"Смертельная игра" - читать интересную книгу автора (Дар Фредерик)Глава VI, Что называется, взять быка за рогаЯ покидаю КП12 Старого, а в голове у меня одна мысль срочно созвать Пино и Берюрье для трехстороннего совещания в верхах Видите ли, порой я бываю груб с моими дорогими друзьями13 и потчую их многочисленными именами опущенными в словаре литературного языка, но это всего лишь внешняя манера С вашим покорным слугой нужно быть немного садовником чтобы уметь смотреть в корень На самом деле я отношусь к ним с большой нежностью и часто говорю себе, что без них сыщицкое дело не стало бы таким, какое оно есть В трудных случаях я всегда советуюсь с ними Под ледяным щитом мозгового шара у них два червивых орешка, но, несмотря на то, что они мыслят на коротких волнах, их умением не следует пренебрегать Хорошо при случае упростить дискуссию. Я нахожу моих шельмецов в кабинете, предоставленном в их распоряжение благосклонной администрацией. Обычно кабинеты предназначаются для труда более или менее интеллектуального. Однако обитель указанного дуэта дает приют далеко не умственным занятиям. Так, когда я переступаю порог, Толстый занимается тем, что подбивает подметку одного из своих мокасин, а Пино укладывает на соль корнишоны таким образом, чтобы они «пустили сок» перед тем, как их отправить в уксус. Он любит корнишоны, считает, что они придают жизни пикантность. Я разделяю эту точку зрения. Роль тыквенных растений в современном обществе до сих пор не получила достаточного освещения. – Ты чем-то расстроен? – замечает преподобный Пинюш и рассеянно кладет мятый бычок на рассыпанную соль. – Есть причины, мы крупно поговорили со Стариком. Берю перестает терзать дырявую подошву. Он обливается потом. Чтобы предупредить обезвоживание организма, достает из стола кило красненького и принимается исполнять номер «Спускайтесь, вас ждут». Я сажусь верхом на последний целый стул, стоящий в середине комнаты, специально для задержанных. В самом деле, обратите внимание, на этом стуле надо быть очень сдержанным, так как у него не хватает спинки и можно кувыркнуться на пол, хотя это личное дело каждого. – Все это надо обсудить, – говорю я... – Если вы, мсье, соблаговолите прервать на минуту ваши занятия... Берю соглашается. Он бросает свой башмак на землю и кладет на письменный стол разутую ногу, от которой поднимается пар, как от свежевспаханной земли. Пино тоже проникся серьезностью и торжественностью момента. Он пытается закурить корнишон, но когда это ему не удается, обнаруживает свою ошибку и в темпе заменяет огурчик табачным изделием. – Тебя слушают! – уведомляет он. – Вы видели утренние газеты? Они признают это. – Читали о взрывах бомб? – Иес, – говорит Берю, который восхищается Уинстоном Черчиллем. – А то, – бросает Пино, будто экономит каждую букву. – Мсье с горы считает, что удар нанесен бандой Греты. А так как до сих пор ничего не известно о них, он валит ответственность на нас. Соображаете? Берю надвинул обросшую мхом шляпу на свой бычий лоб. Он как будто загипнотизирован ногтем цвета южной ночи, который торчит из носка. – Может, он и прав, – мрачно формулирует он, вытаскивает из кармана омерзительный платок, которым трубочист не решился бы заткнуть щель дымохода, аккуратно разворачивает его и извлекает маленькую сардельку, которую и принимается жевать, держа большим и указательным пальцами, как это принято при дворе английской королевы. – Почему ты говоришь, что он прав? – спрашиваю я. – Минуточку! – поправляет это жеманное существо. – Он напрасно валит ответственность на нас, но он прав, что связывает эти взрывы с теми, которые не заржавели за Гретой. – Это интересно, объясни! – Эта Грета занималась штатниками в Европе. Она собиралась поддерживать режим камеры внутреннего сгорания, так? Ну и вот, это продолжает... – Ты забываешь, ее шлепнули на наших глазах... – Ну и что? Этот довод, как бы примитивен он