"Прекрасная спасительница" - читать интересную книгу автора (Мейсон Конни)

Глава 19

— Вы разумно поступили, выгнав этого старика, — покровительственно проговорил Чандлер после ухода Гудмена. — Вы уже поставили жариться ростбиф?

— В кладовой ничего не осталось, кроме фасоли и картошки, — сообщила Анджела. — Как вы думаете, зачем я собралась в город?

Она умолчала о том, что кормила еще и Рейфа, а также давала ему продукты с собой.

Чандлер с отвращением сморщил нос.

— Я не хочу, чтобы вы мне готовили.

— О чем я и говорю. Вы вполне в состоянии обслуживать себя сами. Я иду в свою комнату.

— Вы не хотели бы сказать — «в нашу комнату»? — И он бросил на нее похотливый взгляд. — Я приду к вам.

— С другой стороны, — поспешно добавила Анджела, — я проголодалась.

— Я тоже. Поставьте на стол все, что есть под рукой. Адвокат помешал мне собраться. Я пойду домой и принесу сюда остальные свои вещи, пока не навалило снегу.

Когда Чандлер открыл дверь, в дом ворвался снежный вихрь. Анджела некоторое время смотрела на дверь, потом пошла на кухню накрывать на стол. Массивная тяжесть револьвера, оттягивавшего карман юбки, несколько успокоила ее. Она открыла банку с фасолью и замесила тесто для бисквитов. Только успела она вынуть бисквиты из печки, как вернулся Чандлер.

— Что за дурацкая погода, — пожаловался он, стряхивая снег со шляпы и опуская сумку на пол.

— Привыкайте, впереди еще много таких дней, — предупредила его Анджела.

— Пусть себе идет снег. Нам будет уютно в теплой постели, — многозначительно сказал Чандлер.

Анджела выложила бисквиты на блюдо, достала банку с джемом и поставила тарелку с фасолью. Потом села и принялась за еду.

— А как же я? — спросил Чандлер.

— Можете взять, что осталось.

Чандлер скорчил кислую мину, но не отказался от фасоли и бисквитов.

Тщательно очистив тарелку, Анджела с деланным спокойствием положила посуду в тазик и вышла.

— Куда вы идете?

— В свою комнату.

Чандлер вскочил и направился за ней.

— Прекрасно, и я с вами. Пора мне уже узнать, что в вас нашел этот ковбой. Вы, наверное, чертовски хороши в постели, если он все время к вам возвращается.

Он схватил Анджелу за плечи и втолкнул ее в спальню, захлопнув дверь.

— Раздевайся.

— Ни за что.

Рейф, молча взмолилась она, где же ты? Неужели не насторожился, узнав, что мы с Кентом так и не уехали с прииска?

— Проклятие! Если понадобится, Анджела, я свяжу тебя и добьюсь всего, чего хочу. Тебе же лучше, если не будешь брыкаться.

Она повернулась к нему спиной и тут же поняла, что этого делать не следовало. Показывать змее спину нельзя ни в коем случае. Он в два прыжка оказался рядом с ней, стиснул ее руки и грубо швырнул на кровать. Она больно ушибла шею. Он на мгновение ослабил хватку и ударил ее. Из глаз ее посыпались искры. Он коленом развел ей ноги и задрал юбку.

Анджела вдруг поняла, что ее правая рука свободна. Еще миг — и она вспомнила о револьвере. Когда Чандлер приподнялся, чтобы снять с себя ремень с кобурой и расстегнуть брюки, Анджела сунула руку в карман и вынула оружие. Чандлер прижался к ней, и она уткнула холодное дуло в его живот и невозмутимо взвела курок.

Он отпрянул.

— Какого дьявола!

— Слезьте с меня, — прошипела Анджела.

— Где ты взяла оружие?

— Купила в городе. Неужели вы думали, что я приехала сюда совершенно беззащитной?

Он с тоской взглянул на валявшийся неподалеку ремень с кобурой.

— Даже и не думайте, — предупредила Анджела. — А теперь убирайтесь.

Он натянул штаны и слез с кровати.

— Совсем убирайтесь.

Она медленно поднялась с кровати, по-прежнему держа Чандлера под прицелом, ногой зашвырнула его ремень под кровать и выпроводила в прихожую.

— Ступайте к себе. А еще лучше — уезжайте прочь с «Золотого ангела». Вам здесь нечего делать.

