"Не мешайте девушке упасть" - читать интересную книгу автора (Дар Фредерик)Глава 14Меня оставляют гнить в этом шкафу двадцать четыре часа, не давая жратвы. Должно быть, эти ребята слыхали о методах Людовика XI. Когда они открывают дверь, я едва не падаю в обморок, оглушенный слабостью и светом. Я задыхаюсь, потому что мои легкие совершенно атрофировались. Я уже не осознаю, что происходит вокруг. Меня толкают, и я иду... И вот я снова в классе, где нахожу Ренара и Грету – я помню, что так мой предатель обращался к Флоранс. Они сидят за столом. Он в форме полковника гестапо, великолепно сидящей на нем. – Добрый день, господин комиссар. Я в ответ машу рукой. Мне становится немного лучше. Свежий воздух идет мне на пользу. Если бы еще закинуть в себя антрекот и литр вина, то я бы снова пришел в рабочее состояние... – Ну, – спрашивает Ренар, – надумали проявить добрую волю? – Простите? – Вы прекрасно слышали мой вопрос. – О какой доброй воле вы говорите? – Слушайте, не изображайте из себя невинность. Скажите, где спрятали интересующий нас предмет, и, даю вам слово, вас и вашу подругу до конца военных действий отправят в тюрьму. Сказать нечего, предложение разумное, но принять я его не могу по двум причинам. Первая: я больше не верю этой парочке; вторая – и этот аргумент неоспорим – я не имею ни малейшего понятия, где находится эта чертова лампа. Все это я высказываю собеседнику, но он, кажется, сомневается в моей правдивости. – На случай, если вы намерены продолжать хранить молчание, – говорит он, – предупрежу сразу, что вы подвергаете себя риску очень сурового наказания. – Я думаю, мы зря теряем время, – перебивает его Грета. – Вам следует применить другие методы, дорогой. – Ладно. По знаку Карла-Ренара его длинный подручный, похожий на клизму, привязывает мои руки и ноги к стулу. Грета подходит ко мне с сигаретой в руке и прижимает ее горщий конец к моему лицу. Кожа на щеке дымится, жуткая боль ударяет в мозг. Я стискиваю зубы, чтобы не закричать. – Что вы об этом думаете, мой друг? – спрашивает она со смехом. – Неплохо, но у тебя маловато воображения, голубка моя. Могу тебе гарантировать и дать расписку на гербовой бумаге, что, если однажды ты попадешь ко мне в руки, я проделаю с тобой более интересные вещи. А трюк с сигаретой стар, как садизм девицы твоего пошиба. – Карл! Он надо мной издевается... Она задыхается от бешенства. – Не волнуйся, – советует ее напарник. – Он очень смелый человек и не сдастся с первого раза. – Слушайте, фрицы, – говорю я ему, – В средние века существовал замечательный способ добиваться от подозреваемого признаний: ему сдавливали руки и ноги в раскаленных до красна тисках. А еще окунали в кипящее масло. В десяти случаях из десяти парень садился за стол и признавался во всем, чего от него хотели. Если его спрашивали, кто подбил Еву куснуть яблоко, он клялся головой своей бабки, что это сделал он. Пыткой обычно можно заставить признаться в чем угодно. Вот только никогда нельзя заставить человека сказать то, чего он не знает. Понимаете? – Прекрасно понимаю, мой дорогой комиссар, но, если позволите, я сделаю вывод из вашего рассуждения. Разумеется, человека нельзя заставить сказать то, чего он не знает, но то, что он знает, выжать можно. Например, в вашем случае: либо вы знаете, где лампа, либо нет. – Совершенно верно! – Если вы правда не знаете этого, в чем я лично сомневаюсь, наша... настойчивость будет бесполезной, согласен, но если вы знаете, то скажете. Надо попробовать. У меня есть шанс победить, в противном случае вы пострадаете зря. Жаль, но я устрою вам эту маленькую проверку... Я пожимаю плечами. – Замолчи, ты выжимаешь у меня слезу. Ренар отвешивает мне удар кулаком в физию. – Это чтобы научить вас вежливости, – говорит он. Меня охватывает приступ ярости, который длинный быстро успокаивает демонстрацией места зимовки раков. Я просто в бешенстве. С каким бы наслаждением я выпустил обойму в кишки этой милой компании! Для начала меня молотят, как боксерскую грушу, но я продолжаю молчать. Я слишком переполнен ненавистью, чтобы чувствовать боль. Затем они колотят меня резиновой дубинкой по мозгам. Мне кажется, я схожу с ума. Многие свихивались и от меньшего. У меня такое чувство, что в моей голове идет скачка на Гран-При. В глазах мелькают красные молнии, все плывет... – Вы будете говорить? – спрашивает Карл. Этот голос! Мне кажется, от него я страдаю сильнее всего. Я живу в каком-то кошмаре. – Вы будете говорить? – Да пошел ты!.. Они останавливают сеанс. Ренар что-то приказывает своим головорезам. Один из них выходит из комнаты и возвращается с Жизель. – Раз вы так упрямы, мы попытаем счастья с мадемуазель... – Сволочи! Они связывают ее так же, как и меня. После двух пощечин она начинает рыдать. – Мужайся, милая! – ору я ей. Мужества этой девочке не занимать, это я вам говорю. Ни одна другая куколка не вынесла бы то, что терпит она. Она вся посинела от ударов, но молчит. Я снимаю перед ней шляпу! – Эти мерзавцы как каменные! – восклицает Карл. – Используйте сильные средства! Суперсильные! – советует подлюка Грета. Карл пожимает плечами, подходит к шкафу, открывает дверцу и достает маленькую птичью клетку, в которой шевелится что-то темное. Он ставит клетку на стол и, указывая на нее пальцем, спрашивает: – Вы видите, что находится в этой клетке? Мы смотрим: крыса. – Да, это крыса, – говорит Карл. – Самая обыкновенная крыса. Я вам объясню, какую роль ей предстоит сыграть. Этот рецепт пришел из Китая. У китайцев богатое воображение и большие познания в психологии... Он замолкает, чтобы посмотреть, какой эффект произведут на нас его слова. Мы держимся спокойно. Эта клетка с крысой принесла в комнату какую-то разрядку. – Крыса голодна, – возобновляет Ренар свой рассказ. – Мы приставим клетку к некой части тела мадемуазель, закрепим при помощи ремней и поднимем дверку. Что произойдет затем, представьте себе сами. Жизель громко вскрикивает и теряет сознание. Я по мере сил сдерживаю гнев и обращаюсь к Карлу: – Скажите, полковник, вы офицер или садист? Человек вы или зверь? Он снова пожимает плечами: – Значение имеет только результат... Я чувствую, он полон решимости. Как избежать этой гнусности? Думаю, я бы сказал, где лампа, если бы знал. А что, если... Да, это единственный выход... – Хорошо, – говорю я с подавленным видом, – я вам все скажу. Лампа спрятана на улице Жубер, дом четырнадцать, четвертый этаж, дверь слева. – Почему вы не взяли ее с собой? – недоверчиво спрашивает Карл. – Потому что предварительно хотел обсудить в Англии условия ее продажи. Мой трюк сработал. Я вижу, как лица моих мучителей проясняются. – Где она спрятана? – Она в люстре в столовой... – Мы проверим... Нас разводят по камерам... Хотел бы я знать, чем все это закончится... |
|
|