"Основатель" - читать интересную книгу автора (Пехов Алексей, Бычкова Елена, Турчанинова...)

Глава 8 ПРОРИЦАНИЕ

Особняк Вольфгера был залит светом. Горели фонари, ведущие к центральному подъезду. На ветвях старых лип зелеными огоньками поблескивали тонкие нити гирлянд. Порывистый ветер раскачивал их, и чудилось, будто на голые деревья опустилась целая стая светлячков.

Ярко сияли высокие окна вестибюля, бросая длинные, белые полотнища света в сад. Снег, попадавший в них, сверкал и искрился.

Но все же дом казался мертвым. Ослепительный блеск не мог заглушить темного, мрачного чувства, исходящего от этого места.

И Кристоф знал — это происходит не только оттого, что в глубине подземелий особняка скрыт древний артефакт, Крест Основателя, излучающий мощную опасную магию.

Сегодня во сне он опять видел Флору. Как и вчера, как несколько дней назад. Она пришла, окутанная облаком мороза, в ее пышные каштановые волосы набился снег, смерзлись ресницы, плечи покрывал тонкий узор инея, а слезы застывали на щеках ледяными дорожками. И колдун снова пытался согреть своим дыханием ее ледяные пальцы, проклиная себя за ее боль. Но он не мог помочь ей, а Флора молча смотрела на него, и в ее прекрасных топазовых глазах стыли кусочки льда…

Порыв ветра сбросил с ветки ближайшего дерева горсть снежной крупы, и та, искрясь в свете фонарей, посыпалась на дорогу. Кристоф проследил взглядом за полетом снежинок, пытаясь забыть на время тяжелые воспоминания, и быстро пошел по тщательно расчищенной дороге, направляясь к центральному входу. Рядом с ним торопливо шагал Босхет и, захлебываясь от восторга и наслаждения собственным физическим бытием, сообщал последние новости:

— О Дарэле больше ничего. Никто не видел и не слышал. У рыцарей ночи в «Лунной крепости» полный вертеп. Хранья поубивала всех родственничков братца и теперь празднует восшествие на трон. Дорвалась, — саркастически добавил он.

— Ты нападал на тхорнисхов потому, что чувствовал — все они будут мертвы? — спросил Кристоф.

— Да, — нехотя ответил дух-убийца. — Но тогда я не мог объяснить, в чем дело. — Он помолчал и снова вернулся к интересующим его новостям: — Госпожа Бальза ищет беглецов, выживших после драки с лигаментиа. Но не сама. Воспользовалась услугами человеческих солдат Миклоша. Самых близких ликвидировала, а остальные главного босса и не знали. Так что продолжают послушно выполнять приказы сверху.

— Откуда эта информация? — поинтересовался кадаверци-ан, с насмешливым интересом глядя на слугу.

— От вьесчи, — признался Босхет, поднимаясь на крыльцо и распахивая перед колдуном входную дверь. — Дело в том, мэтр, что если ко мне особо не приглядываться, то можно принять за кадаверциана. Некоторые молодые неопытные дамочки легко принимают меня за кадаверциана, — уточнил он не без удоволь ствия, оглядывая залитый светом пустой холл. — А с недавних пор некроманты весьма популярны в обществе. Так что… ну, вы сами знаете, как это бывает — помощник помощника босса обмолвился лишним словечком с секретаршей второго заме стителя. Та случайно проболталась подруге, а подруга сообщи ла мне. Я сделал соответствующие выводы…

— Что Рамон? — обрывая поток хвастливого словоизвержения бетайласа, спросил мастер Смерти.

— Его нет в столице, — с готовностью переключился на другую тему Босхет. — Оставил все дела на замов, забрал с собой воспитанницу и уехал. Куда — неизвестно… Кстати, нового главу клана Искусства зовут Антонис Фэриартос…

Кадаверциан и сам знал, как зовут очередного маэстро, но не стал прерывать духа-убийцу, получавшего безмерное удовольствие от роли виртуозного осведомителя.

Спускаясь по лестнице на нижние уровни, Кристоф, узнав все, что ему было нужно, уже не слишком прислушивался к бормотанию бетайласа за спиной. А потом и вовсе потерял к нему интерес — на низкой резной скамье, прислонившись затылком к стене, закрыв глаза, сидел Анри.

