"Частная жизнь" - читать интересную книгу автора (Мортимер Кэрол)

Глава 2

«Хочу во избежание недоразумений предупредить тебя, что у меня поживет некоторое время мой дядя, — услышала Фин, включив автоответчик. — Он вполне справится со всем, поэтому можете до его отъезда там не появляться, — торопливо прибавила Гейл. — Но хорошо бы вам приглядывать за ним на расстоянии…»

Фин выключила аппарат, поняв, что на этом запись кончается. «Недоразумение» уже произошло. Теперь Фин догадалась, почему Гейл сказала «на расстоянии» — она-то знает, что Джейк Денверз вряд ли потерпит какое-либо вмешательство в свою жизнь.

Фин знала лондонский телефон Гейл и стала дозваниваться до нее, как только пришла к себе в контору, но никто не отвечал. Гейл актриса и последние девять месяцев играет и Лондоне в пьесе, которая рекордно долго держится в репертуаре, поэтому ей удобнее всю неделю оставаться в городе. Выбираться к себе ей удается только по воскресеньям, почему она и попросила Фин присматривать за ее коттеджем. Фин предположила, что она либо еще спит, вернувшись из театра поздно ночью, либо ее действительно нет дома. Так что поговорить с ней пока не удастся. Решив перезвонить ей позже, Фин вернулась к прослушиванию записей, оставленных прошлым вечером на автоответчике, и тут-то обнаружила, что Гейл ей звонила.

Фин не беспокоилась относительно того, что ей не нужно пока бывать в коттедже, — условия их договора это допускали, и в любом случае, когда Гейл будет в «вынужденном отпуске», она станет жить там сама. Но этот «дядюшка»? Не то чтобы Фин не верила Гейл, но посудите сами: Гейл высокая длинноногая блондинка, весьма живая по характеру, и общего у нее с этим мрачным субъектом разве что только рост. Да и лицом они не похожи: глаза у Гейл темно-карие, кожа очень светлая, губы полные и с них не сходит улыбка. Но если Джейк Денверз не дядюшка Гейл, кто же он тогда?

Конечно, это не ее дело, подумала Фин. Гейл двадцать пять, и она отвечает за свои поступки. И за их последствия.

Однако Джейк Денверз не выходил у нее из головы, и она спустя какое-то время постаралась проехать мимо коттеджа в надежде еще раз взглянуть на него и удостовериться в том, что все ее подозрения бессмысленны. Она увидела его в саду и после минутного колебания направила свой фургон к коттеджу, убеждая себя, будто единственная цель ее визита — сообщить Джейку Денверзу, что Гейл оставила ей запись на автоответчике и она знает теперь, почему он здесь. Звучит вполне правдоподобно, хотя и не соответствует действительности…

Джейк пропалывал клумбу и не разогнулся даже тогда, когда она остановила машину, прошла по усыпанной гравием дорожке и стала смотреть на него через ограду.

Он выглядел менее напряженным, чем утром, — может, похмелье постепенно проходило; кожа на щеках утратила сероватый оттенок, теперь лицо и тело его блестели от пота, а за то недолгое время, что он провел на солнце, он успел еще больше загореть; волосы по-прежнему в беспорядке падали на плечи.

Его откровенная мужская привлекательность снова вызвала у Фин перебои в сердце, а когда он внезапно обернулся и увидел, что она наблюдает за ним, щеки ее запылали.

Он резко выпрямился и недовольно прищурился, словно и в самом деле был поглощен чем-то и не заметил ее сразу. Только, уж конечно, не пропалыванием клумб, подумала Фин.

— Опять вы, — прошипел он, и его массивный нос наклонился в ее сторону. — Может, вы вовсе и не из «Маленького народца», но уж подкрадываться вы умеете.

Название ее фирмы с самого начала стало притчей во языцех, но в своих рекламных объявлениях Фин действительно заявляла, что она «приходит, выполняет работу и удаляется, не доставляя своим клиентам никаких неудобств. Словно ее и не было». Что и требуется от «Маленького народца». Этим содержание названия не исчерпывалось, однако Фин предпочитала акцентировать именно этот момент.

— Я и не думала подкрадываться, — возмутилась она. — Просто проезжала мимо в фургоне. — Фин показала на свою желтую машину, стоявшую неподалеку.

Он скривил губы и как будто даже вздрогнул — такой яркой была машина.

— Вы, конечно, убеждены, что я не мог не обратить внимание на это? — Он презрительно кивнул в сторону фургона. — Но я думал о своем, — произнес он безразличным тоном, — и даже не слышал, как вы подъехали. Крадетесь тут, а я мог разрыв сердца получить.

Как будто она виновата, что он не слышал! Как будто ей хочется, чтобы у него был разрыв сердца!

Какая досада! Она надеялась, что в этот раз они сделают шаг к примирению, а все опять выходит не так.

— Гейл, оказывается, звонила мне, на пленке осталась запись. — Фин хотела, чтобы он понял, почему она опять здесь, — это могло бы спасти положение, — и поэтому старалась говорить как можно спокойнее. — Гейл сообщила, что вы решили ее навестить. — Фин улыбнулась.

