"Пантера из Голливуда" - читать интересную книгу автора (Де Вилье Жерар)

12

Малко двигался в танце, думая совсем о другом. Какофония, издаваемая оркестром "Фэктори", счастливо избавляла его от забот по поддержанию разговора. Нельзя было расслышать даже пожарную сирену. Пять заросших и развязных парней горланили "рок" так, что лопались голосовые связки. Музыкальное сопровождение не уступало по мощности органу Нотр-Дама.

Это совсем не мешало Сью Скала обнимать Малко с таким пылом, словно они танцевали аргентинское танго, истекающее сердечной мукой.

– О чем вы думаете? – шепнула она ему на ушко.

Сью, очевидно, надеялась, что он ответит "о вас". Поскольку всякий раз при заходе на вторую половину бутылки виски она начинала серьезно задумываться, как бы заняться любовью. Тем более с этим прекрасным европейским князем.

Малко не ответил по той простой причине, что был погружен в собственные мысли и не расслышал вопроса Сью. Мысли не были розовыми. Шестое чувство, не раз помогавшее ему в течение всей карьеры, напоминало о себе неясной тревогой.

Однако со времени покушения в бассейне ничего страшного не произошло.

Джин Ширак никаких признаков жизни не подавал, что еще ни о чем не говорило; ФБР ничего касательно Дина Анкора не нашло, и Малко пришлось еще на один день закусить удила. Странно, что в бассейне пустовали два тента по соседству с ним. Телефонный звонок от Сью Скала раздался за два часа до того, как они с Дафнией собирались уходить к Джил Рикбелл. Сью непременно хотела провести вечер с Малко.

Тот, несколько поколебавшись, согласился. Сью была частью окружения Ширака и могла быть в курсе кое-каких дел. Дафнию он отпустил к Джил совершенно одну безо всякого опасения. Девушка рисковала только тем, что ее надежды могли обмануться.

Вечеринка у Сью текла без каких-либо происшествий. Здесь на небольшой вилле вверх по Лоурел Каньон было около десятка приглашенных, совершенно незнакомых Малко. Все пили и ели. Актриса была одета в странное платье из холстины в форме мешка, плотно облегающее ляжки и бедра. На спине был громадный вырез до самого начала ягодиц. Маленький шедевр непристойности. Безо всякого белья, разумеется.

Сью не скрывала свои виды на Малко. Она пила, как сапожник. Чем больше розовели ее скулы, тем нежнее она становилась. На краю бассейна она предалась с Малко показательному танцу, не оставившему никаких сомнений в ее намерениях.

Наконец, набравшись виски, вся толпа двинула в "Фэктори". Здесь Малко начал ощущать какое-то беспокойство. Сью, перебиравшая все сексуальные извращения, которые практиковал "весь Голливуд", наверняка упала бы замертво, если бы Малко рассказал ей про ЦРУ. Терзаемый предчувствием, он скрылся, чтобы позвонить Джил. Включился автоответчик. Дафния еще не возвратилась в Беверли Хиллз. Его тревога от этого до глупого возросла.

Видя, что Малко ей не отвечает, Сью Скала плаксиво его упрекнула:

– Вам со мной скучно!

– Да нет же, – отбился Малко, чувствуя, как его охватывает гнев.

В состоянии опьянения, а, точнее, каждый день после шести часов, Сью становилась очень чувствительной.

– Да! – продолжала она с пьяным упорством. – Кстати, вы даже не знаете, в каких фильмах я снималась. Я вас не интересую!

Ее голос обнаруживал тенденцию к истерике. Малко потянулся за ее рукой и поцеловал, тогда как мозг работал со скоростью компьютера:

– Как же я мог вас забыть? Я видел вас в фильме "Славное местечко преисподняя", где вы деретесь с соперницей, а потом изгоняете ее из дома. Потом вы закуриваете сигарету и напеваете "Ночь и день".

Сью даже танцевать перестала.

– Как вы об этом еще помните, бог мой! – пропищала она. – Это было десять лет назад.