Он выглядел измотанным, потерявшим весь свой изысканный лоск, казалось, даже золотая вышивка его роскошного камзола потускнела. Серое лицо с ввалившимися щеками вы делялось на фоне темной стены, словно кусок грязной простыни. На виске часто и напряженно билась жилка. На лбу подживала свежая глубокая царапина.

— Как она? — негромко спросил Кристоф, приближаясь к другу.

— Так же, — ответил тот, не открывая глаз. — По-прежнему не в себе. Но если раньше в периоды безумия она была тихой, послушной, отрешенной, то теперь впадает в ярость. Не знаю, как ее успокоить, не понимаю, чего хочет.

Кэтрин — бэньши, пророчица, чувствующая смерть, элегантная ироничная красавица, обожающая меха и драгоценности, погрузилась в темноту безумия. Никого не узнавала, и то заходилась от крика, словно ее терзала невыносимая внутренняя боль, то часами лежала на полу без движения, но стоило приблизиться к ней — с яростью бросалась на любого. Казалось, что ее сумасшествие расползается по всему дому, просачивается сквозь щели и отравляет всех живущих здесь.

Никогда прежде Кристоф не видел Кэтрин в таком состоянии, впрочем, как и сам ее учитель.

Босхет, которого не особенно волновало душевное состояние Анри, воспользовавшись паузой, продолжил доклад:

— Я так думаю, Дарэл нашел где-то надежное убежище и не будет высовываться какое-то время… — Он замолчал, увидев скептическое выражение на физиономии учителя бэньши, и добавил сварливо: — У меня есть кое-какие соображения по этому поводу, но если господам некромантам угодно…

— Господам некромантам угодно лишь одно, — сказал Анри, устало проводя руками по лицу, — узнать, что на самом деле произошло с телепатом и духом Основателя.

— Он возродился, — ответил бетайлас убежденно. Его как будто даже удивило, что у кадаверциан могут возникать сомнения по этому поводу. — Откуда ты можешь знать?

— Чувствую, — просто ответил дух-убийца. — Мы все это чувствуем. А если бы вы оказались в нашем мире, вы бы тоже почувствовали. Он хмурб уставился в стену, и его глаза засветились желтым.

— Все движется, меняется, беспокоится, рвется… До того как он появился, мы были свободны… Самые сильные могли прорваться через грань между пространствами и насладиться здесь своей силой. Но он запер нас, заставил служить некромантам. Мы получаем тела, возможность жить по-человечески. Иногда. Но свободу потеряли.

Кристоф встретил недоумевающий взгляд родственника, впервые слышавшего подобные откровения от послушного слуги, но ничего не сказал. — Прошу прощения, мэтр, — пробормотал Босхет, потушив желтые огни в глазах.

Анри неожиданно приподнялся, нахмурился, склонив голову к плечу:

— Вы слышите? Стало тихо. Кэтрин кричала и стонала, не переставая, несколько часов, а теперь вдруг затихла. Я чувствую, она успокоилась.

Он с недоумением обернулся к Кристофу, а того вдруг обожгла внезапная догадка. — Где Лориан?! — Я его не видел, — тут же отозвался бетайлас.

— Крутился здесь пару часов назад. — Анри небрежно махнул рукой в сторону коридора, ведущего к жилым помещениям. — Ты что, думаешь…

Но колдун его уже не слышал. Едва ли не бегом он пересек закрытую галерею, остановился возле апартаментов Кэтрин и рывком распахнул дверь.

Воображение, подстегнутое тревогой, уже рисовало комнату, залитую кровью, растерзанное человеческое тело на полу и безумную бэныии, рисующую вокруг трупа одной ей понятные знаки или в ужасе от содеянного забившуюся в угол.

Но картина, увиденная им, оказалась невероятнее. Лориан, живой, хотя и бледный до зелени, с темными кругами вокруг глаз, сидел на низкой кушетке. Кэтрин, свернувшись клубочком, лежала рядом, положив голову на колени мальчишки и уткнувшись лицом в его ладонь. А тот гладил ее по спутанным волосам и тихо бормотал что-то успокаивающее.

