"Мы так не договаривались" - читать интересную книгу автора (Дансер Лэйси)

Глава 4

Макс неотрывно смотрел на разложенные перед ним бумаги, и каждый прожитый год словно камнем давил на его плечи. Из банка снова прислали предупреждение. Очевидно, информатор — кто бы он ни был, их чертов шпион, — сообщил об их последней неудаче. Макс в сотый, нет, в тысячный раз задавался вопросом — кто же решил во что бы то ни стало погубить его дело? Он обращался за помощью в детективное агентство, но они не обнаружили ничего странного в постоянных расчетных ошибках, которых никак не должно было быть, как и в бесконечной финансовой нервотрепке, причины которой, учитывая его безупречную репутацию, лично ему казались совершенно непонятными. Он пытался решить эту шараду самостоятельно, но с тем же успехом. И все же не мог сдаться. Что-то подсказывало ему, возможно, все тот же инстинкт, что некто внутри фирмы пытается навредить его предприятию. Макс тяжело вздохнул, понимая, что выбора у него нет: он должен идти вперед до тех пор, пока либо уже идти будет некуда, либо просто-напросто иссякнут деньги.

Потом он перевел взгляд на закрытую дверь в дальней стене комнаты, за которой находилась его новая проблема. Леора. Никогда прежде и ни в чьем обществе обычный ленч не доставлял ему столько удовольствия. Леора привлекала его так же сильно, как и озадачивала. И если этому робкому любопытству в ее глазах можно было доверять хоть немного, то и он интересовал ее не меньше. Да, она нисколько не походила на женщин, с которыми он время от времени встречался в прошлом. Ее, похоже, ни капельки не смущал тот факт, что его руки были знакомы с физическим трудом не понаслышке. Ее, похоже, не смущал тот факт, что ругань с его языка слетала куда легче, чем следовало бы; а на то, что он не умел говорить красиво, ей, похоже, вообще наплевать. Она смеялась и вела себя с ним так, словно ей и вправду приятно его общество. Она даже сама поддразнила его пару раз — хоть и вспыхнула при этом своим прелестным румянцем. Все это ему в ней очень, очень нравилось. Наверное, даже слишком. Но он, бывало, шел и на больший риск… а в результате выигрывал. Неужели это невозможно — перекинуть мост между их с виду совершенно различными мирами? Макс встал с мыслью, что непременно попробует это сделать.

Леора закончила печатать письмо, над которым работала последние полчаса. День получился долгим, насыщенным бурными эмоциями, выплескиваемыми уставшими, раздраженными сотрудниками, которые все пытались найти ответ на очередное из целой серии неудачных испытаний нового двигателя. Макс после ленча отвечал на беспрестанные телефонные звонки, беседовал с поставщиками, последними словами кляня малейшие отклонения в размерах, обнаруженные в комплектующих деталях.

В промежутке между телефонными звонками и непрерывным хлопаньем дверей, которые, казалось, только и делали, что выносили один скандал и пропускали другой, Леоре удалось загнать Макса в угол и заставить разобраться с почтой — то есть добиться того, что определенно не вышло ни у Эрнестины, ни у остальных ее предшественниц за все время их пребывания на посту.

Все сотрудники уже разошлись. В здании остались только они с Максом.

Офис Макса находился прямо напротив конструкторского бюро, возглавляемого Тео Хансоном. В фирме, помимо самой Леоры, работали еще только две женщины: чертежница и младший механик. Леора слабо улыбнулась, подписывая последнее отпечатанное письмо. Макс — странный мужчина. Он кричит и расточает комплименты без оглядки на пол.

— Мне нравится твоя улыбка, — произнес Макс, возникнув в проеме двери, разделяющей их кабинеты. Он не хотел напугать ее внезапным появлением. Уж слишком бурным был всплеск ее страха, чтобы его забыть или рисковать увидеть повторение.

Леора, взглянув через плечо, обнаружила Макса, внимательно наблюдающего за нею.

— Извини. Я не слышала, как открылась дверь. Ты что-то хотел?

С другой женщиной, намекни она ему только на возможность более личных отношений, он двинулся бы вперед семимильными шагами. Но это же Леора… Макс укоризненно посмотрел на нее:

— Ты в курсе, который час?

