"В погоне за миражами" - читать интересную книгу автора (Дансер Лэйси)

Глава 3

Каприс смотрела в иллюминатор, думая о том, что она оставила позади. Куин… Она не могла забыть ни этого имени, ни этого человека. Никто еще не производил на нее такого сильного впечатления. Совершенно не понятным образом он притягивал ее, и ей хотелось анализировать, как именно. Откуда у него такие шрамы? И такое самообладание? Несмотря на вечер, который они провели вместе, она по-прежнему ничего о нем не знала. Или почти ничего, призналась она. Но одну вещь она поняла: его способность меняться прямо на глазах. Просто поразительно, как ему это удавалось: он оказывался то охотником, то потенциальным другом; в его глазах то появлялась пугающая и в то же время необычайно притягательная умудренность, то оставался только спокойный интерес. Она содрогнулась, радуясь своему бегству. Он не сможет узнать, где она. У нее не было времени дать Силк свой адрес, а родителям она забыла его сказать. Так что она в безопасности. Изумившись тому, что ей вдруг пришло в голову такое СЛОВО, Каприс нахмурилась, глядя на облака, которых толком не замечала. Чересчур сильная реакция, но приходится в ней признаться. Расставание с Куином стало для нее равнозначно безопасности.

— Я превратилась в настоящую трусиху! — пробормотала она себе под нос, не заметив даже, что самолет заходит на посадку в Хьюстоне.

Вместе с остальными пассажирами она вышла из самолета, нетерпеливо дождалась багаж, а потом направилась на автостоянку за своей машиной. Времени почти не оставалось. Полет до Атланты занял больше времени, чем она рассчитывала. Каприс отъ ехала от аэропорта, поморщившись при виде массы машин, стремившихся в город. На одиннадцать месяцев две недели и четыре дня Хьюстон должен стать ее домом. Лучше было бы назвать его адом. И дело не в том, что ей не нравился этот город. Она ничего против него не имела, кроме того, что он не был ей родным. Филадельфия и ее жизнь остались в прошлом — и ради чего? Ради прихоти ее матери. Год жизни! С тем же успехом Лоррейн могла потребовать пятидесяти. А ведь до сих пор Каприс была на пути к чему-то по-настоящему значительному. Она завоевала мир богачей, к которому прежде могла принадлежать только благодаря тому, что ее удочерили. Она пыталась справиться с образом дочери, которую отец устроил на работу, почти для нее непосильную, и благодаря своим природным дарованиям уже начала завоевывать уважение, не связанное с ее светлыми волосами, зелеными глазами и стройным телом.

Пока вся ее жизнь представляла собой вереницу битв. И сейчас ей снова приходилось все начинать с нуля, а у Нее ничего не получалось. Здесь, в городе, выбранном для нее отцом с матерью в качестве места для нового начала, она была мелкой сошкой. И у этой сошки не было стажа — кроме диплома, ничто не отличало ее от всех тех, кто пытался сделать карьеру. Так что Каприс проходила собеседование за собеседованием и ждала, и снова проходила собеседования, и снова ждала, и, проклиная все на свете, снова проходила собеседования и ждала. Нет. Нет. Нет. Безнадежность маячила у нее за плечом и ухмылялась, глядя, как те небольшие деньги, с которыми она приехала в город, таяли прямо на глазах. Сейчас она держалась только благодаря тому, что сняла очень дешевое жилье в одном из самых неблагополучных районов.

Каприс завела машину на унылую автостоянку, которая не могла похвастаться ничем, кроме нумерованных мест для каждой так называемой квартиры. По крайней мере, благодаря местным комиссионным магазинчикам, у нее была мебель… если ее можно было так назвать. Открыв дверь своей клетушки. Каприс швырнула сумочку на стол, скинула туфли и рухнула в пухлое кресло с выгоревшими подушками. Красивым его назвать было нельзя, но по крайней мере в нем было удобно сидеть. Она взглянула на часы. Интересно, что бы сказали ее родители, услышав, чем занята их нацеленная на успех дочь.

«Мама, папа — я работаю в пивнушке, которую местные называют „У Билли“. Единственный ее плюс — это то, что тут нет голых танцовщиц. Обстановка гадкая. Посетителей больше интересуют подавальщицы, чем спиртное. Но чаевые прекрасные. Я регулярно ем, а в свободные дни хожу на собеседования. Вы именно это для меня планировали? Вы действительно считали, будто я не помню, что такое бедность? Что я не помню, каково бывает голодать и пытаться на десять центов купить столько же, сколько на доллар?»