— Я и без вас знаю, зачем я здесь, — усмехнулся он.

Никак не хочет идти ей навстречу!

— Но, если вы помните, я этого не знала, — заметила Фин спокойно, поклявшись, что ему не удастся вывести ее из себя. Иначе им обоим будет плохо.

Джейк пожал плечами, давая понять, что, если она не знала, это ее трудности.

— Теперь знаете, — отрезал он, глядя на нее выжидающе.

«Вы сказали все, что хотели, и можете теперь убираться», — прочла Фин в его взгляде. С подобной грубостью ей еще не приходилось сталкиваться.

Фин выпрямилась. Всякое желание быть с ним приветливой, потому что ее просила об этом Гейл и потому что он здесь человек новый и ей хочется быть гостеприимной, моментально испарилось, натолкнувшись на его непробиваемую грубость. Ничье радушие ему не нужно, он хочет, чтобы его оставили в покое с его грубостью. Ну и ладно, нет ничего проще.

Фин повернулась, чтобы уйти, но верность Гейл заставила ее сделать последнюю попытку.

— Если вам что-нибудь понадобится…

— Я свяжусь с «Маленьким народцем». — Джейк насмешливо поклонился. — Хотя, по правде сказать, мне трудно представить себе такую ситуацию, — надменно прибавил он.

Фин тоже трудно было представить. Она надеялась, что такого случая не будет, уж очень не хотелось опять встречаться с ним — не в последнюю очередь из-за его раздражающего сходства с другим человеком, из ее детских лет.

— Тогда оставляю вас в покое. Его губы скривились в усмешке, брови приподнялись, глаза цвета морской волны тоже стали насмешливыми.

— Это что-то новое, — протянул он, не скрывая сарказма.

Фин и без зеркала знала, как ярко проступили веснушки на ее запылавших щеках. Но в это мгновенье она не думала о своей внешности, озабоченная лишь тем, чтобы держать себя в руках. Подобно всем рыжеволосым, когда она выходила из себя, она вспыхивала, как фейерверк в Ночь Гая Фокса[1]. Случалось такое, к счастью, редко, но этот человек ее доведет. Над ней еще никто так не издевался.

Прежде чем ответить ему, Фин несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.

— Вы еще увидите, мистер Денверз… — начала она, тщательно следя за собой и с облегчением обнаруживая, что нахлынувшая на нее волна гнева спадает. Она никогда не теряла контроля над собой, общаясь с клиентами, а ведь с иными ей бывало трудновато. Но, строго говоря, Джейк Денвера не клиент ее фирмы, он просто остановился в доме ее клиентки, и если случится худшее и она сорвется, это будет ей утешением, — что мы очень дружелюбная публика и что…

— ..и что, как заверила меня Гейл, тут никто не лезет в чужую жизнь, — оборвал он.

Фин собралась одернуть его, но удержалась, всерьез задумавшись над его словами. Ее работа требует благоразумия и сдержанности, она же сейчас нарушает собственные принципы и продолжает находиться там, где ее присутствие нежелательно. Это непростительная ошибка.

— Так оно и есть. — Фин напряглась, как туго натянутая струна, у нее даже спина заболела. — Надеюсь, вам понравится у нас, мистер Денверз. — Она оставалась безупречно вежливой, хотя это стоило больших усилий.

— Я тоже надеюсь, — произнес он снисходительно. В его взгляде читалась насмешливая жалость, сам он словно излучал агрессивность.

И все время, пока она шла к машине — а ей казалось, что она идет вечность, — Фин ощущала на себе этот взгляд цвета морской волны.

Невыносимый субъект! Кто бы он ни был, в любом случае он не имеет права ни с ней, ни с кем другим обращаться так высокомерно-пренебрежительно, что это уже граничит с оскорблением.

Фин решила не откладывая выяснить, кто же он на самом деле, тем более что дома у нее есть кое-какие улики, которые помогут ей разобраться. Нужно было сначала зайти домой, а потом уж ехать к нему. Если бы ее подозрения подтвердились, у нее было бы сейчас оружие против его оскорблений. В то же время она боялась этого, понимая, что будет легче, если Джейк Денверз окажется именно Джейком Денверзом, и никем другим.

Между тем впереди у нее был ланч с Дереком, и Фин меньше всего хотелось опаздывать. Ей и так много чего предстоит выслушать, когда он узнает, что вечером она должна присутствовать на художественном совете.

— Нет, так не пойдет, Фин, — заупрямился Дерек, что не очень ее удивило.

Правда, она надеялась, что на сытый желудок он менее болезненно воспримет это известие, поэтому сказала ему только после того, как они поели бутербродов в кафе, где обычно встречались во время ланча. Но она ошиблась, красивое лицо Дерека даже пошло пятнами от досады.

Фин много раз пыталась убедить своего высокого светловолосого красавчика Дерека, очень походившего внешне на американского актера Роберта Рэдфорда, попробовать себя на театральном поприще. Однако из этого ничего не вышло. Будучи весьма уважаемым бухгалтером, он считал невозможным для себя появляться на сцене, к тому же сильно сомневался, что его клиенты станут доверять человеку, способному выставлять себя на всеобщее обозрение. Вот клиенты Фин — те совсем другие!