— Почти шесть. А что?

— Ты должна была напомнить мне, что рабочий день давно закончился. Сам я, когда работаю, о времени забываю. Иначе я запросто могу продержать тебя тут до завтрака.

Она улыбнулась, запечатывая последнее письмо:

— Ну уж нет. Если бы другой причины не нашлось, я бы сказала, что проголодалась.

Макс, оттолкнувшись от двери, подошел к ней и склонился над столом.

— Правда? — Он устоял против искушения прикоснуться к ней, пока вглядывался в ее лицо, выискивая признаки страха. И вздохнул с облегчением, не увидев ни потемневших глаз, ни побледневших щек. А улыбка у нее и в самом деле была чудесной. Она так и приглашала собеседника разделить с ней ее радость.

Леора подняла голову. Она все еще не могла привыкнуть к тому, каким высоким и мощным казался Макс вблизи. Он нависал над ней, напоминая могучий дуб в расцвете своих зрелых сил.

— Что правда?

Он не сдержал улыбки при виде ее искреннего недоумения.

— Неужели ты проголодалась? Я — так точно. И я по-прежнему терпеть не могу есть в одиночестве.

— Мне нужно домой, — пробормотала Леора, сама удивляясь, зачем она говорит неправду. Ей так понравился ленч. Своими остроумными замечаниями он то и дело заставлял ее смеяться. Может быть, при ближайшем знакомстве она сумела бы обнаружить у Макса кучу недостатков, но он обладал потрясающе точным и, на удивление, сострадательным взглядом на мир.

— Тебя кто-нибудь ждет?

Она, не задумываясь, покачала головой.

Макс не удивился охватившему его облегчению. Но ему лишь в эту секунду на ум пришел вопрос — что он, собственно, стал бы делать, окажись в ее жизни мужчина?

— Разве тебе нравится ужинать в одиночестве?

Леора опустила глаза, выигрывая время. Ужин всегда гораздо интимнее, чем ленч, он похож скорее на свидание. Когда она решилась взглянуть на него, ее снова охватили сомнения. Такому искушенному мужчине, как Макс, нужна была совсем другая женщина. Но как же силен соблазн попробовать!

Макс склонился ниже, осторожно взял ее за руку. Ее кожа была мягкой, нежной, тонкие пальчики доверчиво лежали на грубой, с рабочими мозолями ладони.

— Я понимаю, что, наверное, мало похож на тех мужчин, с которыми ты встречалась раньше, — внимательно следя за выражением ее лица, произнес он.

И опять его деликатность тронула ее, подобрав ключи к тайнам, которые она предпочла бы держать накрепко запертыми.

— Я ни с к-кем не вс-встречалась, — торопливо, спотыкаясь на словах, ответила она.

Макс уставился на нее, недоверчиво вскинув брови.

— Вообще? — переспросил он, когда наконец справился с удивлением.

Она замотала головой, чувствуя, как предательская краска снова подбирается к щекам. Чему удивляться? В наш век не существует способа изысканно объявить о том, что ты девственница и абсолютно несведуща в амурных играх.

— Но почему?

Леора сникла, совершенно сраженная его вопросом. Образ серой мышки стал ее второй натурой; она привыкла к тому, что ей уготовано место за кулисами, где-то на обочине жизни. А потому до этого момента ей и в голову не приходило, что Макс не замечает ее обыденности и неприметности.

— Никто не предлагал, — в конце концов искренне призналась она.

— Никогда? — Трудно поверить, но его брови, кажется, взметнулись еще выше.

Леора попыталась вырвать свою руку. Безуспешно. Ни единый мускул не дрогнул в его теле, но ее рука осталась на месте. Макс не желал заканчивать на этом разговор и оставлять вопрос в подвешенном состоянии.

— Никогда. Макс, посмотри на меня хорошенько. Я из тех женщин, которых мужчины приглашают, чтобы приглядеть за их котом или цветами на время отпуска, но уж никак не для того, чтобы развлекать остроумными беседами во время ужина в шикарном ресторане.