Начиная чувствовать, как облегчение сменяется злостью, Кристоф шагнул в комнату. Анри, обогнав его, быстро подошел к ученице, молча схватил ее за плечи, поднял рывком, оттащил в сторону от человека и крепко прижал к себе. В его движениях была видна уверенная сила и спокойствие опытного дрессировщика хищников. Прекрасно знающего, как тихое животное может броситься, разъяренное одним-единственным неловким жестом. Кэтрин вскрикнула, рванулась из рук некроманта, но тут же бессильно затихла и позволила усадить себя на кушетку. С ее лица уже скатилась уродливая тень пророческого безумия, но со лба еще не исчезли морщины, от носа к губам тянулись глубокие складки, а в волосах виднелись седые пряди.

Кристоф взял Лориана за плечо и, не обращая внимания на слабые возражения, поволок из комнаты.

— Руки покажи, — велел колдун, плотно закрывая за собой дверь. — Что?

Мастер Смерти взял мальчишку за предплечье, вывернул и увидел на запястье именно то, что ожидал — глубокие недавно затянувшиеся царапины. Тот невольно поежился, увидеамрач-ный взгляд некроманта, не предвещающий ничего хорошего. — Ты вообще соображаешь, что делаешь?

— Я просто… — Тот замялся, вздохнул и пояснил со своей убийственной искренностью: — Ей было плохо, она хотела поговорить хоть с кем-то, но никто ее не понимал. И она была голодной.

— Она не в себе. Она могла оторвать тебе голову и даже не понять, что делает.

— Мне просто стало ее очень жаль, — ответил Лориан, натягивая рукав свитера на искусанное запястье.

И даже не было смысла использовать заклинание, предоставленное Миклошем, чтобы определить способности мальчишки. «Потенциальный телепат, — устало подумал Кристоф, — удержать его от безумных поступков невозможно так же, как и Дарэла. Типичная даханаварская легкомысленность». — Ладно. Идем. — Куда? — с легким недоверием осведомился Лориан. — Пополнять запасы крови.

Спустя полчаса Лориан сидел в одной из комнат апартаментов Вольфгера. На столе перед подростком стоял горячий обед, доставленный из ближайшего ресторана.

— Никто не догадывался, чего хочет Кэтрин, — говорил Лориан, без особого интереса ковыряя вилкой кусок жареного мяса. — Анри обычно понимает, что ей нужно.

— Ему кажется, у нее обычный приступ бреда, — с выражением непреодолимого упрямства заявил подросток. — Просто сильнее, чем обычно.

— Но ты думаешь по-другому? — спросил Кристоф, с интересом наблюдая за мальчишкой.

— Кэтрин хотела сказать о чем-то действительно важном! — Лориан отодвинул тарелку и проникновенно уставился на некроманта, словно изо всех сил пытаясь убедить его в своей правоте, хотя тот и не собирался спорить. — Я не понял, на каком языке она говорила… Все время повторяла одно и то же. — Что она повторяла? Он огорченно пожал плечами, но тут же полез в карман брюк: — Я попытался записать на слух.

Лориан вытащил замызганный листок, на котором было нацарапано несколько строк, и протянул Кристофу. Тот нахмурился, рассматривая каракули. Мальчишка попытался буквами своего родного языка записать древнегерманские слова. «Художник… видеть смерти… художник… видящий смерти…» — повторяла Кэтрин в своем бреду. — Художник, — произнес колдун вслух. — Видящий смерти. — Что это значит? — вытянув от любопытства шею, спросил Лориан.

— Пока не знаю, — ответил Кристоф, убирая бумагу в карман. — Но буду думать.

Похоже, довольный своей полезностью клану, мальчишка снова взялся за вилку, хотел спросить еще о чем-то, но в этот миг на кухню вошел Босхет. Скользнул взглядом по человеческому гостю, с интересом повел носом, почувствовав запах еды, и повернулся к некроманту: — Прошу прощения, мэтр. Вилисса просила передать — срочно требуется ваше присутствие.

Бетайлас непринужденно взял с тарелки мальчишки несколько галет и сунул их в карман. Колдун поднялся и, уже подходя к двери в сопровождении духа-убийцы, услышал беспокойный вопрос человеческого гостя: — Кристоф, а про Дарэла по-прежнему ничего не слышно? Тот оглянулся, отрицательно покачал головой и вышел, оставив несколько удрученного Лориана наедине с обедом. — В чем дело? — спросил кадаверциан у бетайласа.

— Вроде ничего особенного, — беспечно отозвался тот, но мистрис выглядела довольно… озадаченной. Она в малень кой гостиной. Ждет вас там.