Малко скромно улыбнулся. Откуда ей было знать, что у него сказочная память, способная зарегистрировать мельчайшую деталь и сохранять ее десять или двадцать лет. Он видел только один кинофильм с участием Сью, потом еще один по телевизору и все это всплыло у него в памяти в подходящий момент.

Убежденная, что нашла очередного "фэна", Сью продолжала об этом щебетать, приклеившись к Малко и источая более, чем когда-либо, сладострастие. Ее худое тело прижималось к нему всеми костями. Это было ужасно.

– Идемте, – сказала она. – Мне здесь осточертело. Мы еще вернемся.

Она увлекла его через зал, огромный, как заводской цех. Малко спешил остаться один, чтобы связаться с Джил. Он было уже придумал предлог, но Сью была упряма, как осел: любовью она ни с кем не делилась, тем более, что знала наклонности молодой миллиардерши. С другой стороны, Малко не хотелось с ней ссориться. В его странном расследовании и так было много провалов. К тому же он оставил у нее свой "мустанг".

Когда им подали "Тандерберд", Сью позволила Малко сесть за руль. Пока он протягивал доллар гарсону, который подал машину, Сью уже сбросила свое платье грациозным движением плеч.

Она страшно боялась терять время даром. Начиная с определенной дозы алкоголя, она теряла способность рассуждать.

Малко не покидала тревога. Он предпочел бы знать точно, кто хотел убить его и почему. И в особенности, когда захочет снова.

"Дорогуша" Джил размашистым жестом вознамерилась поцеловать Дафнию своими тонкими губами, но сдержалась. На ней были желтые шелковые брючки. Выше пояса не было ничего. Дафнии удалось сохранить на себе белое мини-платье и трусики. К ней подошел Сеймур и нацелился схватить ее за бедра, но Джил прижала "девушку по вызову" к себе.

– Я ее охраняю, – заявила она резко.

С самого начала вечеринки она завладела Дафнией и не отпускала ее от себя. Вначале обманутая надеждой встретить Малко, она с легкостью занялась Дафнией, убежденная, что Малко сделал это нарочно. Ей всегда нравилась новизна.

У Джил они оставались около часа. Сан был закрыт на два оборота ключа в дальней комнате. За ними заехал Сеймур на линкольне "Марк III" клубничного цвета. Дафния настаивала ехать на ее "камаро". Через четверть часа они добрались до роскошно обставленной виллы с глубокими диванами, деревянными панелями и бассейном в тени субтропических деревьев.

В одно мгновение они опустошили шесть бутылок "Дом Периньона". Джил без конца подливала себе в бокал. Она отпускала свои тормоза, в то время как Сеймур все больше и больше проявлял интерес к Патрисии.

Дафния пыталась сохранять хладнокровие. Она уже не раз выливала содержимое своего бокала в горшок с растениями. Ни на одном из телефонных аппаратов не был указан номер. Она еще не была серьезно обеспокоена, но предпочла бы дать знать Малко, где она находится. Однако с этими идиотами… Сеймур уже шепнул ей на ушко, что был бы очень признателен, если бы ему разрешили присутствовать при "шалостях" с "дорогушей" Джил. Просто по-товарищески.

"Дорогуша" Джил вдруг сорвалась с глубокого дивана и увлекла Дафнию.

– Идем, примем ванну с шампанским.

Дафния дала себя утащить. Большая прямоугольная ниша, сделанная в мраморном полу, служила одновременно и ванной, и бассейном. Джил сняла с себя одежду и собственноручно сбросила платье с Дафнии. Затем отвернула краны и исчезла.

Потом вернулась, с двумя бутылками "Дом Периньона". Вытянувшись в теплой воде, она привлекла Дафнию к себе, открыла первую бутылку и направила струю себе в лицо и в открытый рот. Затем протянула ее Дафнии.

– Теперь ты!

Дафния облила пенной влагой свое лицо и тело. Ну и навороты! Это же лучшее в мире шампанское.

Голый Сеймур проскользнул в ванную комнату. Джил его тотчас изгнала.

– Убирайся, черт бы тебя побрал, к своей Патрисии, жирная свинья! Не то она выцарапает нам глаза.