Она встала и прошла в крошечную спальню, в которой еле помещались кровать и комод. Думать о том, что осталось позади, было так же бесполезно, как и вести безмолвные разговоры. Как ни странно, она понимала, чего именно надеялись добиться ее родители, и за это надо благодарить Силк. Кто бы мог подумать, что Силк вовсе не такая легкомысленная вертихвостка, какой всегда казалась? Она, так искренне любившая сестру, не видела стойкости Силк и считала ее просто куколкой. Что наравне с вопросами о ее несуществующей личной жизни, которые накануне задала ей Силк, продемонстрировало ей, насколько узок ее взгляд на вещи. Узколобая трусиха — это про нее… Куин… Его имя возникло неожиданно — и Каприс поспешно его прогнала. Она приняла решение и не станет его менять. У нее есть заботы поважнее, чем один самоуверенный мужчина.

Раздевшись, Каприс натянула джинсы и кофточку. Пора на работу. В баре она переоденется в униформу в обшарпанной комнатенке, где повесить одежду можно только на гвоздик. Потом отработает девятичасовую смену за доллар в час плюс чаевые. Ей доставались хорошие чаевые, иногда слишком хорошие, так что остальные девушки завидовали. Поначалу они пытались ее затирать — ив первые два дня им это даже удавалось, пока она не разозлилась. С тех пор они по большей мере держались отчужденно. Не самый лучший вариант, потому что когда она начинала зашиваться — что бывает даже с самыми хорошими официантками, — никто и пальцем не шевелил, чтобы помочь ей. Каприс пожала плечами. Это не будет длиться вечно, пообещала она себе, выходя из квартиры и спускаясь с третьего этажа по лестнице. За то время, что ей предстоит прожить в Хьюстоне, она сумеет найти работу, соответствующую ее образованию. А пока будет есть, строить планы и ходить на собеседования.

Куин осмотрел гостиничный номер и удовлетворенно кивнул. По крайней мере, тут была мебель — в отличие от квартиры Киллиана. Он открыл чемодан, чтобы разложить одежду. Хотя к номеру прилагались услуги горничной, он предпочитал распаковывать свои вещи самостоятельно. В его багаже были предметы, до которых не разрешалось дотрагиваться никому, кроме немногих избранных из числа его подчиненных. От старых привычек избавиться трудно. Закончив, он уселся за письменный стол в гостиной и взял телефонную трубку. Ему понадобилось немногим больше часа, чтобы получить от своего заместителя последние данные по всем делам, сообщение о том, как себя чувствуют на его острове Киллиан и Силк и, наконец, сведения о некой Каприс Дэйтон Сент-Джеймс.

Когда он повесил трубку, у него уже был адрес и номер ее телефона. После их разговора за обедом два дня тому назад он уже ничему не удивлялся. Леди явно была полна решимости добиться успеха в деловом мире, невзирая на свое происхождение. Ему понятна была ее потребность в успехе, хоть сам он ее и не разделял. Деньги интересовали его только как средство обмена. У него не было желания превратиться в Мидаса, трясущегося над своим золотом, хотя, по последним подсчетам, его у Куина скопилось немало. Не нуждался он в богатстве и для того, чтобы расширить свои возможности. Он знал их лучше, чем самые доверенные друзья и самые заклятые враги. Что до успеха… Успех к нему тоже пришел — но не потому, что он этого добивался. Скорее это было результатом того, кем он являлся:

человеком, обладающим немалыми познаниями в области, которую мало кто осмеливался осваивать, готовым рискнуть своей жизнью и всем, что ценил, поставив на собственную стойкость и верность делу. У них с Каприс немало общего, хотя цели и разные. Правда, она этого не видит.

Он рассматривал лежащий перед ним адрес, планируя следующий ход. Пока он уже успел ее расстроить, смутить и вообще порядком испортить положение. Такое с ним случалось крайне редко. Злиться на собственную неловкость было бы слишком легко. Он решительно отбросил эмоции и сосредоточился на своем умении логически мыслить и понимать других. Он уже начинал догадываться, как подобрать ключи к тайным мотивам, движущим Каприс. Как только он получит их все, то будет знать, как себя вести, чтобы привлечь ее к себе, Эта мысль заставила его нахмуриться.