Занимаясь ее финансовыми делами — с чего и началось их знакомство, — Дерек утверждал, что ее фирма позволит ей разве что сводить концы с концами. Сколько раз он упрекал ее за то, что она занялась таким несерьезным делом. Выгуливая по утрам сиамского кота, Фин готова была с ним согласиться.

— Утром звонила мама и приглашала нас к обеду. Мы с тобой все равно собирались увидеться вечером, поэтому я решил, что могу принять ее приглашение, — недовольно сказал Дерек.

Вот этого и не надо было делать, подумала Фин, раз уж мы договорились поесть где-нибудь вдвоем. Однако она понимала, что это и ней говорит раздражение после общения с Джейком Денверзом. Будь она спокойней, она не рассердилась бы на Дерека. Его родители ей нравились, и она всегда прекрасно с ними ладила. Но грубость Джейка вывела ее из себя, и она еще не успела отойти.

— Ты же знаешь, что я с удовольствием пришла бы к вам, — попыталась Фин задобрить Дерека, — но у нас сегодня действительно чрезвычайный случай, мы обязательно должны собраться.

— Это важнее, чем наши отношения? Они встречались уже полгода, и, хотя сердце Фин не билось учащенно во время этих свиданий и она не ждала их с нетерпением, его общество было ей приятно. Хотя Дерек не одобрял ее увлечения театром, их многое сближало, и Фин вполне допускала, что Дерек может в один прекрасный день сделать ей предложение. Но его вопрос прозвучал так, словно она должна выбирать между ним и театром.

— Мне кажется, одно другому не мешает, — произнесла она раздумчиво.

В противном случае ей нелегко было бы сделать выбор.

— Нет, конечно, но… Ох, Фин, с чем бы ты ни связалась, ты выкладываешься на все сто процентов.

— Не так уж это плохо, — заметила Фин, которая, если брала на себя какие-то обязательства, выполняла их до конца — потому-то она и не брала их с легкостью.

— Конечно, если только в эти сто процентов попадаю я, — уточнил Дерек, сжимая ее ладонь. — Фин, ты забываешь, что нас двое…

— Ты несправедлив, Дерек, — прервала его Фин, — я ведь не жалуюсь, что ты ходишь каждую неделю на теннис и три вечера в неделю на гимнастику…

— Потому что это не увлечение, это часть моей жизни, так было еще до того, как мы стали встречаться, — запротестовал Дерек, — не предлагаешь же ты мне бросить все это?

Боже упаси!

— Ну конечно, нет, Дерек, — грустно улыбнулась Фин, осторожно отнимая руку.

Они же не в ресторане с романтичными свечами, а только в кафе, да еще в центре города, да средь бела дня.

— Но я имею точно такое же право на то, чтобы соблюдались и мои интересы, и не хочу выслушивать никаких упреков. Между прочим, когда мы познакомились, я уже связалась с «Независимой труппой», — Фин видела, что Дерека покоробило это слово, но как еще сказать? — К пьесе мы тогда еще не приступали, это так, но все равно я уже была с ними связана.

— Но послушай…

— Мне пора идти, Дерек, — решительно сказала Фин, взглянув на часы. — У меня еще очень много дел.

— А как же обед у родителей?

— Я не буду больше объяснять тебе, почему мы не можем увидеться вечером, — сказала Фин раздраженно, нисколько не тронутая его мрачным видом. — Извинись за меня перед родителями. Они поймут.

Дерек продолжал смотреть на нее.

— Они-то, наверное, поймут, — сказал он сквозь зубы, — но я не понимаю. Может быть, тебе стоит посидеть и поразмыслить о том, что для тебя важнее? — сказал он сурово.

Фин поморщилась — он упорно не желал сменить гнев на милость.

— Когда я вошла в наш совет, я взяла на себя обязательства. В моей жизни не произошло ничего такого, чтобы я даже могла подумать их нарушить.

Дерек оставался неумолим.

— Обязательства… Обязательства… Нет ли тут чего-нибудь еще, Фин? — спросил он с внезапным подозрением. — Ты так упорствуешь, будто хочешь выбить из меня признание, касающееся наших отношений. Если так, то…

— Вовсе нет! — возмутилась Фин. Она кипела от негодования — жаль, он не видит, что делается у нее внутри! — оттого, что ему могло прийти в голову, будто она способна на такие уловки! Она даже не знает еще, что скажет ему, если он попросит ее стать его женой, а он говорит, будто она его к чему-то там принуждает! Она делает только то, о чем сама заявляла, — выполняет свои обязательства.

— Давай не будем больше об этом, Дерек, пока кто-нибудь из нас, — Фин не могла сказать с уверенностью кто, — не наговорил такого, о чем будет потом жалеть. — Она глубоко вдохнула, стараясь справиться с собой. — Почему бы тебе не позвонить мне через какое-то время и…

— Тебя, вероятно, не будет дома. Фин было ясно, что никакие разумные доводы на него не действуют; продолжая спорить, они только ухудшают дело.

— Дерек, я считаю, это тебе нужно посидеть и поразмыслить, что важнее для тебя. — Фин старалась говорить как можно спокойнее.