— Что за… — Макс прикусил язык, проглотив, по-видимому, совершенно не годившееся для ее ушей ругательство. — Ерунда какая — то, — буркнул он спустя мгновение, постаравшись облечь в приличную форму если не мысли свои, то хотя бы слова. — Котов я не выношу, и дома у меня один-единственный кактус, так что, уверяю тебя, твоя компания мне нужна не ради тех причин, которые ты назвала.

— У тебя наверняка есть приятельница.

— Хочешь сказать — партнерша?

Румянец Леоры на глазах потемнел.

— Макс!

— Да что тут такого, черт побери! Тебе ведь известно, чем могут заниматься мужчина и женщина.

— В теории, — выпалила она прежде, чем успела усомниться в разумности такого признания. Щеки ее из темно-розовых стали пунцовыми.

Несколько мгновений Макс лишь смотрел на нее каким-то пустым, ничего не выражающим взглядом. А потом на этом непроницаемом лице, как изображение на негативе, начало проявляться откровенное, извечное мужское удовлетворение.

— Батюшки, а я-то считал, что такие женщины давно исчезли в нашем обществе, которое живет под девизом: «Марш в постель после первого свидания, а там пусть все летит к чертям!»

Леора снова попыталась освободить руку.

— Пусти меня, Макс.

— Ни за что, моя сладкая.

— Не называй меня так!

— Почему? Ты единственная из всех известных мне женщин, кто заслуживает такого обращения. Вот уж кто действительно сладкий!

— Ф-фу! — Она негодующе скривилась. Его комплимент только ухудшил ей настроение.

Макс, рассмеявшись, выпрямился, обошел стол, не выпуская ее руки, и заставил подняться. Он боролся с овладевшим им желанием, вглядываясь в лицо Леоры и боясь увидеть выражение испуганного зверька, загнанного в ловушку, как уже случилось утром. Но на личике Леоры было написано лишь любопытство и тревожное ожидание.

— Обожаю сладкое. Тебе любой здесь подтвердит, что я ужасный сладкоежка.

Он незаметно вдохнул, впитывая дразнящий аромат, что словно бы струился вокруг нее. Этот запах напомнил ему о цветах, о теплых летних днях и вечерах, которые дышат покоем и тишиной. Ему хотелось прижать ее к себе. Все мужские инстинкты, объединившись против него, требовали своего. Даже эмоции, крайне редко бравшие верх над его разумом, сейчас тоже взбунтовались. Он безжалостно подавил этот мятеж. Пойти на поводу инстинкта — значило бы нанести непоправимый вред этому хрупкому созданию. Она такая робкая, такая беззащитная и доверчивая, словно ребенок. Он даже не представлял себе, как обращаться с такими женщинами, но он, черт его подери, обязательно научится! И начнет прямо сейчас.

— Я рад, что ты мне это доверила. Я не хотел бы снова напугать тебя, — тихо произнес он, стараясь, чтобы голос его звучал как можно мягче. Только его рука по-прежнему лежала на ее ладони да его голос облаком окружал ее.

Леора замерла при звуках, чудесным образом сложившихся в магическое слово «доверила». Она доверила ему свою тайну. Никто в целом мире, даже самые близкие, не знали, что она никогда не была близка с мужчиной. Она всегда ощущала какую-то свою ущербность из-за того, что ни один мужчина не проявил к ней интереса. Но где-то в глубине души таилось некоторое облегчение оттого, что ей не придется лицом к лицу столкнуться со своим страхом именно там, где он имел над ней наибольшую власть.

Макс заметил бы произошедшую в ней перемену, даже если бы не увидел, как внезапно в ее глаза вернулся страх. Мысленно проклиная это состояние, которому не знал ни имени, ни определения, он лихорадочно искал возможность вырвать ее из этого ада.

— Ни тебя, ни любую другую женщину я никогда не втяну силой в то, что ей неприятно или не хочется. — Он легонько погладил пылающую щеку, не отрывая взгляда от ее глаз. — Ты еще не очень хорошо меня знаешь, поэтому я и не надеюсь, что ты сразу поверишь таким словам. Но дай мне шанс. Поедем в ресторан…

поезжай на своей машине. Поговорим, вместе поужинаем. Если тебе хоть что-то не понравится, ты сможешь просто встать — и уйти. — Он усмехнулся в надежде увидеть ее ответную улыбку. — В любом случае удовлетворение ты получишь — оставишь меня расплачиваться по счету. Идет?