Комната, которую Босхет упорно называл «маленькой гостиной», находилась напротив картинной галереи. Стометровое помещение с зеркальными полами и высокими искусственными окнами, за которыми всегда медленно падал снег, было предназначено для больших приемов. Вдоль стен стояли резные кресла и маленькие круглые столики. Под потолком висела огромная хрустальная люстра, разбрасывая по стенам разноцветные бриллиантовые отблески.

Бетайлас распахнул перед Кристофом обе створки двери, многозначительно хмыкнул и остался снаружи.

Войдя, некромант прежде всего увидел Дону, чья холодноватая красота идеально вписывалась в хрустально-белые цвета зала. Она действительно казалась напряженной и взволнованной. Причина ее беспокойства выяснилась сразу — напротив вилиссы сидел Валентин Корвинус собственной персоной. Он поспешил подняться навстречу колдуну: — Доброй ночи, мэтр.

Дона молча посмотрела на собрата, и тот увидел в ее глазах легкую тень недоумения, замеченную Босхетом.

— Я слышал, что вся семья Корвинусов спешно покинула Столицу, — сказал кадаверциан, жестом указывая юноше на прежнее место.

— Не вся. — На щеках Валентина появились два красных пятна. — Уехали мать и сестра. Я остался.

— Странный поступок. — Кристоф придвинул свой стул ближе к прозрачному круглому столику.

Дона бросила на некроманта предостерегающий взгляд, словно прося его удержаться от излишнего сарказма.

Валентин же сидел на краю стула, крепко вцепившись в сиденье, и, глядя на Кристофа горящим, умоляющим взглядом, объявил: — Я хочу стать одним из вас. Кадаверцианом.

После этого неожиданного заявления наступила секундная напряженная тишина.

— И чем же наш клан заслужил выбор Корвинуса? — иронично осведомился некромант.

Дона, внимательно наблюдающая за родственником, видела, что того забавляет и одновременно тревожит отчаянная решимость молодого человека.

Губы Валентина на мгновение крепко сжались. Было видно — ему нелегко выступать в роли просителя.

— Вы уважаете и защищаете друг друга, — сказал он наконец. — У вас самая сильная магия. Я знаю про вас очень много. Читал в картотеке отца. Он рассказывал мне…

— Мальчик, — перебил Кристоф, наклоняясь ближе к юноше, — ты понимаешь, о чем просишь? Ты — Корвинус — хочешь стать вампиром?

— Корвинусом имеет смысл быть, только если ты реве-нант! — воскликнул тот с досадой, глядя на снег, кружащийся за окнами. — Атак это имя — пустой звук. Отец умер. Сестра заняла… займет его место. Я — превратился в ничтожество.

— Твои дети могут получить способности ревенанта. Если их не будет у твоей сестры.

— Я не хочу быть носителем благородного гена! — злобно огрызнулся Валентин, но тут же сообразил, что, беседуя с мастером Смерти, вряд ли можно позволять себе повышать голос, и сбавил тон. — Я не хочу жить пустой смертной жизнью. И умереть, так ничего не создав и не поняв. — Сколько тебе лет? — Двадцать.

Кристоф понял — младший Корвинус добавил себе пару лишних лет, видимо, полагая, что не слишком юный возраст даст ему больше шансов оказаться среди некромантов. Колдун отвернулся от юноши, с нетерпением ждущего решения мэтра, и обратился к Доне по-валашски: — Я не хотел бы принимать его в клан.

— Крис, — улыбнулась вилисса, рассматривая Корвинуса, явно смущенного ее пристальным вниманием. — Быть может, Вольфгер тоже не хотел, чтобы ты был его учеником. Но ты добился своего. И, по-моему, мэтр никогда не жалел, что обратил тебя.

— Туше, — отозвался колдун и снова обратил внимание на напряженного Валентина: — Я не беру учеников. Ты об этом знаешь? — Да. Но, может быть, кто-то другой… — Он жадно глянул на Дону и тут же отвел взгляд.

— Ты знаешь, что больше не сможешь видеться с сестрой и матерью? — жестко продолжил колдун. — Скорее всего, следующие десять — пятнадцать лет ты вообще не выйдешь из этого дома. Лицо сына Судьи застыло на мгновение, но Валентин снова покосился на Дону и решительно наклонил голову:

— Я готов к этому.