Но прозвучало это очень решительно, и Дерек встревожился.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не могу сказать точно, — нахмурилась Фин, покусывая нижнюю губу, — вероятно…

— Послушай, мне очень жаль, если тебе трудно со мной сегодня, — смягчился Дерек, снова беря Фин за руку, — возможно, я веду Себя не очень разумно, согласен, — он вымученно улыбнулся, — даже очень неразумно, — сдался он. — Но я раздражен сегодня. У меня было кошмарное утро, хотя это, конечно, не оправдание. Прости меня, пожалуйста.

Дерек попытался сыграть провинившегося школьника, но у него не очень-то получалось. Ему действительно не стоит идти на сцену.

— Конечно же, я позвоню тебе, — улыбнулся он. — Объясняй мое глупое поведение тем, что я не смогу провести этот вечер с тобой и потому расстроен, вот и все.

И со своими родителями, могла бы добавить Фин, но удержалась. Бог мой, послушать Дерека, так это был бы просто упоительный вечер вдвоем. Да ничего подобного, если вспомнить, что они находились бы под присмотром родителей. Вообще-то Сомсы нравились Фин. Отец приятный человек, хотя и под башмаком у жены. Мама всегда сердечна и доброжелательна. Но поскольку Дерек единственный сын и в двадцать семь лет остается холостяком, они смотрят на всех его девушек как на потенциальных жен. Судя по тому, как радушно они ее принимают, Фин им нравится, но она в их обществе ощущает себя так, будто находится под микроскопом, а это утомительно.

— Я вернусь не очень поздно, так что если захочешь позвонить… — Фин слегка сжала руку Дерека и улыбнулась.

— Если тебе удастся освободиться рано, мы могли бы все-таки зайти куда-нибудь выпить, — кивнул он, явно ободренный ее улыбкой.

— Да, — согласилась Фин несколько неопределенно, не желая снова ссориться, но в душе уверенная, что сегодняшнее сидение будет долгим. Не надо только говорить об этом сейчас, чтобы не огорчать Дерека. — Поговорим позже, — сказала она, касаясь губами его щеки.

Сиамский кот Фидель, по обыкновению, радовался прогулке. На самом-то деле его звали не Фидель, у него было какое-то экзотическое, труднопроизносимое имя, из которого его хозяин, биржевой маклер, сделал уменьшительно-ласкательное Филли. Фин придумала звать его Фидель — необычно для кота и очень звучно. Ей доставляло удовольствие смотреть на лица окружающих, когда она, выгуливая его на длинном поводке, хранившемся у нее в фургоне, подзывала его к себе, крича «Фидель!», и эта надменная тварь вдруг вылезала откуда-нибудь, где она проводила свои изыскания, — как правило, из помойного ведра.

Ричард, хозяин кота, уверял Фин, что его любимец может есть только свежую рыбу, которую надо чуть-чуть подержать на пару, но Фин-то знала, что любимец запустит свои мелкие белые зубки во что угодно, включая ее лодыжки, если он в данный момент больше обыкновенного презирает мир. А такое случалось нередко!

Не исключено, что со временем она станет звать его Джейк.

Фин заставляла себя не думать о том, как нагло тот вел себя последний раз, но ведь он действительно был самым заносчивым, самым несносным, самым противным из всех, кого она имела несчастье…

Ход ее мыслей был прерван громким криком, похожим на крик младенца, которому надо сменить пеленки. Фин обернулась и обнаружила, что, пока ее мысли были заняты Джейком Денверзом, Фидель дважды обмотал поводок вокруг фонарного столба и теперь громко протестовал, поскольку был ограничен в передвижениях. Еще немного, и Фин сама бы плюхнулась на асфальт.

— Спасибо, что предупредил, — уныло сказала она, освободив Фиделя и получив за это отметины его острых белых зубов. — И поделом тебе, — пропела она тихо, поглаживая его шелковистую шерстку, цвет которой соответствовал канонам его породы — шоколад и кофе с молоком.

Ясно, что думать о Джейке Денверзе опасно не только для ее душевного здоровья, но и для физического. В то же время она должна была признать, что, давая ему характеристику, она кое-что пропустила: Джейк Денверз был и самым неотразимым из всех знакомых ей мужчин.

Но мог оказаться и самым опасным…

— Ой, Фин, какое счастье, что я тебя поймала, — выпалила Гейл на одном дыхании и с явным облегчением.

Фин не очень обрадовал второй за день звонок от этой женщины. Правда, в первый раз она сама с Гейл не разговаривала, но из записи на автоответчике она все уяснила.

Фин заглянула к себе в контору по пути домой, чтобы запереть ее на ночь. Телефонный звонок прорвался прежде, чем она включила автоответчик.

— Ты вовремя успела, — сказала Фин с иронией, грустно глядя на ключ, который уже держала в руке. — Я прослушала твое сообщение.

С некоторым опозданием — но ведь прослушала же!

— В доме все как будто в порядке, так что… Наглая ложь, поэтому пришлось скрестить пальцы. Последнее, что можно сказать сегодня о «Роуз-Котидж», — это что там все в порядке.