Чтобы отказать в такой ситуации, потребовалось бы куда более черствое сердце, чем у нее. Судя по внешности, Макс должен был быть холодным и суровым, но вопреки этому он каждым своим словом, каждым жестом дарил ей именно нежность. Его пальцы так легко касались ее кожи, что она едва ощущала его ласку. Но зато ощущала его тепло. И его запах постоянно витал вокруг Леоры, не давая забывать о нем ни на минуту. Его тактичность, его тепло и аромат влекли не меньше, чем само приглашение. Если у нее еще оставались возражения, то она решила оставить их при себе. Он предложил ей спасательный крут — так почему же ей им не воспользоваться? Леора улыбнулась, чувствуя себя бесстрашным путешественником, пускающимся в опасный путь с убеждением, что Земля плоская, и с тайной надеждой доказать обратное:

— Ладно.

Макс, ожидавший вежливого отказа, не мог скрыть своей радости. Сияющая улыбка, оживленно блестящие глаза преобразили его, сделали моложе и мягче.

— Сегодня? — выпалил он.

Леора, захваченная врасплох и до глубины души тронутая его искренней радостью, звонко рассмеялась. Кажется, уже много лет она не чувствовала себя такой юной и беспечной.

— А ты разве не на сегодня меня приглашал? — удивилась она.

Едва уловимая насмешливая нотка в ее голосе сделала то, чего не удалось его собственному мучительному желанию. Макс потерял над собой контроль. Забыв обо всем, он обхватил ее за талию и приподнял к своей груди.

Резкое движение, неожиданный плен его рук, его огромное тело совсем рядом… все это оборвало непрочные, едва наметившиеся нити доверия. Из глубин подсознания, спровоцированный этим объятием, хлынул страх, заполняя душу Леоры, превращая ее тело в камень, заволакивая глаза белесым туманом, так что перед ней уже стояло не лицо Макса, а видения из кошмаров ее прошлого.

С лица Леоры отхлынула кровь, оно посерело. Она вонзила ногти в плечи Макса, она силилась сломить мужскую мощь, вырываясь судорожными, полными панического ужаса движениями.

В тот самый миг, когда он ощутил, как тепло и мягкость ее тела сменяются ледяным напряжением, Макс и сам оцепенел от ужаса и ярости на самого себя.

— Нет, Леора… Нет! — выдохнул он, понимая, что все испортил своим нетерпением.

Леора его не слышала. Во всем мире для нее сейчас существовала лишь мужская сила, угрожающая ее женской слабости. Размахнувшись, насколько ей позволяло кольцо его рук, она ударила его в грудь. Ладонь заныла, не причинив ему ощутимого вреда. Прежде чем она успела размахнуться для следующего удара, ее голова уже оказалась прижатой к груди Макса, ее тело накрепко притиснуто к его телу мощной рукой, и его жар уже обволакивал ее, лишая последних сил к сопротивлению, хоть она и продолжала еще вырываться из его объятий. Макс, пристроившись на краешке стола, баюкал ее как ребенка, шепча все ласковые, утешающие слова, какие только приходили ему на память.

— Все хорошо, Леора. Все будет хорошо. Обещаю. Я забыл. Просто забыл. Больше такое не повторится…

Леора отталкивала руки, которые держали ее в страшной ловушке, безуспешно пытаясь приподнять голову. Постепенно успокаивающий голос Макса стал проникать сквозь завесу страха. По ее телу пробежала дрожь, и она глубоко вздохнула, во второй раз за день переживая борьбу со страхом и невыносимыми воспоминаниями.

— Макс? — шепнула она.

— Да, солнышко, да. Это Макс. Я не обижу тебя. Я тебе обещал, помнишь?

Леора зажмурилась, уловив боль в голосе Макса. За этот день она дважды опозорилась перед ним. Он решит, что она ненормальная.

— Извини. Не понимаю, почему я так веду себя с тобой, когда ты тут совершенно ни при чем.