— Тебе придется выполнять сложные, часто неприятные задания. — Я возьмусь за любую работу.

«Он либо не понимает, на что идет, — неожиданно поняла вилисса. — Либо действительно готов на все».

— Ты знаешь, что из себя представляет некромантия? — спросила она. Валентин подался вперед, не сводя глаз с ее лица.

— Вилисса, неужели вы думаете, я осмелился бы прийти к вам, ни разу не побывав в морге? Не изучив особенности вашей магии. — Он крепко сжал пальцы в кулаки. — Я не передумаю. Прошу, не пытайтесь уговорить меня.

Кристоф, внимательно наблюдающий за ними, улыбнулся едва заметно. Он уже сделал для себя вывод:

— Хорошо. Ты станешь кадаверцианом, если пройдешь испытание. — Я готов, — тут же откликнулся Валентин, поднимаясь.

— Сейчас ты спустишься вниз, пройдешь по левому коридору и откроешь последнюю дверь. За ней начинаются пещеры. Мы называем их дорогой Смерти. Ты должен дойти до их центра. Там увидишь могилу. На ней растут асфодели. Сорви и принеси пару цветов. Если справишься, мы примем тебя в клан.

Валентин побледнел, напрягся, но уже был готов согласиться. Дона остановила его жестом: — Крис, он не сможет этого сделать. — Сможет, если так хочет стать одним из нас. — Но он слишком… молод, и у него нет…

— У него есть воля и решимость. Если он так много знает о нашем клане, должен быть в курсе, каким испытаниям мы подвергаем неофитов. — Кристоф, это слишком…

— Он Корвинус. Испытание должно быть достойно имени, которым он так гордится. — Это слишком жестоко! — Если ты беспокоишься за него — иди и помоги ему.

— Ты слишком долго общался с даханаваром, — резко сказала Дона, поднимаясь. — Начинаешь манипулировать людьми. Задумайся над этим.

— Валентин, ты можешь идти, — приказан Кристоф, не обращая внимания на упреки вилиссы. Корвинус еще раз взглянул на девушку и вышел.

— Он в любой момент может повернуть назад, — успокаивающе произнес некромант. — Он не повернет.

Не прощаясь, Дона тоже вышла из комнаты. Она догнала Валентина в середине коридора. Он нервно оглянулся, но, увидев мистрис, просиял и тут же принял излишне самоуверенный вид. — Если вы хотите отговорить меня, — небрежно заметил он, — то лучше не тратьте время.

— Я хочу, чтобы ты выслушал. Путь Смерти — фактически часть мира кадаверциан, но более иллюзорный. Он предназначен для того, чтобы выявить, к какому именно искусству некромантии неофит более всего пригоден. А также чтобы проверить его решимость и волю.

— Ну, этого у меня достаточно! — самоуверенно заявил Валентин, однако тут же добавил, заметив, как нахмурилась Дона: — То есть я думаю, что достаточно.

— Ничего не бойся, — продолжила она, — Что бы ты ни увидел, помни — все это иллюзия. Она не сможет убить тебя. Старайся не оглядываться. Возле старой оливы можешь отдохнуть. Но недолго…

Она продолжала рассказывать обо всем, что видела сама, а также слышала от Кристофа, Вольфгера и всех, кто был в пещерах, стараясь не упустить ни одной мелочи. Жалея, что не знает больше. Валентин внимательно слушал, не отрывая взгляда от ее лица. — Когда ты вернешься, — добавила Дона в конце рассказа, я возьму тебя в ученики.

Глаза юноши засияли. Он с трудом сдержал широкую улыбку и произнес с достоинством: — Я очень хотел быть с вами, но не смел надеяться. Дона сдержанно улыбнулась: — Идем. Я провожу тебя.

Возле тяжелой двери, окованной металлом, решимости у Корвинуса явно поубавилось. Он остановился, глядя на тонкую полосу зеленого света, пробивающуюся из-под порога.

— Дона, скажите, людей, которые входят туда, убивают сразу или заставляют немного помучиться? — Он старался говорить нарочито насмешливо, но вилисса поняла — Валентин боялся. — Тебя убьют, только если ты сам захочешь умереть. — Очень обнадеживающе. — Ты всегда можешь повернуть назад.

Он кивнул. Взятся за кольцо и потянул дверь на себя. За ней клубился зеленый туман…