— Я как раз об этом, — нетерпеливо перебила Гейл. — Боюсь, что там не все в порядке.

Меня беспокоит Джейк.

О небо, это будет один из тех разговоров, когда ей придется догадываться, чего от нее на самом деле хотят.

Фин в изнеможении опустилась на стул.

День сегодня был долгий и нелегкий, так что сил на интеллектуальные игры у нее уже не осталось. А нелегким он был главным образом из-за «дядюшки» Гейл.

— В каком смысле беспокоит? — бесстрастно поинтересовалась Фин.

Она видела Джейка Денверза всего два раза в жизни, но не сомневалась, что ему вряд ли понравится, если кто-нибудь станет за него беспокоиться.

— Он… С ним сейчас нелегко. Похоже, Гейл испытывает затруднения, как ей сформулировать проблему, раз уж до этого дошло.

— Он твой родственник, Гейл, уверена, ты лучше других знаешь, что он из себя представляет.

Фин вздохнула. Какое, действительно, ей дело, если у Гейл с ним проблемы. Вникать в человеческие отношения, семейные и всякие другие, — этих услуг ее фирма не оказывает, этим занимаются специалисты. Конечно, она сочувствует Гейл, но тут все упирается в Джейка Денверза.

— По тому, как ты говоришь, тебе это тоже известно, — мрачно пошутила Гейл. — Он невыносим даже в малых дозах, не так ли? — констатировала она.

— Да, — согласилась Фин, в нетерпении взглянув на часы. Время поджимает, а перед советом неплохо бы перекусить. Есть и еще одно дело, ради которого ей просто необходимо попасть домой.

Гейл прерывисто вздохнула.

— Послушай, Фин, не знаю, что рассказал тебе Джейк о себе…

— Не слишком много, — отрезала Фин.

— Ну да, конечно, — снова вздохнула Гейл. — Он очень оберегает свою частную жизнь, просто фанатик какой-то в этом смысле, но… Я несколько раз пыталась дозвониться до него, — произнесла она торопливо, — хотела только узнать, все ли в порядке, но не было даже гудков. Несколько минут назад я связалась с телефонисткой, и та сказала, что телефон выключен, — растерянно проговорила она.

Глупо, конечно, если помнить, что коттедж не так чтобы рядом. Но ведь Гейл сказала, что Джейк Денверз оберегает свою частную жизнь, значит, у него есть основания отключать телефон.

— Гейл, что конкретно тебя беспокоит?

— О Господи, даже не знаю, — произнесла та раздраженно, и Фин представила себе, как Гейл, обычно такая сдержанная и хладнокровная, теребит в волнении свои длинные светлые волосы. — Он стал непредсказуем. Прежде был настоящим отшельником, жил где-то в дебрях… — она не уточнила, в дебрях чего, — а тут вдруг бросил свою затворническую жизнь и стал перелетать с места на место. Не представляю, чем он сейчас занят. А теперь еще отключил этот чертов телефон. — Она даже всхлипнула.

Судя по голосу, Гейл была на грани отчаяния. Фин сочувствовала ей, зная, что у нее сегодня вечером спектакль и она никак не может приехать и выяснить сама, что там с Джейком Денверзом.

— Ты не пробовала связаться с полицией, раз уж так о нем беспокоишься?

— Да он же убьет меня!

Не стоит сейчас убеждать Гейл, что Джейк ничего не сможет с ней сделать, если уже сделал что-то с собой, в чем Гейл не сомневается — иначе чего бы она так разволновалась?

— Гейл, на мой взгляд, он не из тех, кто кончает с собой, если тебе от этого легче, — постаралась утешить ее Фин, вспомнив эти безжалостные насмешливые глаза необыкновенного цвета и надменный изгиб четко очерченных губ. О каком самоубийстве может идти речь! И кроме того, если он действительно тот, за кого Фин его принимает, то десять лет назад он действительно мог покончить с собой от отчаяния. Но сейчас? Хотя она, конечно, не знает, что произошло в его жизни за эти десять лет.

— Мне от этого не легче, — огрызнулась Гейл.

— Ну хочешь, я съезжу и посмотрю, что там происходит? — предложила Фин, не отдавая себе отчета в том, что говорит. Но что ей остается делать? Ясно, что Гейл голову потеряла из-за этого поганого мужика, к тому же за последний год она стала не просто клиенткой, но и подругой Фин.

Фин знала, что пожалеет об этом, как бы все ни повернулось. Она уже жалела!

— Ой, правда? — оживилась Гейл, как будто не на это она намекала н течение всего разговора. — Я буду так тебе обязана!

— Ты даже не знаешь, насколько будешь мне обязана, — проворчала Фин.

— Нет, знаю. — Чувствовалось, что Гейл стало легче и она даже улыбается. — Я ведь понимаю, каким он может быть кровожадным.

— Понимаешь, пока я тебе нужна, — уныло признала Фин.

— Да, ты права, — с готовностью согласилась Гейл. — Скажу честно, на это я и рассчитывала, когда позвонила тебе.

— Правда? — нарочито удивилась Фин. — Поверь мне, Гейл, за ту игру, что ты тут сейчас показала, тебя вряд ли удостоят аплодисментов.