— Хорошо, на сей раз ваша взяла, но я умнее и сильнее вас, — презрительно бросил Чандлер. — Сколько времени вы сумеете продержаться?

— Столько, сколько понадобится, — сурово сообщила Анджела. — Марш!

Когда Чандлер открыл дверь, в лицо ему ударил ледяной ветер.

— У меня нет куртки.

— Об этом нужно было думать раньше, — Она прицелилась ему в пах. Чандлер поежился и вышел на мороз. Анджела закрыла дверь на засов.

Только теперь она позволила себе расслабиться. Сердце у нее все еще бешено колотилось. Прерывисто вздохнув, она поняла, что не может чувствовать себя в безопасности, пока не запрет все окна и двери. Она заперла ставни на каждом окне и задвинула засов на задней двери. Хижина погрузилась в темноту, освещал ее только огонь в очаге. Анджела зажгла лампу и проверила все свои запасы.

Дров ей хватит, чтобы продержаться несколько дней — она заготовила их немало. И продуктов у нее достаточно. Буран, бушующий за окнами, начался слишком рано для этого времени года, так что должен прекратиться через день-два. Анджела не сомневалась — мистер Гудмен непременно явится сюда с подмогой. Нашел ли он Рейфа? — думала она. Очевидно, нет, потому что иначе Рейф уже был бы здесь. Как-то ей придется жить, пока не вернется Гудмен либо не появится Рейф.

Рейф скользил вниз по склону сквозь снежную бурю. За шаг ему удавалось преодолеть несколько дюймов. Движение тормозила боль, такая сильная, что от нее перехватывало дыхание. Мертвящий холод, проникавший сквозь одежду и пронизывающий до костей, беспокоил его меньше всего. Холод был просто благословением, потому что притуплял боль в сломанной ноге.

Он остановился передохнуть у обледенелого ствола дерева. Что за дьявольщина, размышлял он. Сломанная нога — только этого не хватало! Он понял, что случилась беда, поскольку Кент с Анджелой не уехали с прииска. Притаившись над входом в шахту, он долго ждал, когда же появится повозка, пока не начался буран. Страх за Анджелу заставил его выйти из укрытия, и он начал спускаться вниз, оскальзываясь на размокшем склоне под снегом пополам с дождем.

Ступив на лед, он споткнулся и полетел кувырком. Он тяжело приземлился, правая нога хрустнула и подвернулась под странным углом, и в глазах у него потемнело от внезапной боли.

Он пополз вперед, подобрал крепкую ветку и волочил ее за собой, пока не нашел место, где рядом росли два молодых деревца. Долго и мучительно он пытался просунуть ступню сломанной ноги в развилку между стволами и крепко сжать ее. Наконец ему это удалось. Лежа ничком на земле, он протянул руку и нащупал другой крепкий ствол. Затем со стоном дернулся, пока не почувствовал, как кость встала на место. Он помнил собственный крик, а потом его окутала мгла.

Придя в себя, он снял ремень с кобурой и привязал ногу к ветке, которую приволок с собой. Конечно, Джесс сделал бы все это куда лучше, но и так сгодится.

Рейф полз по снегу, в муках преодолевая дюйм за дюймом, медленно, но упорно продвигаясь вниз по склону. Инстинкт подсказывал ему, что он нужен Ангелу. Она осталась во власти двух мерзавцев, способных на все. Почему они с Кентом не уехали в город, как собирались? Этот зловещий вопрос мучил его сильнее боли в ноге.

В голове у Рейфа мутилось. Он заново ощущал радость от того, что оба его брата остались в живых. Он с грустью вспоминал о смерти отца, об утрате матери, умершей вскоре после их возвращения домой.

Над ним завывал ветер. Ледяные порывы делали свое дело. Рейф больше не мог двигаться. Он замерзнет насмерть прежде, чем доберется до своей любимой. Придет весна, и косточки его найдут на склоне. Жаль, чертовски жаль так глупо погибать. Вдруг милый голос Ангела прорвался сквозь пелену боли и отчаяния. Вправду ли он слышал его или же это только показалось? Какая разница! Обретя второе дыхание, он с новыми силами продолжал борьбу, приближаясь к ангельскому голосу, звавшему его.

Волоча за собой ногу в грубом лубке, Рейф скользил вниз по склону, забыв обо всем, кроме необходимости добраться до Ангела. Его локти были исцарапаны, рукава куртки порвались. Охваченный адской болью, Рейф сосредоточился на своей цели.

Ангел.