Макс отважился немного отпустить одну руку, чтобы смахнуть волосы с ее лица. Ее теплое дыхание ласкало ему шею. Он бы наслаждался этим ощущением, если бы не слышал, как прямо ему в грудь загнанным зверьком колотится ее сердце.

— Тебе не за что извиняться.

— Я не такая, как ты обо мне думаешь, — жалобно попыталась объяснить она. — Правда, не такая.

Макс осторожно взял ее за подбородок и приподнял голову, чтобы видеть глаза:

— Ты мне так и не сказала, что я такого делаю, отчего твои страхи вырываются наружу. Я бы попробовал догадаться, но не хочу рисковать, чтобы не ошибиться.

Леора и забыла, что он уже задавал ей этот вопрос. Сейчас она поражалась самой себе, что могла упустить такую важную вещь.

— Неожиданные и резкие движения… когда ко мне прикасаются против моей воли, — вот в чем дело, — с обескураживающей откровенностью отозвалась она.

— Резкие движения… именно мои — или же любого другого человека? — осторожно уточнил Макс.

Леора смотрела ему в глаза и проклинала правду, которую ей придется ему сказать. А он ведь так остро все чувствует, она уже в этом убедилась. Что, если она доставит ему боль?

— Не обязательно твои… Но мужчин. Больших, сильных мужчин.

Макс закрыл глаза, словно правда Леоры жгла ему веки. Никакая сила не поможет ему уменьшиться в размерах. И все его клятвы и заверения ничего не изменят. Нехотя он выпустил Леору из объятий и сразу же отвернулся, отступив на шаг. Макс сунул руки в карманы и постарался стереть со своего лица даже следы тех эмоций, что терзали его. Он гнал от себя мысль, откуда у женщины может возникнуть такая безумная реакция на высоких сильных мужчин. Из ее слов он понял, что она девственница. Но этот факт не исключал каких-то других преступлении, возможно, не менее тяжких, чем изнасилование.

— Ты в порядке? — спросил он намеренно бесстрастным тоном.

Леора нахмурилась, встревоженная выражением его лица, с которого вдруг исчезли все чувства. Оно стало пустым и угрюмым. За этот день ей довелось видеть Макса очень разным, но только не в таком безжизненном состоянии. Сейчас он напоминал робота.

— Все хорошо, Макс. Правда.

Он по-прежнему не смотрел на нее, и морщинка на лбу Леоры стала глубже. Очень медленно, с таким чувством, словно делает очередной гигантский шаг в совершенно неизведанный мир, она потянулась к нему. Он вздрогнул, когда ее ладонь легла на его руку. Мышцы окаменели от напряжения.

— Ты ничем меня не обидел. Это рефлекс. Я ничего не могу с собой поделать, — объяснила Леора, сама не замечая, что в своем желании успокоить его еще больше открывает перед ним свое прошлое.

Только теперь Макс обернулся к ней. Он смотрел на Леору, видел смятение в огромных глазах и не находил слов. Так много вопросов, задавать которые он не имел права, вертелось в его сознании; так много эмоций, которых он, возможно, и не хотел бы испытывать, терзали его душу и тело. Этим утром, когда он открыл глаза, жизнь была сравнительно простой и понятной. Все его тревоги касались только банковской ссуды, сбоев в новом двигателе, испытаний, назначенных на конец недели, расследования по делу Стрейка, непрекращающихся требований Тео взять его в долю фирмы… да того распроклятого «сержанта» в образе секретарши, что выливала его прекрасный кофе всякий раз, когда он отворачивался.

А потом появилась Леора. Воплощение мечты мужчины, женщина, о которой можно только грезить, не строя реальных планов относительно нее. Рядом с ней он чувствовал себя мальчишкой, замирающим от благоговейной любви к прекрасной принцессе из сказки. Но стоило ей улыбнуться — и он уже чувствовал себя отважным рыцарем. Хотя он совсем не по-рыцарски довел ее, пусть и невольно, до приступа страха. Чувство вины не так-то просто пережить. Макс узнал его всесокрушающую, безжалостную силу, когда на его глазах Стрейк и их новый двигатель превратились в адский костер. Он думал, что постиг тогда всю глубину своей беспомощности, но был не прав. Глядя в глаза Леоры, Макс понимал, что испытания могут быть еще более жестокими. Ужас, который так и выплескивался из нее, стал теперь и частью его самого.