ни был, меня озадачивает. – Как ну и что, – ворчу я, – когда с кем-то разделываются таким образом, это значит, по крайней мере, что на него имеют зуб. – Ну и что? – настаивает Берю, выплевывая на три метра веревочку от сардельки. – Я предполагаю, что Грету убили, чтобы прикрыть всю эту лавочку. Если бы Старому не звонили каждое утро из посольства, чтобы узнать, как идет расследование, я бы подумал, что эти люди из ФБР пустили Грету под откос! – Постой, – бросает Толстый, – постой, я должен покумекать. – Все, я готов. Слушай сюда, маленькая головенка: штатники, может, и телефонят боссу для того, чтобы замести собственное дерьмо. Делая вид, что тормошат из-за расследования, они сбивают нас с толку! – Ты думаешь, они бы взяли на себя такой труд? – Нет, конечно, – соглашается Берю. Он выдергивает вставную челюсть, чистит ее и, снова расставив стулья в своей столовой, продолжает: – Почему ты вообразил себе, будто эту секс-бомбу разрядили, чтобы она больше нигде не взрывала? А может, как раз наоборот, ее лишили праздника жизни, потому что ОНА решила выйти из игры? Тогда это меняет всю историю, помнишь, как в той египетской басне, когда Клио14 патриоту показывает свой беспечный нос. Я ликую. – Берюрье, милый мой, если бы хоть раз ты в этом году умылся, я бы тебя расцеловал за эти слова! Действительно, это меняет всю историю. В зависимости от мотива убийства, дело можно рассматривать с двух противоположных точек зрения. Пино покашливает Он завидует поздравлениям, которые заслужил его напарник. Он тоже любит лавры победителя. – Нечему особенно радоваться, – брюзжит он. – Нет, это потрясающе, предприняв такие поиски, мы не нашли ни типа с поезда, ни «Мерседеса» Он противно, по козлиному, смеется. – Я, послушайте меня, я когда-то знавал одну Мерседес. Она танцевала в «Сфинксе» Это была не женщина – ураган: когда я в первый раз поднялся к ней, она мне устроила такой скандал... – Короче, – испускает звук Берю, который хочет вернуть себе инициативу, – если мы желаем подвести итог, то надо сказать следующее, или это службы штатников шлепнули Грету, и тогда, естественно, расследование будет безрезультатным, или удар нанесен бандой Греты – и все мы шляпы, как это утверждает Старик! – Вот замечательно сформулированное уравнение с двумя неизвестными, – говорю я – Только могу тебя заверить в одном, Толстый: штатники не подкладывали бомбу своему послу! Из этого следует, что банда Греты реально существует. – Ты прав, – соглашается Жиртрест, – значит, ошибки нет, просто все мы ж... Сделав это заявление, носящее отпечаток самоуничижения, он возвращается к оставленной туфле. – Замкнутый круг, – вздыхаю я. – Эти типы с поезда как будто растворились во мраке. И все же они где-то есть! Берю высасывает остаток литровки, кокетливыми движениями вытирает губы рукавом куртки и объявляет, что не может врубиться, где здесь собака зарыта; для ее праха это большая удача. Именно в эту минуту Пино поднимает личную гвардию. Мой милый пластинчатожаберный бросает в бой все свои серые клетки. Он такой – старый Пиноккио. Последнее ура, последнее тик-так, последнее чуть-чуть! – Тоньо! Ты наводишь меня на кое-какие мысли, говоря, что они где-то есть. – Мне нравится равновесие твоей фразы, продолжай! – Твой «Мерседес» и твоего приятеля искали в Париже, искали в провинции Их искали за границей... Он останавливается, как старый кошак, у которого закружилась голова на краю водосточного желоба. – Кончай! – Он даже не знает, чем закончит, – ухмыляется отвратительный Берю. – Ты что, не видишь, что он поплыл. Пино артачится. Он пылко и красноречиво заявляет, что за ним есть кое-какое прошлое! И что, если кое-кого и зовут Берюрье, он не может себе позволить насмехаться над таким достойным человеком, карьера которого... – О! Заткнись! – грохочу я. – К чему клонишь, Пино? – Я клоню к одному очень важному факту, тому, на который ты не обратил