— Работа, конечно, не ювелирная, — подтвердила Гейл, нисколько не обидевшись, очень довольная тем, что Фин готова всем этим заняться. — Через час мне нужно отправляться в театр. Если бы ты могла уговорить Джейка позвонить мне до моего ухода!

Фин сомневалась, что найдется много людей, способных «уговорить» Джейка Денверза сделать что-то, чего он сам не хочет, и уж вовсе не была уверена, что он хочет звонить Гейл, — зря, что ли, он выключил телефон.

— Я скажу ему, — ответила Фин уклончиво.

— И скажи, чтобы не выключал телефон, — нерешительно прибавила Гейл.

— Чтобы не выключал телефон, скажешь ему сама, когда он тебе позвонит! Если позвонит! — возразила Фин со всей решительностью.

Гейл довольно хихикнула.

— Похоже, он испытал на тебе свое обаяние, — насмешливо сказала она.

— Несомненно! — На сей раз Фин должна была признать, что сарказм Гейл вполне уместен. — Не сомневаюсь, что еще услышу тебя, — сказала она на прощание. На этом ее юмор иссяк.

Зачем только она сняла трубку! Теперь опять придется встречаться с Джейком Денверзом и опять терпеть его насмешки. Трижды за один день — это уже перебор!

Оставив машину у дороги, Фин направилась к коттеджу. Он выглядел все так же привлекательно, только на этот раз Джейка в саду не было. Она решила постучать — никакого ответа. Толкнула входную дверь, затем дверь черного хода и обнаружила, что обе заперты. Машины не было видно, возможно, он куда-то поехал. Фин попыталась заглянуть в окно гаража, но оно было слишком высоко для нее. Уже в который раз Фин прокляла свой рост.

Выбора нет: придется отпереть дверь своим ключом и посмотреть, может, Джейк Денверз дома и просто не хочет никому открывать. В конце концов, у нее есть распоряжение хозяйки дома, хотя он, увидев ее снова, вероятнее всего, придет в ярость. Во всяком случае, последняя их встреча обещала именно это.

Пока Фин искала в сумочке ключи, сердце ее готово было выскочить из груди, от волнения она даже уронила их на ступеньку. Смешно, конечно, так нервничать: ее попросили прийти сюда и если…

— Ну а сейчас, черт побери, что вы делаете?

Сейчас она пыталась вставить ключ в замочную скважину, но, услышав гневный вопрос, в испуге отскочила от двери, взмахнула рукой, в которой держала ключи, так что они перелетели через ее плечо и ударились в грудь Джейку Денверзу. Фин тут же обернулась, увидела все и вздрогнула, хотя Джейку тяжелая связка никакого вреда, казалось, не причинила.

Когда Фин увидела Джейка, она поняла, что не зря ей не хотелось идти сюда. Лучше бы ей его не видеть! Он стоял, сложив руки на груди, взбешенный до предела. Огромный, мрачный, безжалостный и взбешенный! Все ее оправдания, что, дескать, она пришла по просьбе Гейл, потому что та за него беспокоится, казались сейчас просто смешными — из них двоих в опасности был явно не он.

— Просто не верится! — В раздражении он провел рукой по волосам. — «Живи у меня», — Джейк с отвращением передразнил Гейл. — «Тебе там будет спокойно, никто тебя не потревожит». Это называется «не потревожит»! — повторил он, подняв глаза к небу. — Да меня беспокоят с той самой минуты, как я здесь появился. В гостиничном вестибюле в разгар сезона и то спокойнее!

Оттого, что его недовольство было вполне законным и что главным виновником его была она, Фин не стало легче.

— Кто вы, Фин? — Он сердито посмотрел на нее. — Вы похожи на женщину, способную в одиночку разрушить мирную и спокойную жизнь всякого. Вы как будто специально выискиваете людей, желающих, чтобы их оставили в покое, и прилагаете все усилия к тому, чтобы этого не случилось. Это что, входит в перечень услуг, оказываемых «Маленьким народцем», — гарантировать всем нуждающимся в покое его отсутствие?

Его гнев не ослабевал — напротив!

— Забавно вы рассуждаете, — усмехнулась Фин, осторожно отступая от него.

— Забавного тут ничего нет! — сердито возразил Джейк.

Неужели он думает, что ей весело?

— И чего же вы желаете на этот раз? Фин даже прикусила язык, чтобы удержаться от гневной отповеди. Ей вовсе не хотелось сейчас опускаться до вульгарных пререканий с этим человеком, что неизбежно, если она станет отвечать ему в таком же тоне. И кроме того — Фин попыталась взглянуть на все его глазами, — он ведь наткнулся на нее в тот момент, когда она действительно отпирала дверь дома, где он сейчас живет. Вероятно, он вышел через заднюю дверь.

— Мне позвонила Гейл, — сказала она сухо, стараясь, чтобы голос не выдавал ее чувств. — Она боится, что тут могут быть… ну, какие-нибудь сложности.

Джейк прищурился.

— Какие, например?

А вот, скажем, самоубийство! Сейчас, когда Фин снова столкнулась с Джейком, мысль о его самоубийстве показалась ей еще более нелепой. Нужно было настоять, чтобы Гейл вызвала полицию, а не идти самой и вкушать плоды ее чрезмерной заботы о нем. Спасибо, но ей этот наглый и самодовольный тип даром не нужен!

