Заключение

Толстяк Берюрье, чьи остроты я несколько раз цитировал, стоит в коридоре перед дверью в кабинет Старика. Заметив меня, он начинает махать рукой.

– Ну наконец-то, вот и ты! – восклицает он. – Сейчас тебе будет больно.

– Старик злой?

– Как черт!

Захожу...

Он сидит спокойный, холодный, лоб цвета слоновой кости поблескивает в свете лампы, манжеты сверкают чистотой, взгляд каменный...

– Браво! – говорит он.

– После, – перебиваю его безапелляционным тоном. – Сначала дайте рассказать... И я рассказываю... Все! Когда я закончил, он качает головой.

– Да, действительно любопытное дело. Понимаю, почему... Однако, Сан-Антонио, есть вещь первостепенной важности, без которой не может функционировать ни одна организация...

Так, это надолго – проповедь о дисциплине! Когда он истощил свою тему, я достаю из кармана конверт.

– Это вам в качестве утешения, патрон.

– Что это?

– Гроздевый объектив! Всей гроздью! Разве вы не хотите, чтобы Франция получила его раньше всех стран мира? Он выпучивает глаза.

– Но... но... Сан-Антонио...

– Да, шеф?

– Это... Вы же сказали, что детали объектива забрал Глейтц...

– Он отдал их мне, вот и все!

– Добровольно? – недоверчиво спрашивает он. Я пожимаю плечами.

– Увы, нет. Он заупрямился, и мне пришлось рассердиться... Видите ли, босс, «сердечное согласие» с соседями наступит еще не скоро!