой улыбкой. – Возможно, вся семья стоит вдоль дороги с биноклями. Может быть, в лесу спрятались помощники Элвина. Думаю, они знали, что мы здесь, в ту же секунду, как мы приехали.

У меня поникли плечи.

– Может быть. Но это же хорошо. Никто не станет спешить, чтобы принести дурные вести.

Мы вышли во двор. Мама и папа как раз остановили машину.

– Я был прав, – сказал Роан. – Они не могли подождать, пока…

Дверца машины открылась, и голос его оборвался как-то сразу. Мама вышла и теперь взволнованно смотрела на Мэттью и Твит. Папа стоял на лужайке, переводя взгляд с них на нас. Но боже…

По склону к озеру спускался Джош. Мэттью, растерянно улыбаясь, обескураженно смотрел на направлявшегося к нему незнакомца.

Его отец. Нет! Не здесь, не так!

Мне показалось, что у меня остановилось сердце. Роан так резко направился наперерез Джошу, что я даже не поняла сначала, что ковыляю к ним без палки и бормочу, задыхаясь:

– Он не знает, он не знает.

– Мама, вы все здесь понимаете, что делаете?! – крикнула я. Она протянула одну руку ко мне и другую Джошу, направляющемуся в сторону Мэттью; Ее глаза были такими радостными, что я осеклась.

– Дорогая, – крикнула она мне. – Все будет в порядке. Мы не могли удержать Джоша, когда он узнал о Мэттью. Клер, я обещаю тебе, что ты и Роан поймете, почему, когда вы все узнаете…

– Ты знаешь?! – уставилась я на нее изумленно. – Ты и папа уже знаете про Джоша?

Мама, в свою очередь, остолбенела, прикрыв рукой пот. Она молча повернулась и пошла к папе.

– Холт, – торопливо заговорила она, – Роан и Клер знают правду.

Папа бросил на меня, потом на Роана изумленный взгляд.

– О боже! – и поспешил вниз по склону.

– Черт возьми, сначала ты поговоришь со мной, – сказал Роан, преграждая Джошу путь.

Джош остановился, удивленно моргая. Лицо его покраснело. Он был больше, старше, тяжелее Роана. Он отмахнулся от него, стараясь просто проскочить мимо. Ему, казалось, было неинтересно ничто и никто, кроме Мэттью, который стоял совсем рядом и ничего не понимал.

Роан замахнулся, и я поняла, что сейчас он ударит моего брата. Я закричала. Папа подоспел вовремя и встал между ними. Мама подошла к Мэттью и Твит, протягивая к ним руки.

– Пожалуйста, не подумайте, что мы устроили все это нарочно. Так получилось. Изрядная заварилась каша. Мы переживем это все вместе! А легкого пути нет.

Мэттью тупо посмотрел на нее и перевел взгляд на Роана и Джоша, которых по-прежнему отделял друг от друга папа.

– Больший, успокойся, пожалуйста.

Папа, положив руки на плечи Джошу, крепко держал его. Джош по-прежнему неотрывно смотрел на Мэттью.

И тут неожиданно сорвалась я. Двадцать лет! Двадцать лет жизни Роан отдал Мэттью! Жертвовал собой во имя его и семьи, из-за гордости и трусости Джоша. Я наконец добралась до братца и вцепилась в его рубашку.

– Не смей! – злобно приказала я. – Как ты мог? Почему? Почему?

Джош почти не дрогнул. Не спуская глаз с Мэттью, он медленно покачал головой. Теперь уже мама и Твит старались оттащить меня. Мы сплелись в клубок, крича, отталкивая, бросаясь друг на друга, пока папа не перекрыл весь этот шум громовым голосом.

– Черт вас всех подери, это называется семейная встреча?! Прекратите, или я швырну вас в озеро, как взбесившихся котов. Клер, отойди от него.

Все несколько опомнились и, тяжело дыша, расступились.

– Кто вы? – спросил Мэттью Джоша.

Брат колебался.

– Джош, – сказал он наконец мрачно. – Джош Мэлони.

С лица Мэттью постепенно исчезла тревога.

– Я выбрал вашу фотографию из тех, что привезла Клер. Она показалась мне знакомой.

В глазах Джоша мелькнула боль.

– Выбрал? Господи! Я был прав. Я должен был только посмотреть на тебя, и все мне стало ясно. Ты узнал меня, меня!

Роан сказал горько:

– Ты ничего не должен ему, черт побери, Мэттью. Помни это. Он не сделал для тебя и самой малости. Никто не может забрать тебя.

Мэттью вытянул вперед руки.

– Куда забрать? – закричал он. – Какого черта, что здесь происходит?

Джош прошел мимо Роана и схватил Мэттью за плечо.

– Я искал тебя много лет. Тебе следовало узнать все это как-то иначе, но я не мог ждать. Ты не сын Пита Делани. Ты – мой сын.

За моей спиной Роан издал такой звук, как будто бы ему не хватало воздуха. Казалось, Джош украл у него все и воздух тоже. И в этот момент, который был совсем не таков, как мы ожидали, я неожиданно увидела в глазах Мэттью радость.

Господи, Роан тоже ее заметил.