Фин пожала плечами и провела языком по пересохшим губам.

— Кажется, у вас отключили телефон…

— Я сам его отключил.

Это, будь он неладен, она уже сообразила.

— Вы не считаете, что в данном случае это небезопасно?

— Какой такой «данный случай»? Фин не была уверена, что стоит говорить ему правду.

— Коттедж стоит в уединенном месте и…

— Я и без вас знаю, что в уединенном.

Иначе на черта мне сюда приезжать, ответьте, пожалуйста? — взъярился он. — Боже милостивый, но я и здесь не имею возможности выспаться! Утром две незнакомые мне дамочки вламываются ко мне в спальню и бесцеремонно меня будят. А днем, когда я снова прилег, я слышу, как кто-то ломится во все двери и заглядывает в окна, пытаясь…

— Я не заглядывала! — запротестовала Фин, щеки ее пылали от негодования. — Просто Гейл забеспокоилась, обнаружив, что телефон не работает, и попросила меня…

— Что значит, забеспокоилась? — спросил он подозрительно тихо, голос его стал опасно вкрадчивым. — Почему Гейл придала такое значение отключенному телефону, — его глаза превратились в стальные щелки, — что заставила вас проверять дом? Боже мой! — Он заскрежетал зубами, поскольку виноватый румянец на ее щеках подсказал ему ответ. — Боже мой! Я хотел покоя, хотел уединения, хотел, чтобы никто не мешал мне думать. Вместо этого нахожу двух баб с чрезмерно развитым воображением, которые…

— С чрезмерно развитым воображением — одна, — негодующе перебила Фин, решив, что она в последний раз убеждает Джейка, что он ей неинтересен, что, придя сюда, она только выполняла просьбу своей клиентки. — Я же сказала, мистер Денверз, что о вас беспокоилась Гейл, — добавила она холодно. — К сожалению, вы этого не заслуживаете.

Напрасно она думала, что устыдит его.

— К сожалению, — прошипел он, — я не нуждаюсь, чтобы маленькая мисс Благотворительность являлась сюда с проверкой только потому, что я не отметился у Гейл и меня нельзя достать по телефону!

Тварь неблагодарная! Она вообще не обязана была приходить сюда, у нее и без того дел по горло.

— Вы предпочли бы здесь полицейских? Других вариантов у Гейл не было. Джейк недовольно поджал губы.

— Дурочка!

Фин испепелила его взглядом:

— Еще какая!

Зря Гейл о нем беспокоилась, и уж благодарности она не дождется.

К удивлению Фин, его гнев внезапно утих, трудно было представить, что минуту назад он кипел от негодования, — теперь на лице его было грустное недоумение. Когда он заговорил, ей все стало ясно.

— Обо мне уже столько лет никто не беспокоился.

Нет, она ни в коем случае не должна огорчаться только из-за того, что никто не заботится об этом человеке, не волнуется, если он не подходит к телефону. К тому же, как она теперь понимает, звонить он предпочитает сам.

— Не могли бы вы позвонить Гейл и сказать, что все в порядке, а то она уйдет в театр? — попросила Фин и повернулась, чтобы уйти.

— Фин…

Она с опаской посмотрела на него.

— Да?

— Вы что-то забыли.

Он бросил ей связку ключей.

Фин едва сумела поймать их. Она в это время потешалась над собой, осознав, что ждала чего-то от Джейка, когда он ее окликнул.

Неужели она надеялась, что он все-таки поблагодарит ее за визит?

По его лицу Фин поняла, что он угадал ее мысли и смеется над ней!

Ей казалось, что он продолжал смеяться ей вдогонку, пока она шла к своему фургону, держась подчеркнуто прямо, и разворачивала машину, стараясь не смотреть в его сторону. Но она не могла не чувствовать, как пылают ее щеки, так же как не могла не заметить, как он насмешливо салютовал ей, когда она проезжала мимо него.

Руки ее дрожали, ладони были мокрые, пунцовые щеки совсем ее не красили — и нес из-за этого невыносимого субъекта!

«Дядюшка» Гейл может теперь хоть подыхать в тишине и спокойствии — ее это больше не касается.

Когда Фин пришла наконец домой, ее мать и Дэвид пили на кухне чай. Дэвид, судя по всему, тоже только недавно вернулся из офиса. Он возглавлял огромную фирму, занимавшуюся по всему свету операциями с недвижимостью и оставлявшую ему очень мало свободного времени.

Дэвид Маккензи был высоким седовласым мужчиной, на пятнадцать лет старше матери Фин. Когда он познакомился с Дженни, он был вдовцом, своих детей у него не было.

Они пытались это исправить, но после девяти лет совместной жизни поняли, что нужно смириться. Фин чувствовала, что оба тяжело переживают свою бездетность. Ее мать была из тех женщин, которые просто созданы для материнства.

В свои сорок два года Дженни Маккензи была стройной, очень энергичной и такой же маленькой и хрупкой, как ее дочь, только волосы у нее были светлыми и шелковистыми и рассыпались по плечам, зато глаза такие же зеленые, как у Фин.

