"Любовник на двоих" - читать интересную книгу автора (Дар Фредерик)Глава 10Я пошел к Элен. Я думал застать ее всю в слезах, но был сильно удивлен, увидев, что она совершенно спокойна. Она сидела в кресле, положив нога на ногу и опираясь подбородком на кулак. Я сел на ее кровать. Даже сейчас я не мог не залюбоваться ее красотой. Несмотря на то, что платье у нее было порвано, а ноги все расцарапаны, держалась она с невероятным достоинством. — Ну? — тихо спросил я. — Что вы скажете обо всем этом? Она жалобно улыбнулась: — Видите, Виктор… С человеком прожиты годы. В нем сосредоточен весь твой мир. Ему посвящена лучшая часть жизни… И вдруг однажды ты замечаешь, что он не только не благодарен тебе за все жертвы, но еще и.., ненавидит вас! Как больно было мне видеть это сдержанное ее отчаяние! — Элен, — попробовал я успокоить ее. — Нет, оставьте, Виктор… Оставьте… — Конечно же, она сказала это от злости… Она попала в ловушку и не знала, что придумать, чтобы выбраться из нее… — Она сказала это потому, что у нее нет сердца, сказала потому, что ненавидит меня, Виктор. Я прекрасно знала, что она никогда не простит мне того, что отняла вас у нее… — Подождите, — остановил я ее, — мне кажется, моя гипотеза относительно ее ночных хождений правильна… Пожалуй, она не сознает, что происходит… Или же… — Что — или же? — Или же это самая экстраординарная комедиантка, которая когда-либо существовала на свете… Элен вздохнула: — Кто даст нам ответ на этот вопрос? — Рано или поздно мы получим этот ответ. О каком снотворном она говорила? — Ей выписал его лечащий врач. — Как оно действует? — Все зависит от дозы… Я даю ей десяти капель, когда вижу, что она нервничает… В таком количестве оно больше действует, как успокаивающее, чем как снотворное… — Вчера вечером она его пила? — Нет… Что еще больше подтверждает, что она лгала! Вы понимаете, Виктор, она ведь прекрасно знала, когда говорила это, что вчера я ничего ей не давала! — Хорошо, нужно ложиться спать, Элен. Завтра попробуем разобраться во всем этом… — Для меня и так все ясно. Я не хотела смотреть на нее другими глазами, но она сама меня вынудила… — Нужно проконсультироваться у врача… — Прежде чем он придет, я хотела бы, Виктор, чтобы вы посетили его, все ему рассказали и узнали его мнение. — Я сделаю это завтра. Я подал ей руку и помог подняться с кресла, потом обнял и прижал к себе. Она положила голову на мое плечо. Я почувствовал, как еловые иголки в ее волосах царапают мне шею. Назавтра же я, как и пообещал Элен, направился в Канны встретиться с лечащим врачом семьи Лекэн. Выехал рано утром, чтобы застать его дома, прежде чем он уедет на визиты. Доктор жил недалеко от порта, на относительно тихой улочке. Он принял меня в домашнем халате. Это был уже довольно старый человек, которому сейчас, пожалуй, больше пристало бы играть в шары «эта игра здесь очень распространена», чем врачевать и разъезжать с визитами. Он был очень приветлив, разговорчив. Седая козлиная бородка, смеющиеся глаза, огромный живот и короткие беспокойные руки — забавный, словом, был старичок. — Доктор Буссик? — спросил я. — К вашим услугам. — Виктор Менда… Я жених мадемуазель Элен. — О! Смотри-ка… А я и не знал, что она собирается замуж. Я улыбнулся: — Месяц назад, доктор, я сам об этом не знал. Моя шутка понравилась ему. Он расхохотался: — Так вы не на добрачный осмотр приехали, я полагаю? — Увы, нет. — Как — увы? — удивился он. — У вас что, со здоровьем что-нибудь не в порядке? — Совсем другое. Он сразу же заинтересовался. Я рассказал ему обо всем увиденном мною, начиная с засохшей грязи на лодыжке и кончая событиями сегодняшней ночи, ничего не опуская. Он посерьезнел и недовольно теребил бородку. Как только я