внимания, Сан-А! Перед происшествием в поезде ты видел, что «Мерседес» подавал сигналы фарами... – Ну, дальше? – По-твоему, это был сигнал разделаться с малышкой? – Без сомнения! – Хорошо, я предложу тебе только одно возражение, комиссар из большой деревни: а если бы девушка не встала в этот самый момент, а? Представь, что она продолжала бы сидеть напротив и слушать твою белиберду, – как бы они смогли вышвырнуть ее из поезда? Я смотрю на Берю, Берю смотрит на меня, мы смотрим на Пино. Пино смотрит на свои пожелтевшие от никотина ногти. Торжественная минута молчания. – Пинюш, – проговариваю я, – ты, как всегда, на высоте! – Подожди, я продолжаю... Артист не устал. Он работает под куполом без страховки. – Ты говоришь, что девушка не видела сигналов? – Нет, она видела сигналы. Потому что надо знать правила грамматики. – И ты еще хочешь, чтобы мы серьезно это обсуждали, – сетует кавалер родной речи. – Прошу тебя, извини, продолжай. – Если девушка поднялась по сигналу, это значит, что она его ждала? – Да. – Но она не ожидала того, что с ней случилось? – Нет! – Значит, ее убедили в том, что произойдет что-то другое? – Возможно. – И были определенные причины для того, чтобы это что-то произошло именно в этом месте, а не в другом? – Ты увлекаешь меня все больше и больше, Пино. Преподобный открывает ящик и выдирает из него дорожную карту. Он раскладывает ее на своих корнишонах. – Подойдите! – говорит он нам. Мы покорно становимся у него по бокам Пинюш явно заслуживает того, чтобы вставить его в раму, клянусь вам! Если бы вы его видели красные опаленные огнем окурков усы, слезящиеся глаза слишком длинный нос и жалкий Да, если бы вы его видели вы бы склонили головы перед пятьюдесятью годами честной и верной службы – В первый раз, когда я стал размышлять над этой проблемой. – заводит он – А, так ты уже думал над этим? – Естественно Это мой профессиональный долг Итак, когда я в первый раз занялся этой дилеммой, то сначала подумал что покушение было совершено в этой точке пути потому что дорога идет вдоль железки, что позволило нападавшим смыться на машине – Хорошо придумано Его указательный палец, узловатый и короткий, скользит 'по черным извилинам пути Париж – Ренн – Но, посмотрите, здесь нет недостатка в местах, где автострада и железная дорога идут совсем рядом Тогда почему именно здесь, а не где-нибудь в другом месте, скажете вы? – Действительно, мы скажем тебе это, Пино – А я отвечу потому что, после того как дело сделано, авто должно развернуться другим бортом и вернуться на базу И чем большее расстояние оно должно проехать, тем больше риск быть замеченным – Ты на правильном пути дружище – подбадриваю я, – давай, мы следуем за тобой в соседнем вагоне – Вывод. КП этих мерзавцев находится недалеко от места нападения! Вот к чему я клонил с самого начала искали повсюду, но только не рядом с местом происшествия! Почему? Потому что какая-то деревенщина вбила себе в башку что авто развернулось в сторону Парижа. Только вот в сторону Парижа не значит Париж! Он садится, опустошенный удовлетворенный, лучезарный, благородный Это настоящий Бернар Палисси это Пастер, это Эйнштейн15 это сгусток всех тех, кто однажды нашел то, что искал, с помощью или без помощи Сан-Антонио из Падуи Пино оставил свое послание Он может умереть, имя его останется высеченное на мраморе нашей памяти! Можно складывать шатер шапито его полушарий! К его могильному камню будут приносить охапки гвоздик! – Мои верные – говорю я им – подайте сюда свои пересохшие глотки, чтобы я мог промочить их мюскаде этого года Вы заслужили это! Я цепляю карту славного хрыча, чтобы изучить на свежую голову подозреваемый район Мой вещун шепчет мне, что Пино прав Чтобы найти человека с седыми волосами в поношенной куртке и подстриженных штанах (Берю dixit16), так же, как и «Мерседес», надо их искать там, где они находятся. Это ведь так просто, надо приложить ума |
|
|