Временами Джил, способная отдаться полку морских пехотинцев, испытывала необъяснимые приступы целомудрия. Она поднялась и задвинула прозрачные шторы, отделявшие ванну от остального пространства. Первая бутылка шампанского была пуста. Она выбила пробку из второй и заставила Дафнию пить.

– Кому принадлежит этот прекрасный дом? – спросила та.

Джил улыбнулась.

– Ах ты любопытная! Это холостяцкое убежище Сеймура. Он снимает его под чужим именем. И страшно боится, что кто-нибудь узнает о его участии во всяких оргиях. Когда об этом и так знает весь Голливуд!

Она вырвала бутылку из рук Дафнии и присосалась к горлышку:

– Я хочу пить!

Шампанское стекало по ее душистому телу мелкими капельками. Ее губы приоткрылись, обнажая великолепные зубы. Взглядом она следила за Дафнией.

– Тебе нравится моя грудь? – спросила она изменившимся голосом.

Дафния согласно покивала.

– Тогда поцелуй ее.

Джин Ширак не находил себе места. Бутылка "Уайт Лейбла" была уже пуста, но мысли были до странного ясными. Он умирал от желания отыскать "дорогушу" Джил, но боялся очутиться лицом к лицу со светловолосым человеком.

Руки уже не так сильно болели после инъекции морфина. Его врач накануне вправил суставы, не задавая лишних вопросов.

С утра у него был уже другой садовник навахо. Гаррисон Яхзе. Друг Зуни. Он не заставил себя упрашивать за 75 долларов в неделю, еду и кров.

В одиннадцать часов, не в силах больше сдерживаться, он позвонил Джил. Включился автоответчик. Тогда он попытал счастья в холостяцком убежище Сеймура.

Трубку сняла Патрисия.

– Кто там есть? – спросил Джин.

Патрисия перечислила присутствующих, остановившись на Дафнии. Джин не осмелился спросить про светловолосого человека.

Присутствие одной Дафнии уже представляло собой достаточно большую опасность.

– Я сейчас заеду, – заявил он.

Это все же лучше, чем ожидание. Он вывел из гаража черный "линкольн" Джойс и ввинтился на Беверли-драйв.

Когда приехал Джин, голые Сеймур и Патрисия, лежа под меховым покрывалом, делили пополам трубку с марихуаной.

– А где все остальные? – спросил Джин.

Патрисия указала в глубину комнаты.

– Они уже с час в ванной комнате.

Джин, даже не раздевшись, бросился в ванную комнату. Напившись вдребезги, "дорогуша" Джил имела обыкновение рассказывать свою жизнь. Он снова захотел ее прикончить. Только бы до этого не дошло!

Он тихо приоткрыл дверь ванной комнаты. Толстый ковер заглушал звук его шагов. Он разглядел за запотевшим стеклом два силуэта и услышал тонкий голосок Джил. Конечно же, она говорила о нем.

– Мне нравится этот Джин, – заверяла она пьяным голосом. – Если бы не он, я валялась бы под забором.

– Кроме шуток? – с издевкой сказала Дафния.

До Джина мгновенно дошло, что ОНА не была пьяна. Ни в одном глазу. Его кошмар продолжался.

– Заметь себе также, – продолжала "дорогуша" Джил, – что именно он попросил меня отвезти в Мексику этого своего индейца.

Джин не стал слушать продолжение. С чувством, будто ему разрядили полную обойму в живот, он удалился.

– Они тебя тоже выгнали? – спросил Сеймур, когда он появился снова.

Продюсер выжал из себя улыбку. Он взял бутылку шампанского и стал, задыхаясь, пить из горлышка. Патрисия любезно поднялась и заставила его прилечь рядом с собой.

– Ты же знаешь, что в любви я как бесплатный суп для голодающих, – иронически сказала она.

Пока его раздевали ловкие пальцы Патрисии, перед Джином встало со всей очевидностью: Дафния не должна уйти из этого дома живой. Тогда вставал вопрос, как заставить своих друзей участвовать в убийстве. Он отчаянно пытался отыскать ответ. Джин рассуждал об убийстве, словно о самом обычном человеческом поступке. Во всем трудно сделать только первый шаг.