Он не знал, сколько времени прошло, может быть, часы, может быть, дни, когда он в конце концов добрался до подножия горы. Он остановился, чтобы передохнуть, и застонал от отчаяния, поняв, что у него нет сил двигаться дальше. Тогда голос Ангела снова приплыл к нему вместе с ледяным ветром. Она пела какую-то знакомую ему с детства песню. Чарующая сладость ее голоса придала ему сил, которых хватило, чтобы доползти до черного хода. В полном изнеможении Рейф смотрел на закрытую дверь. Он боялся, что замерзнет прежде, чем сумеет достучаться.

Ах, не стоит подыхать перед ее дверями. Не хватало еще, чтобы она первой нашла утром замерзший, окоченелый труп.

Анджела не позволяла себе уснуть. Она сидела на стуле у огня, положив револьвер на колени. Время от времени подходя к окну, она смотрела в щель между ставнями, чтобы узнать, какая на дворе погода. Снегопад, кажется, стихал, хотя ветер все так же гудел в трубе очага. Она молилась, чтобы завтра выглянуло солнце, снег растаял и дорога на прииск оказалась свободной.

Анджела знала, что мистер Гудмен все понял, и теперь надеялась, что вскоре он прибудет с подмогой. Пока же она, конечно, сумеет управиться с Эпсоном; удалось ведь ей перехитрить его, не так ли?

Анджела положила голову на высокую спинку кресла и тихонько запела. Когда на душе у нее было тяжело, пение прогоняло тоску. Она пела, чтобы не уснуть; Сначала она спела несколько гимнов, а потом колыбельную, которую помнила с детства. Колыбельная напомнила ей о тех счастливых временах, когда мать напевала ей, убаюкивая на ночь, и теперь одиночество уже не казалось ей таким тяжелым.

Анджела пела до тех пор, пока у нее не пересохло в горле. Она вспомнила о ведерке с родниковой водой, которое стояло в кухне, и пошла напиться. Вода была сладкая и холодная и хорошо смягчила горло. Она уже собралась вернуться в гостиную, как вдруг остановилась и нахмурилась, глядя на заднюю дверь.

Дверь по-прежнему оставалась закрытой на засов, но что-то… что-то, чего она не могла назвать, заставило ее подойти ближе. Сначала она подумала, что там Энсон, но она поспешно отбросила эту мысль. Вряд ли Энсон долго выдержит без своей толстой куртки. Нет, здесь что-то другое. И тут она услышала странный звук, как будто по дереву скребли ногтями.

Она прижалась ухом к двери, но услышала только вой ветра. Глупая девчонка, упрекнула она себя. Открыть дверь было бы безумием. Она впустила бы не только холод, но, возможно, еще и Энсона. Она отвернулась, собираясь уйти, но ее остановила безмолвная мольба, звучавшая только в ее мозгу. Она снова прислушалась, но за дверью стояла тишина. У тебя разыгралось воображение, сказала она себе и вернулась в гостиную.

Анджела начала клевать носом, но внезапно резко выпрямилась. Что-то заставило ее подойти к задней двери; сознавая, что сильно рискует, она отодвинула засов и распахнула дверь. Крик отчаяния вырвался у нее из груди, когда на нее рухнуло неподвижное тело, покрытое снегом от тульи шляпы до подошв сапог. Брови и ресницы заиндевели, рот искривила гримаса боли.

Рейф! Господи, неужели он мертв?

Он лежал без сознания, головой в доме, ногами за дверью. Она схватила его за плечи и постаралась втащить внутрь. С его бескровных губ сорвался страшный крик.

— Рейф, что случилось?

Его голова моталась из стороны в сторону. Тут она заметила у него на ноге грубый лубок, и ей на глаза навернулись слезы. Боже, как он сумел добраться сюда в такой буран, да еще и со сломанной ногой?

— Рейф, я не могу оставить тебя так. Мне очень жаль, любимый мой, но я должна втащить тебя в дом.

Когда это удалось, она торопливо заперла дверь. Рейфа била неудержимая дрожь. Поскольку тащить его дальше было невозможно, она бросилась в спальню и принесла оттуда все подушки и одеяла, которые подвернулись под руку. Устроив его поудобнее, она присела на корточки и стерла снег с его лица.

Он открыл глаза и попытался улыбнуться. Анджела немного приободрилась.

— Я уже в раю?

— Ты слишком упрям, чтобы умереть, — сказала Анджела, улыбаясь сквозь слезы.