Предсказание было ясным. Много лет оно было с ним — не то чтобы он каждый день вспоминал о нем, но остро сознавал, что оно существует. Слова были очень простыми:

«Сестра, но не родная. Дева-воительница, которая сразится с тьмой, победит демонов и выпьет чашу жизни».

Куин считал, что ему все понятно, и дожидался девы-воительницы. А потом нашел ее — когда меньше всего этого ожидал. Он вел себя с ней настолько честно, как не вел себя ни с кем, потому что жизнь научила его: в плохих руках честность оказывается смертоносным мечом. А она ответила ему страхом. Это ранило и смутило его, заставило усомниться в словах пророчества. А еще ее страх заставил его набросить на себя одну из его многочисленных личин. Эта необходимость была ему противна. Если Каприс — та, кого он дожидался все эти годы, она заслуживает нечто большего и лучшего, чем то, что он давал до нее столь многим.

Каприс устало потянулась, растирая поясницу, чтобы избавиться от боли после второй смены подряд. Шум показался ей еще более сильным, чем обычно. Определенно, после ее возвращения из Атланты, клиенты совсем распоясались. Завтра она обнаружит несколько свежих синяков от похотливых рук, от которых не удалось увернуться.

— Как ты, золотко? — пробормотала Белла, облокачиваясь на стойку бара рядом с Каприс.

Каприс вздрогнула, услышав искренние слова от заводилы тех, кто ее игнорировал.

— Спасибо, в порядке, — ответила она наконец. Белла была немного старше ее, но под ее глазами постоянно лежали тени, от чего она казалась усталой и не по годам старой.

— Ты выручила Розу, — неловко объяснила та. — Крошка уволил бы ее, если бы ты не согласилась отработать сразу две смены.

Каприс пожала плечами: ей и самой трудно было объяснить, почему она вдруг решила помочь молодой женщине, у которой ни разу не нашлось для нее доброго слова.

— У нее ребенок и нет мужа.

Белла удивленно подняла брови:

— Это она тебе сказала?

— Я слышала ваши разговоры.

Белла неловко пошевелилась, впервые по-настоящему всмотревшись в девушку, с которой все они так старались поссориться. Ей тут было не место, и все это понимали. Во-первых, она выделялась своей речью. Но работала она на совесть и не пыталась перехватить чужие чаевые.

— Наверное, мы ошибались, — сказала она, смущенно отводя глаза, а потом снова глядя на собеседницу. — Мы решили, что тебе просто интересно поиграть в бедную. Думали, придется за тебя работать. — Она беспомощно развела руками. — Это, конечно, не Бог весть что, но у большинства из нас ничего другого нет.

Каприс кивнула. Ей слишком хорошо было знакомо такое чувство.

— Я, наверное, вела бы себя так же.

У Беллы посветлело лицо.

— Честно? Не будешь иметь на нас зуб?

Каприс покачала головой:

— Не буду.

Белла глубоко вздохнула, а потом вдруг улыбнулась:

— Хочешь завтра после смены пойти с нами в пиццерию?

Каприс поняла, что ей предложен мир. У нее не было ничего общего с этими женщинами, измерявшими свою жизнь в долларах, которые им удалось сэкономить и отложить на черный день. Но отказаться значило бы сильно их обидеть.

— С удовольствием.

— Платит каждый за себя.

Рассмеявшись, Каприс взяла свой поднос:

— А что, бывает иначе?

Белла тоже засмеялась:

— А ты в порядке, Сент-Джеймс, — откликнулась она, упирая поднос в пышное бедро.

Обведя взглядом зал, Белла вдруг нахмурилась и поймала за руку собиравшуюся отойти Каприс.

— Видишь вон того типа? Который только что сел за твой столик?

Каприс проследила за ее взглядом и кивнула. Мужчина был мощным, бородатым и с виду таким злым, что впору было выпускать его с голыми руками на медведя.

— Ну, и что он из себя представляет?

— Очень противный. Следи за руками, особенно если он что-нибудь уронит на пол перед тобой. Не нагибайся, чтобы поднять. Что бы он ни говорил.

Каприс посмотрела Белле в лицо и убедилась, что та говорит совершенно искренне.

— Я с ним справлюсь.

— Справилась бы, не будь он двоюродным братцем Крошки. Он считает, что это дает ему право на всю обслугу, а ты новенькая.