Немного погодя, держась за руки, появились "дорогуша" Джил и Дафния. Джин встал и поцеловал Дафнию в губы:

– Как мило с твоей стороны, что ты пришла, – сказал он.

Она холодно отстранилась.

– Почему ты мне не позвонил?

Джин показал свои забинтованные пальцы. Но Дафнию он больше уже не занимал. После интермедии с Джил она чувствовала волчий голод. Дафния увидела на столе тарелку, полную сухого печенья и схватила целую горсть.

Она обожала этот вид печенья. Джина озарило. Печенье было ни чем иным, как "куки", напичканным марихуаной, – хозяйственная новинка в домах снобов…

Каждое "куки" равнялось пяти сигаретам с марихуаной. Через полчаса способность восприятия Дафнии уменьшится, что поможет Джину осуществить свой план.

Какое-то время они продолжали болтать и грызть "куки". "Дорогуша" Джил подошла, легла рядом с Дафнией и взяла ее за руку, безумно влюбленная.

Это простое прикосновение вызвало у Дафнии волну смешанных чувств. Лицо товарки вдруг показалось ей усеянным глубокими ямками, и она разразилась смехом.

Джин незаметно встал и бросился в гардеробную, где женщины оставили свои вещи.

Серебристая сумочка Патрисии лежала на столе. Джин открыл ее и перевернул. Кроме губной помады, ключей и пачки долларов там были исключительно одни пилюли, набросанные как попало. Вот уже много лет Патрисия жила только ими: амфетамины для возбуждения, транквилизаторы по утрам и снотворное каждый раз, когда она хотела уснуть. Именно это интересовало Джина.

Он начал составлять подборку, отбрасывая то, в чем не было нужды: красного цвета "Сенокал", который был не очень силен, сиреневый и черный "Нолудар" – простое успокоительное, зеленые капсулы "Тофранила" – довольно сильный барбитурат.

Оставались только розовые и голубые таблетки. Джин не знал названия, но они были самыми сильнодействующими из барбитуратов.

Патрисия, уже привыкшая к их действию, рассчитывала дозу на себя. Джин их однажды принял и проспал тридцать часов…

Он насчитал одиннадцать штук. Взяв восемь, он высыпал остальные в сумочку, взял на кухне стакан и закрылся в туалете. Он не очень волновался. Если бы не покалеченные пальцы, которые очень мешали, он был бы почти спокоен, только в некотором роде раздвоился.

Одну за другой он расковыривал пилюли. Внутри был желтого цвета порошок. Через пять минут на дне стакана образовалась желтоватая горка. Смерть наступит легко и спокойно. Он потянул цепочку, чтобы спустить в унитаз обрывки пластика, и вернулся на кухню взять из холодильника бутылку "Дом Периньона". Затем вновь появился в гостиной.

– Кто хочет шампанского?

Три человека подняли руки. Дафния чувствовала себя как-то странно, но ей страшно хотелось пить.

Джин пошел на кухню открыть бутылку, затем вернулся и стал на колени перед Дафнией с двумя бокалами в руках. Протянув один ей, он чокнулся своим и залпом выпил. Девушка последовала его примеру. От этого жеста ее груди поднялись выше и она стала еще красивей. Джина вдруг охватило желание и он улегся рядом с Дафнией. Она слабо вскрикнула и закрыла глаза. Впервые за долгие годы она испытывала какое-то физическое чувство.

– Еще, – прошептала она.

Громадная доза марихуаны выбила все ощущения. Тут было за что ее отчислить из ордена "девушек по вызову"! Джин не заставил повторять себе дважды.

Лаская Дафнию, он производил расчеты. Снотворное подействует меньше, чем через час. Стало быть, нужно отсчитать три часа, чтобы никакие усилия не могли ее спасти, даже промывание желудка.

Она привлекла его к себе, и Джин больше ни о чем не думал, кроме собственного удовольствия. Зарывшись лицом в длинные русые волосы, он смаковал каждый квадратный сантиметр шелковистой кожи своей партнерши.