— Я хочу быть с тобой, но это ничего не значит, если тебе придется платить такую цену, — произнес он наконец, и на каждое слово из этой фразы ему пришлось потратить заметное усилие, потому что они не шли у него с языка.

Надо было на что-то решаться. Леора этого не ожидала. Сначала Макс предоставлял ей время для того, чтобы узнать его получше, но сейчас все повернулось по-другому. Это решение, если она все же рискнет довериться Максу, накладывало на нее куда больше обязательств, а гарантий безопасности обещало гораздо меньше. Каковы бы ни были причины, но Макс действительно невольно вызывал злых демонов из ее прошлого.

Леора нахмурилась. Почему, собственно, так происходит? Комплекцией он чем-то отдаленно напоминал ее отца, превратившего ее жизнь в ад на земле. Но и только. Никакого сходства характеров. В Максе нет ни капли жестокости, а в человеке, который произвел ее на свет, она была основной чертой. Неужели интуиция предупреждает ее об опасности? Леора долго смотрела на Макса, ожидавшего ее решения.

Человек, в котором она увидела столько искренности и добра, просто не в состоянии причинить боль другому живому существу, тем более женщине. Леора отчетливо осознавала, что готова пойти на риск. Она хочет быть с Максом. И не только разговаривать с ним или встречаться за ленчем. Она хочет оказаться в его объятиях, узнать его поцелуи.

У Макса вспыхнули глаза, когда он уловил этот неуверенный, робкий намек желания. Но ему этого было недостаточно. Он хотел владеть ею целиком, для чего Леора должна загореться тем же огнем страсти, который пылал в нем самом. Он стремился не к этому, даже если его тело так неудержимо жаждало физической близости. И Макс продолжал терпеливо ждать с таким чувством, словно он проходит тяжелейшую процедуру судебного разбирательства. Впрочем, так оно на самом деле и было. Вот только судили Макса не за его собственные грехи, а за преступления какого-то другого человека, человека настолько жестокого, что он заставил это нежное создание испытать ужас. Его пальцы в глубине карманов напряглись, сжались в кулаки. Насилие было чуждо ему от природы. Но ради Леоры и за то, что ей пришлось вынести, он, не задумываясь, сделал бы исключение из своих правил.

— Я хочу быть с тобой, Макс, — твердо произнесла Леора, собрав все свое мужество. Судьбе было угодно, чтобы Макс возник на ее жизненном пути. Нужно быть дурой, чтобы отказаться от такого шанса и всего, что он может ей дать. — Я боюсь. Не стану лгать, да это было бы и бесполезно после двух сегодняшних сцен. — Ее губы сложились в горькую линию. — Но я хочу попробовать. Ты мне нравишься, Макс. И ты прав. Я тебе действительно доверяю, хотя, возможно, и не на все сто процентов. Такого я вообще ни о ком не могу сказать. — Ее узкая ладонь доверчиво легла на его руку. — Тебе этого достаточно? Или я, сама того не замечая, буду причинять тебе боль? Я не могу пообещать, что подобные приступы, как сегодня, никогда не повторятся… как бы мне ни хотелось пообещать тебе это — ради нас обоих.

Он был с ней честен. Самое меньшее, что она может для него сделать, — это быть настолько же честной с ним, и неважно, с каким трудом ей при этом даются слова.

Макс выдохнул, чувствуя, как напряжение покидает его тело. Он нежно коснулся ладонью ее теплой розовой щеки, уже не боясь, что она испуганно отпрянет.

— А ты заметила, что ни разу не заикнулась? — спросил он мягко.

Ее глаза расширились, радость затопила в них тревогу.

— Правда?

Он усмехнулся.

— Что же касается твоих вопросов, то нельзя предсказать, причинишь ли ты мне боль. Я не знаю, не причиню ли я боль тебе. Но мы оба понимаем, что не хотим обидеть друг друга. И, по-моему, сейчас этого достаточно.