— Я вижу ангела, стало быть, я в раю, — ответил он, стуча зубами. — Только я не знал, что в раю так холодно.

— Ты, наверное, очень долго пробыл на морозе, — проговорила Анджела, поправляя на нем одеяло.

Он попробовал пошевелиться и скривился.

— Мне больно. Что случилось?

— Это ты должен мне рассказать, Я нашла тебя полузамерзшим у черного хода.

Рейф наморщил лоб, пытаясь сосредоточиться. Внезапно он все вспомнил.

— С тобой все в порядке? Почему вы с Кентом не уехали в город, вы ведь собирались? Я подумал, что с тобой случилась беда. Я ждал, сколько мог, потом решил проверить, все ли с тобой в порядке. Видимо, в спешке я был неосторожен, потому что поскользнулся и упал, Закрытый перелом, как сказал бы мой брат Джесс.

— Кто надел лубок?

—Я.

Анджела изумленно распахнула глаза.

— Ты?! Тебе обязательно нужен врач. Как только установится путь, я запрягу лошадей и отвезу тебя в город.

— Давай пока забудем об этом. Почему вы с Кентом не поехали к шерифу, как собирались?

— Десмонд уехал. Энсон сказал, что рано утром отвез Кента в город. Я не понимаю, почему он так поступил, На него совершенно не похоже.

— Я же говорил тебе, что на Кента нельзя полагаться, — напомнил Рейф.

— Но ведь я была совершенно уверена. Мне это не нравится, Рейф. Творится что-то неладное.

Она решила не рассказывать ему о своих перипетиях с Энсоном. Пока что ему и так хватило. Рейф нахмурился.

— Почему я на полу?

— У меня не хватит сил отнести тебя, а если тащить волоком, тебе будет очень больно. Нужно заняться твоей ногой. Если сделать лубок получше, боль станет не такой сильной.

— Согласен. Помоги мне подняться. Я могу доковылять до кровати на одной ноге, а ты найди что-нибудь более подходящее для лубка.

Анджела обхватила его, и Рейф стал подниматься, опираясь на нее. Лицо у него посерело, и она испугалась, что он потеряет сознание, но он все же доковылял до кровати. Там она отпустила его и уложила с ногами на матрас. Он вздохнул и потерял сознание.

Анджела зажгла лампу, чтобы внимательно рассмотреть его ногу. Первое, что необходимо было сделать, — это заменить грубый лубок чем-то более подходящим. Она порылась в ящике с дровами и нашла несколько осиновых полешек. Она счистила с них кору и принесла в спальню. Рейф еще не очнулся; она размотала ремень и осторожно сняла с его ноги ветку-лубок.

Она разрезала штанину и сапог и освободила сломанную ногу. Потом осторожно ощупала место перелома. Закрытый перелом без смещения, определила она. С нежной заботой она наложила на перелом приготовленные лубки и. принялась рвать простыню на полосы. Рейф пришел в себя, когда она заканчивала накладывать повязку.

— Прошу прощения, — извинился он.

— За что?

— За то, что отключился. Терпеть не могу слабость.

— Слабость? Ты называешь слабым человека, который накладывает лубок на свою сломанную ногу? То, что ты дошел сюда, доказывает, что ты крепкий орешек. Тебе тепло?

— Не особенно. — Он похлопал рукой по кровати. — Ляг со мной, Ангел. Согрей меня.

— Может, сначала выпьешь горячего кофе?

— Нет, — ответил Рейф, дрожа. — Мне нужно тепло твоего тела.

Анджела не могла и не хотела отказать ему в просьбе.

— Давай снимем с тебя мокрое. — И она стянула с него отсыревшую куртку, жилет и рубашку. — А теперь я дорежу твои брюки. — Она сняла с него ремень с кобурой, взяла нож и осторожно отрезала остатки его брюк.

— Ты разрезала мой сапог, — удивился Рейф, увидев свою босую ногу.

— У меня не было выбора. — Она стащила с него второй сапог и бросила его рядом с первым. — Я пошла на кухню за одеялами, — сказала она и поспешно вышла.

Анджела закутала Рейфа в несколько одеял, но он продолжал дрожать.

— Т-телесное тепло, Ангел, — повторил он. — Это единственный способ.

Не раздумывая Анджела разделась и забралась к Рейфу под одеяла, стараясь не задеть сломанную ногу. Он обвил ее руками, и она устроилась рядом с ним, впервые за очень долгое время чувствуя себя в безопасности.