Каприс снова посмотрела на посетителя, чувствуя, как в ней закипает ярость. За свои тридцать лет ей не раз приходилось иметь дело с разнузданными посягательствами на ее честь. И если дело обернется совсем плохо, она спокойно уйдет с работы и ни минуты об этом не пожалеет. Конечно, это значит, что ей придется отступить, но на свете бывают вещи и похуже — например, такие, на которые намекает Белла. Сексуальные домогательства и унижения. Оскорбления со стороны мужчин. Гнев Каприс разгорелся сильнее, и ее глаза вспыхнули огнем, который заметила даже Белла.

— Золотко, не надо. Крошка вмиг тебя отсюда выставит. И сделает это гадко, не обращая внимания на то, что его все слышат. — Белла посмотрела в сторону клиента Каприс, который уже проявлял явное нетерпение. — Давай я его возьму. Меня он трогать не станет.

Каприс покачала головой:

— Это мой посетитель. И моя проблема.

— Не твоя, золотко. Этот сукин сын достался бы Розе, а она — моя лучшая подруга.

Каприс сощурила глаза, представив себе Розу, стройную блондинку с печальными глазами, и ее маленькую девочку, растущую без отца.

— И давно он мучит Розу?

Белла отвела взгляд и пожала плечами:

— Не знаю.

Каприс решила, что на самом деле Белла все знает. Знает даже слишком много. Но работа нужна ей не меньше, чем Розе.

— Я же сказала — это мой клиент.

Она поставила поднос на бедро, давно привыкнув не замечать своего вызывающего костюма: короткой черной юбочки, чулок в сеточку и блузки с немыслимым вырезом. Крошка не любил, чтобы его девочки завязывали волосы, так что серебристое облако спускалось по ее спине, лишь немного не доставая до края мини-юбки. Белла тревожно сморщила лицо:

— Держись от него подальше. Каприс. Что бы он ни делал, не подходи так, чтобы он смог тебя схватить.

Каприс едва расслышала слова Беллы. Ее взгляд был устремлен на негодяя, который терроризировал всех остальных девушек. Каприс — не они и считает, что ни один мужчина не смеет навязываться женщине — ни морально, ни физически. Лавируя между столиками, она направлялась к своей жертве.

Куин возмущенно смотрел на малопривлекательное заведение: неоновая оранжево-розовая вывеска с одним погасшим «Л» провозглашала — «У Билли». Сочетание цветов было столь же безвкусным, как и музыка, вырывавшаяся из дверей и загрязнявшая ночной воздух.

«Не может быть. Каприс ни за что не стала бы работать в такой дыре. Я даром трачу время».

Он вышел из взятого напрокат «Мерседеса» и гневно осмотрел плохо освещенную улицу. Хорошо еще, если за время его отсутствия машину не распотрошат. Единственное, что заставило его довести свой поиск до логического конца, было то, что телефонная компания определенно назвала искомую фамилию. Было крайне маловероятно, чтобы в течение одной недели в Хьюстоне себе телефон поставили две Каприс Сент-Джеймс. И женщина в жалком многоквартирном доме совершенно определенно описала К.Р. Сент-Джеймс, живущую на третьем этаже. Куин захлопнул дверцу машины и пересек улицу. Стоило ему войти в зал, как его окружили клубы дыма. Музыка здесь была еще более неприятной, чем можно било подумать с улицы.

— Слушай меня, девка. Я уронил это из-за тебя, так что тебе и поднимать.

Гадкие интонации почти сразу же привлекли внимание Куина, остановившегося в дверях, чтобы оглядеться. Он нашел источник этих звуков — столик в углу. Блеск серебряно-пепельных волос официантки, стояцей к нему спиной, притянул его взгляд. Каприс! Другой женщины с такой фигурой и волосами цвета лунных лучей просто не существует. Он шагнул в ту сторону, и в это мгновение крупный мужчина с гадким голосом протянул толстую руку и схватил Каприс за талию. При виде грязной руки, сжавшей нежное тело Каприс, в глазах Куина зажглась ярость. Он не стал тратить время на то, чтобы мысленно обругать подонка, а стремительно миновал три столика и пробился через кольцо зрителей, наблюдавших за стычкой. Как раз в тот момент, когда он добрался до Каприс, та увернулась вправо, вырвавшись на свободу, с силой опустила поднос на лысеющую макушку мужчины и сразу же пригвоздила ему ногу тонким каблуком. Нападавший взревел, словно разъяренный бык, и вскочил на ноги. Взгляд его обещал страшную месть.