Она вглядывалась в лицо Макса и видела, как его резкие черты смягчились и просветлели.

— А ты помнишь, что обещал, как саперы перед взрывом, предупреждать о своем приступе раздражения?

Она успела заметить промелькнувшую в его взгляде боль, но он тут же поморщился:

— Пожалуйста, если можно, не называй это приступами раздражения.

Леора не думала, что способна рассмеяться в такую минуту, но у него был такой несчастный вид!

— А как — плохим настроением?

— Гораздо лучше. Она погрустнела.

— Предупреждай меня, Макс. Хотя бы первое время.

Он сделал шаг вперед, подойдя к ней почти вплотную.

— Согласен. Может, стоит потренироваться? — Макс поднял руку. — Я собираюсь обнять тебя за талию, а потом прижать к себе. — Выждав буквально мгновение, он повторил все в действии. — Мне очень хочется коснуться твоих волос, потом шеи. Если б ты знала, как давно мучает меня желание поцеловать тебя. — Его взгляд остановился на ее нежных губах, слегка влажных и маняще поблескивающих.

Леора неотрывно смотрела на его сосредоточенное лицо, вслушивалась в незнакомые прежде, странно завораживающие слова. Он был так близко, что она чувствовала биение его сердца у своей груди. По сравнению с ним она казалась себе такой крошечной, но в этой мысли не было и следа страха. Губы ее доверчиво приоткрылись, словно в ожидании обещанного поцелуя. Это не осталось для него незамеченным.

Макс нарочито медленно склонил голову, оставляя ей время для отказа. Ему казалось, что промедление станет настоящей пыткой, но вдруг обнаружил странную интригующую чувственность в постепенном, шаг за шагом, движении вперед. Вместо того чтобы ринуться в атаку, он смаковал мельчайшую подробность их сближения.

Леора закрыла глаза, мечтая о поцелуе так же, как и Макс. Первое прикосновение его губ было настолько мимолетным и легким, что она вряд ли заметила бы его, если бы не была вся нацелена на это ощущение. Она невольно потянулась за его губами, так неожиданно и быстро оставившими ее.

— Еще! — прозвучало ее тихое требование, а она даже не осознала, что произнесла его вслух.

Макс каждой клеточкой ощутил ее желание. Его собственное тело напряглось от возбуждения, но он проигнорировал этот призыв. Ему целого вечера не хватило бы, чтобы насладиться этими невинными губами.

— Вот так? — спросил он и прильнул к ее рту, на этот раз настойчивее. Он уловил ее вздох удовольствия, опьяняющий, как глоток самого лучшего вина.

За этим последовал еще один поцелуй, потом еще и еще. Каждый давал ей больше, но и требовал больше от нее. Секунды летели, складывались в минуты, но они не замечали бега времени. В кабинет вползла ночь, пряча их от любых нескромных взглядов, хотя им казалось, что они остались одни на всем белом свете. Только они вдвоем. За них говорили их губы, их руки. Но не тела. И когда Макс поднял наконец голову, в устремленных на него глазах Леоры светилось знание чего-то нового, только что познанного; их глубокая синева сияла, как первая вечерняя звезда.

— Пойдем поужинаем? — спросил он, испытывая такое ощущение, словно только что выиграл самое главное сражение всей своей жизни. В этот миг он мог бы завоевать вселенную.

Леора застенчиво улыбнулась и отважилась, встав на носочки, прикоснуться быстрым поцелуем к его щеке, уже ставшей к вечеру немного колючей.

— Умираю от голода.

— И я, — согласился он, хотя с любой другой женщиной не удержался бы от намеков насчет голода совсем иного рода. — Держись за меня, — добавил Макс и, отпустив ее талию, протянул ей руку.

Леора опустила глаза на его ладонь, доверчиво вложила в нее свои пальцы.

— Я поеду в своей машине, — произнесла она, не глядя на него. Эти слова вырвались у нее невольно, но она была рада, что произнесла их.

Макс провел по ее волосам — легко, осторожно. Доверие. Кто бы мог подумать, что оно может значить так много?

— Я согласен на все, — только и ответил он, прежде чем помочь ей надеть пальто и повести к выходу, в ночь.