Рейф ощутил, как жар Анджелы согревает его промерзшее до костей тело. Если бы не рвущая боль в ноге, он был бы совершенно счастлив. Хотя он и не мог заниматься любовью, объятия Анджелы послужили замечательным лекарством. Он вздохнул, чувствуя, как погружается в сон без сновидений. Но что-то важное не давало ему расслабиться и целиком отдаться блаженному покою.

Заставив себя сосредоточиться, он в конце концов вспомнил, о чем хотел спросить Анджелу.

— Ты спишь, Ангел?

— Нет. Уже почти светает.

— Ты ведь не все мне рассказала, да? Воцарилось долгое молчание.

— Ангел, тебя что-то тревожит. Чандлер?

— Я не хочу пока что тебе рассказывать. Ты ничего не сможешь с ним поделать.

Рейф насторожился.

— Ты бы лучше сказала, что он сделал.

— Ты был прав насчет Энсона. Когда Кент уехал, он сказал, что собирается разделить со мной… постель. Он сказал, что мне придется выйти за него замуж, когда я забеременею. Он безнадежен, Рейф. Он сказал, что потратил на меня и на прииск слишком много времени и сил и не намерен потерять его из-за каприза упрямой женщины.

— Где мой револьвер? Если он хоть раз прикоснулся к тебе, я его убью.

— Я не позволила ему. У меня есть револьвер, я купила его в городе. Я заставила его уйти и заперлась в доме. Вчера на прииск приезжал мистер Гудмен, еще до того, как пошел снег, и мне удаюсь ему кое-что сообщить. Я думаю, что он привезет подкрепление, как только установится дорога.

— Зачем Гудмен приезжал сюда?

— Мне больше некому было довериться, вот я и рассказала ему о своем плане обелить твое имя. Он дал мне пять дней на то, чтобы заставить Кента дать показания против Энсона. Если не получиться, я обещала ему переехать на зиму в город. Мистер Гудмен не стал ждать пять дней, — продолжала она. — И свала Богу. Он испугался, что погода станет еще хуже, и беспокоился, что меня занесет снегом. Он хотел увезти меня с собой в город, Когда приехал мистер Гудмен, он застал у меня Чандлера. У Энсона хватило наглости сказать адвокату, что мы собираемся пожениться.

— Ублюдок, — прошипел Рейф.

— Мало того, Энсон сказал мистеру Гудмену, что мы не станем дожидаться венчания и сразу заделаем ребенка. Мне удалось на секунду остаться наедине с мистером Гудменом, когда он уходил. Он уже и так заподозрил, что дело неладно. Я объяснила, где тебя найти, но, очевидно, снег ему помешал. Я жду, что он приедет завтра с шерифом, если погода позволит.

— Иногда ты бываешь тигрицей, а не ангелом, — заметил Рейф усмехаясь. — Наверное, ты нашла бы способ одолеть самого дьявола, если бы он вызвал тебя на поединок.

Ты выглядишь и поешь, как ангел, но обладаешь силой и храбростью воина. А знаешь ли ты, что твое пение придало мне сил, когда я уже совсем решил сдаться? Анджела испуганно посмотрела на него.

— Ты не мог слышать моего пения.

— Но ведь ты пела, да?

— Я… да, пела, но за пределами дома меня никто не мог услышать.

Однако Рейф считал иначе. Даже на полпути в преисподнюю он услышал бы, как она зовет его, и вернулся.

— Ты спасла мне жизнь, Ангел. В который уже раз? Я давно сбился со счета. Теперь настала моя очередь помочь тебе. Я не позволю, чтобы тебя кто-то обижал, любимая. Сломанная нога мне не помеха. Я убью Чандлера до того, как он причинит тебе зло. Ступай спать. До рассвета еще не один час.

— Тебе больно? Кажется, в папиной аптечке я видела пузырек с опиумом.

— Я могу терпеть боль, — твердо заявил Рейф. — Я не желаю, чтобы ты мешала мне.

— Только без стрельбы, Рейф. Не хватало еще, чтобы на тебя повесили второе обвинение в убийстве.

— Я сам позабочусь об этом.

Дождавшись, пока Анджела уснет, Рейф вынул из кобуры свои револьверы и сунул их под подушку. Только тогда он позволил себе расслабиться. И наконец уснул.