— Здравствуй, дорогая, — приветствовала она дочь, налив ей чаю. — День был трудный? — спросила она, участливо глядя на хмурую и озабоченную Фин.

Фин почувствовала себя виноватой, потому что озабочена она была своими мыслями. Ей очень хотелось поскорее пойти к себе и взглянуть на фотографии — мама даже не догадывается, что она хранит их. Она покраснела от волнения.

— Нет, просто я…

— Просто она влюблена, — поддразнил ее Дэвид — красивый мужчина, раньше времени поседевший еще десять лет назад. А все из-за того, шутил он, что очень хлопотно быть отчимом Фин. Он, конечно, понимал, что она ему не верит, ей ведь известно, что его отец и младший брат тоже рано поседели. Важно другое — седые волосы делали его особенно привлекательным.

Фин радовалась и гордилась, когда этот добрый и такой замечательный человек появился у них в доме девять лет назад и сказал ей, что он хочет жениться на ее маме, а если она не возражает, будет рад удочерить ее. Еще бы она возражала! День, когда она сменила фамилию на Маккензи и этот человек стал ее отцом, был самым счастливым в жизни Фин.

— Надеешься избавиться от меня, — с улыбкой парировала Фин, присаживаясь к столу.

— Как ты догадалась? — Он нежно взъерошил ее волосы и встал, чтобы пойти принять душ и переодеться. По всему было видно, что слова его нельзя принимать всерьез. — Надо будет предложить ему денег, чтобы поскорее сбыть тебя, только боюсь, он их возьмет. — Послав жене воздушный поцелуй и тихонько насвистывая, он вышел из кухни, и стало слышно, как он поднимается по лестнице.

— Дурачится, ты же понимаешь, — ласково сказала Дженни, видя, что дочь угрюмо смотрит в чашку.

Фин подняла глаза и, заметив, что мать волнуется за нее, постаралась улыбнуться.

— Конечно, понимаю. Я, наверно, просто устала. Почти каждый день возвращаюсь поздно, потому что гоним пьесу.

Говорю, словно оправдываюсь, подумала Фин. Да, Джейк Денверз ее достал.

— Что-то ты такая оживленная сегодня? — Фин вопросительно посмотрела на мать, заметив, как блестят ее глаза. — Может, я вам помешала? — спросила она.

Дженни покачала головой.

— Ну что ты, Дэвид пришел за пять минут до тебя, так что ты ни в чем нам не помешала. Тут другое… Ой, Фин, — воскликнула она взволнованно, — если я сейчас же не скажу тебе, я умру. — Судя по тому, как она сжала руки Фин, это вполне могло произойти.

С тех пор как мать вышла замуж за Дэвида, Фин ни разу не усомнилась, что ей хорошо с ним. Но такой радостной она ее еще не видела.

— Да что же случилось? — Фин ничего не могла понять, но возбуждение Дженни передалось ей.

Прежде чем сказать, мать закрыла кухонную дверь.

— Не надо, чтобы Дэвид нас слышал, — пояснила она, заметив недоумение дочери.

У Дженни и Дэвида никогда не было друг от друга секретов. Это было главное, на чем строились их отношения. Причину Фин знала так же хорошо, как и они: родной отец Фин никогда не понимал, зачем нужно говорить правду, если обманом можно добиться большего.

— Не подумай ничего плохого. — Мать явно была недовольна, и Фин посмеялась над собой. — Ты знаешь, мне кажется, что это наконец свершилось.

Фин вопросительно взглянула на мать, догадываясь, что от нее ждут реакции, но не понимая, о чем вдет речь.

— По-моему, я беременна. Дженни произнесла это так, словно боялась сглазить.

— Мамочка! — Фин так обрадовалась, что вскочила на ноги и сжала мать в объятиях. — Это чудесно! Это просто великолепно! Когда же…

— Подожди, дорогая, полной уверенности у меня еще нет. Не исключено, что у меня всего-навсего «возрастные изменения» или как там говорят, — поморщилась Дженни. — Правда, доктор Эмброуз считает, что анализ все равно сделать надо. Он обещал сразу же сообщить мне о результатах — они будут известны утром. А Дэвиду я не хочу пока говорить потому, что завтра девять лет, как мы поженились, и ты только представь его лицо, когда я за праздничным ужином, при свечах, скажу ему, что он скоро будет отцом!

Фин не сомневалась, что если ее мать беременна, то лучшего подарка к годовщине их свадьбы не придумаешь.

— Фин, я боюсь даже надеяться, — сказала Дженни дрожащим голосом, глаза у нее стали влажными.

Одна только мысль омрачала радость Фин. Мысль о человеке, жившем сейчас в «Роуз-Котидж». О Джейке Денверзе. Если его действительно так зовут, хотя она ему не верит. Она считает, что на самом деле это Джекоб Дэлтон, кинорежиссер, который уехал из Голливуда десять лет назад и о котором, насколько знала Фин, с тех пор ничего не было известно.

Этот человек одним своим присутствием здесь мог разрушить счастье мамы, счастье, которое сейчас словно обновилось.

Или того хуже…