Куин встал между Каприс и незнакомцем, заслонив ее своим телом. Его противник остановился, выпучив глаза при виде гневного гиганта, неожиданно выросшего перед ним.

— Это не твое дело! — злобно бросил он, многозначительно сжимая кулаки.

Куин чуть покачивался на носках, выжидая. Глаза, а не злобные слова скажут ему, когда противник начнет нападение.

— Стало моим. У тебя манеры необученного осла. Леди этого не заслужила. Ни одна женщина такого не заслуживает.

— Никакая она не леди. Все бабы здесь одинаковые, — издевательски ответил тот, обводя взглядом официанток с таким видом, словно прекрасно знал, что представляет собой каждая из них.

Куин понял этот взгляд и этого человека и не стал реагировать на возмущенный возглас Каприс. Не сводя глаз со своего противника, он усвоил и проанализировал все детали находящегося перед ним представителя мужского пола.

— Собираешься и дальше языком трепать или попробуешь доказать, что можешь справляться не только с теми, кто меньше и слабее тебя? Что, кишка тонка?

Вопросы прозвучали мягко, почти нежно. Шум позади Куина стих, словно они оказались в центре мощного смерча.

Двоюродный брат Крошки гневно дернулся, изучая неожиданного противника.

— Я с тобой не ссорился.

— Ссорился. Это моя женщина.

— Она ничего не говорила. Куин молча ждал.

Громила смотрел на Куина: потребность покрасоваться боролась в нем с нежеланием идти на верный проигрыш — Не успел он ответить, как в круг зрителей ворвался Крошка.

— Что тут происходит? — спросил он, трудом переводя дыхание.

Куин презрительно посмотрел на него.

— Происходит туг вот что: вот этот слизняк пристает к твоим официанткам. У него довольно интересное убеждение, что здесь работают шлюхи и ему достаточно только выбрать девочку себе по вкусу.

Крошка выпрямился, пытаясь сравняться ростом с незнакомцем. Попытка явно была обречена на неудачу.

— Я вас тут еще не видел.

Куин не снизошел до ответа. Он повернулся к Каприс. В ту секунду, когда он начал отворачиваться от мучителя Каприс, тот нанес удар. Вернее, попытался, потому что удар цели не достиг. Ловким движением, усвоенным еще в бытность свою безбородым юнцом, Куин плавно повернулся, настолько легко, что весь его маневр показался нереальным. Раздалось несколько глухих ударов, и в следующую секунду противник Куина уже лежал на полу у его ног, хватаясь за живот и колено и издавая громкие стоы. Куин мгновение смотрел на него, а потом перевел взгляд на Крошку.

— Я ему ничего не сломал. Хотя и следовало бы.

Громко сглотнув. Крошка попятился, и тут ему на глаза попалась Каприс, стоявшая так же неподвижно, как и все, кто наблюдал за происходящим.

— Ты уволена! — прохрипел он.

— А вот и нет, — мягко отозвался Куин. — Она уходит по собственному желанию.

Развязав бант, на который были завязаны ленты ее передничка, он сунул руки в кармашки и вытащил оттуда ее чаевые. Спрятав мелочь и купюры в пиджак, он взял у нее из рук поднос и швырнул его на столик.

— У тебя тут есть своя одежда, или этот костюм — твой? — спросил он все тем же мягким тоном, по сравнению с которым даже лед показался бы горячим.

Каприс посмотрела на него и прочла в его глазах великолепно сдерживаемую ярость.

— В задней комнате.

Он коротко кивнул.

— Иди переоденься. Я подожду.

Он посмотрел на толпу позади Каприс — и там мгновенно образовался для нее проход. Каприс хотелось спорить, но что-то — отчасти благодарность, а отчасти прекрасно развитое чувство самосохранения — заставило ее проглотить все возражения и покорно выполнить то, что он сказал. Для того чтобы надеть джинсы и кофточку, оставив униформу в раздевалке, ей понадобилась всего пара минут. Когда она вышла, к ней подошла Белла.

— Он велел мне не уходить, пока ты не переоденешься. Не доверяет Крошке. — Она похлопала Каприс по плечу. — Ты молодец, золотко. Думаю, этот слизняк не скоро решится приставать к кому-нибудь из нас. Скажи своему мужику, что мы все ужасно ему благодарны.

Каприс молча кивнула. Даже если бы у нее было время, она вряд ли смогла бы объяснить Белле свои отношения с Куином. Она сама не знала, какие у них отношения.