Первым проснулся Рейф. Сквозь ставни пробивался солнечный свет. Судя по всему, прежде времени разыгравшийся буран выдохся. В ясном синем небе светило солнце, что частенько случается в Колорадо. Рейф легонько встряхнул Анджелу и разбудил ее.

— Проснись, милая. Уже день.

Анджела потянулась, почувствовала рядом с собой Рей-фа и улыбнулась.

— Надеюсь, эта улыбка для меня. Она открыла глаза.

— Я думала, ты мне снишься.

— Вопреки всему я все время возвращаюсь. Распахни ставни.

Анджела откинула одеяло и поежилась от холода.

— Ах, какой мороз!

Она накинула теплый пеньюар, подошла к окну и распахнула ставни.

— Ой, смотри! Солнце светит, а снег уже тает. Рейф оперся на локоть и посмотрел в окно.

— Вчерашний ночной буран был случайным капризом природы. Сдается мне, она подарит нам несколько теплых дней перед тем, как ударят настоящие морозы.

— Как ты думаешь, дорога на прииск откроется?

— Наверное, она стала грязной, но вполне проходимой. Ты уверена, что Гудмен привезет шерифа?

— Уверена, насколько это возможно. Но они не должны знать, что ты здесь. Никто не должен. Оставайся в спальне — там я буду за тебя спокойна.

— Что ты хочешь рассказать шерифу?

— Правду об убийстве Брейди Бакстера. Он должен мне поверить. Если бы только Десмонд не уехал! Казалось, ему так не терпелось наложить лапу на деньги, и вот…

— Может быть, он уехал не по своей воле, — предположил Рейф.

— Ты ведь не думаешь, что он…

Какая-то возня у передней двери заставила ее замолчать.

— Это Энсон, — прошептала Анджела. Действительно, Чандлер нетерпеливо постучал и крикнул:

— Я пришел извиниться за вчерашнее, Анджела. Откройте. Дайте мне шанс!

— Я не одета, Энсон, — неохотно отозвалась Анджела.

— Я подожду, Анджела. Я хочу извиниться, глядя вам в глаза.

— Что мне делать? — шепотом спросила Анджела у Рейфа.

— Подержи его там. Скажи что-нибудь.

— Анджела, пожалуйста. Обещаю вести себя наилучшим образом, — скулил Чандлер.

— Приходите попозже, Энсон, когда я приведу себя в порядок.

— Вы нарочно тянете.

— Клянусь вам, нет. И потом, откуда мне знать, что вы станете вести себя прилично?

— Даю слово. Позвольте убедить вас, что брак со мной — благо для вас и для «Золотого ангела». Я буду ухаживать за вами, пока вы не получите развода, и не стану принуждать к сожительству. Я не знал, что вы можете прийти в такую ярость. Я вас недооценивал.

— Скажи, что выслушаешь его, но пусть даст тебе спокойно одеться и позавтракать, — прошептан Рейф.

Анджела повторила все это Энсону.

— Если вы настаиваете, — последовал раздраженный ответ.

— Не забывайте, — добавила Анджела, — у меня есть револьвер и я умею с ним обращаться.

— Не забуду, — промямлил Энсон.

— Он ушел, — сказала Анджела, прислушиваясь. — Я разведу огонь и приготовлю поесть. За завтраком решим, что делать.

Анджела поела на кухне, потом отнесла поднос Рейфу. Пока он подкреплялся, отыскала в шкафу отцовские рубашку и брюки. Разрезав правую штанину, чтобы она налезла на лубок, Анджела помогла Рейфу одеться.

— Я понял, что мне нужно делать, — заявил Рейф, допивая кофе.

Анджеле не понравились его мрачный тон и упрямо сжатые губы.

— И что же?

— Когда ты впустишь Чандлера, я встречу его с револьверами в руках и велю ему убираться с твоей земли.

— А если он откажется?

— Это его проблемы, — жестко ответил Рейф. — Я сделаю это, чтобы он больше тебе не досаждал. Пусть я не могу ходить, но стрелять-то могу.

— Нет! Если ты убьешь Энсона, мы никак не сумеем доказать твою невиновность. Должен быть другой способ.

— Другого способа нет, Ангел.

— Я не позволю тебе снова угодить за решетку. Рейф устало улыбнулся.

— Я устал от бегов, Ангел. Мистер Гудмен — хороший адвокат; я попрошу его защищать меня. Я должен избавить тебя от Чандлера.

Анджела подавила тяжелый вздох. Она никак не может запретить Рейфу делать глупости. Нужно придумать что-нибудь, она непременно придумает.