закончил, он воскликнул: — Ну и ну! Потом довольно надолго задумался и, наконец, подошел к одному из многочисленных книжных шкафов своего кабинета и достал с полки папку. На ее обложке я прочитал: «Ева Лекэн». Он стал листать страницы в папке. Я молча ждал. — Я вспоминаю природу ее болезни, степени — наконец заговорил доктор. — И мне трудно предположить, что эта малышка может ходить… Во всяком случае, нормально… Самая большая надежда могла бы быть на то, что, она сможет перемещаться с помощью специальных приспособлений, костылей, тростей… Нет, на большее она не способна! — И тем не менее, доктор, факты налицо! Она ходит! — Но почему тайно? — Дорогой мой, если полиомиелит мало изучен, то уж душа человеческая — тайна куда большая… Особенно душа девушки, которая едва ли не выросла в инвалидной коляске… — Он встал. — Я загляну к вам как-нибудь на днях. Скорый визит может ее шокировать. Старик нравился мне. Хоть и забавен он был с виду и словоохотлив не в меру, я сразу понял, что это большой психолог. — Ну, тогда до скорой встречи, доктор. Очень рад был познакомиться с вами. Спускаясь по лестнице, я думал, что ничего особенного, такого что могло бы подтвердить мои предположения, он мне не сказал, но и не отверг возможность ее выздоровления. Тайного! В этот день Ева не спустилась ни к завтраку, ни к обеду, но в конце дня все же появилась. Мне показалось, она была немного бледна. На виске у нее был синяк — она ведь ударилась ночью головой о колесо каталки. Когда подъемник спускался вниз, я обсуждал с Элен интерьер бара в картинной галерее «Шкатулки с Мечтами». Мы сразу же одновременно подняли глаза. На Еве были черная просторная бархатная юбка и голубая жокейская куртка, прекрасно оттенявшая цвет ее волос и лица. Выглядела она в этом наряде просто потрясающе. — Привет всем! — бросила она раскатистым голосом, выезжая из подъемника. — Позвольте представиться: звезда беговых дорожек, главный соперник самого Затопека, побиватель рекордов на длинных дистанциях. — Ради Бога, замолчи! — закричала Элен. — Ради Бога?.. — Ева помолчала. — Хорошо, я больше ничего не скажу. Я подошел к ней. — Простите мне мою грубость сегодня ночью, Ева. Мне стыдно. — Баста, я от этого не умерла, вы сами видите… И это не помешает мне сходить порезвиться на воле в одну из ближайших ночей… — Ева, я думаю, возможно, у вас бывают такие сомнамбулические состояния, во время которых вы можете ходить. — Прекрасная идея! — Я пытаюсь понять… — Сомнамбулизм также погружает меня в такой глубокий сон, что меня не добудиться? Я даже подскочил: — Откуда вы знаете, что я не мог вас разбудить, если вы действительно спали? — Но… — Что — но, Ева? — Во сне я четко чувствовала, что меня трясут, слышала, как произносят мое имя… — Вот видите! — Я только глаза не могла открыть… Тяжелый очень был сон, ничего не соображала… — Вот видите! — О, как вы мне надоели с вашим скептицизмом! Я пожал плечами: — Хватит, Ева, а то еще наговорим друг другу лишнего. — Я сменил тон. — Вы столько боли причинили вашей сестре, Ева… Я надеюсь, вы хотя бы это помните? — Помню… Сестры переглянулись. Было что-то беспокойное в их лицах. — О, Элен! — забормотала Ева. — Моя Элен!.. Ну прости меня!.. Ну прости!.. Элен подошла к ней и обняла. Теперь они уже плакали в объятиях друг друга. Амелия, убиравшая со стола, посмотрела на меня, ничего не понимая. Смущенный, я вышел. Гроза, которая, казалось, приближалась ночью, так и не разразилась. Теперь небо сияло. Я обогнул дом и подошел к гимнастическому уголку. Взобрался на канат. Никогда еще я так легко на него не взбирался. Мне казалось, я невесом. Я чувствовал в себе огромнейшую невостребованную силу, такую, что можно было бы на небо взобраться! |
||
|